Мы не священники, но...

Прийт: В основном мы работаем с теми, кто досрочно условно освобожден из тюрьмы за хорошее поведение, и с теми, кто получил по суду условный срок как шанс не быть направленным в тюрьму.

- В чем специфика вашего отдела?

Любовь:: Человек совершил правонарушение. Следователь доказывает его виновность. А мы проводим досудебное расследование и предоставляем социально-психологический портрет подсудимого. Этот портрет включает в себя максимальную информацию о человеке - с детства до момента совершения преступления. Часто сведения о том, что могло толкнуть человека на злодеяние, могут послужить поводом для вынесения условного срока.

- Ваше отношение к своим подопечным?

Прийт: Очень уважительное. Среди наших клиентов немало симпатичных людей, о которых никогда не скажешь, что у них в прошлом или настоящем криминал. Есть действительно интеллигентные люди, у которых что-то не сложилось в жизни. Встречаются такие, которые искренне раскаиваются, и те, кто убежден в своей невиновности, пеняя на мир, своих жертв и подельщиков.

- Глеб Жеглов говорил: "Вор должен сидеть в тюрьме". Cреди ваших клиентов достаточно воров и воровок, имеющих условное наказание. Думаете, это гуманно по отношению к обществу?

Любовь:: Поступающие к нам на учет получают шанс исправиться. За решетку человека отправить не трудно. Но от этого страдает не только сам человек и его семья, но и общество. Ведь за его содержание в тюрьме платим мы. А она не может исправить человека, сделать его правильным. Скорее, наоборот, после тюрьмы человек теряет все - работу, связи, согласие с семьей. А это страшно. Поэтому система условных наказаний очень правильна, целесообразна и гуманна. - Что из себя представляют условно наказанные лица?

Прийт: Возраст, социальный статус очень разный. Больше 2/3 - мужчины., 5-7% - семейные пары и женщины, 25-30% - детская преступность. На одно преступление, совершенное девочкой, приходится 20 мальчишеских. Более 50% правонарушителей - до 20 лет. Затем начинается спад, а после 55 лет преступность практически стремится к нулю. Только небольшой процент наших подопечных имеет высшее образование, в основном же такие, кто и среднего не имеет.

- Двадцать лет назад при голых прилавках дети воровали меньше?

Прийт: - Так и искушений было меньше. Думаю, поводом скорее является распущенность. Если ребенок не воспитан должным образом, то ему ничего не стоит украсть какую-то вещицу у товарища или в магазине. Как правило, такие дети - это плод социально запущенных семей, где родители пребывают в запое, а детишки растут как придорожная трава. Хотя к нам попадают дети и из обеспеченных семей. Ведь понятие богатства конкретных границ не имеет. Если человек неправильно воспитан, то тормоза в осуществлении своих желаний у него не работают. Он всегда будет желать чего-то большего, лучшего, чужого.

- Если все же тюрьма не лечит, а калечит, то кто же удостаивается участи смотреть на небо "в клеточку"?

Прийт: - Если говорить о подростках, то перебираются все возможные варианты, чтобы их не отправлять за решетку. Однако если мы видим, что подросток может наносить вред окружающим, терроризирует их, мешает жить, то, естественно, никто не станет подвергать опасности других, жалея одного.

- Какая-то особая закономерность, по которой люди становятся вашими подопечными, существует?

Любовь:: - Статистики мы не ведем. Хотя если заняться астрологией, может, какая-то закономерность и имеется. Например, среди моих подопечных очень много людей, родившихся в феврале 1967 года... Среди клиентов появилось много семейных пар. Наверное, это можно объяснить тем, что не живут в одной семье люди совершенно противоположные друг другу. Коль семейная ячейка существует, то и семейный стиль жизни у них обычно общий: веселее воровать, сподручнее употреблять наркотики.

- Какие требования вы предъявляете к своим подопечным?

Любовь:: - Их немного - обязательная регистрация в нашем отделе, проживание в определенном месте, извещение нас о смене работы, учебы, места жительства, получение разрешения на выезд из города сроком более 15 суток и хорошее поведение. Но под последним кроется настолько сложный процесс, что выполнять его трудно. Ведь коль человеку дан шанс, то это вовсе не означает, что делать можно что хочешь, только не совершая аналогичного преступления. Условный срок наказания подразумевает как отсутствие любых криминальных проступков, так и административных нарушений. Ибо каждая мелочь - перешел не там дорогу, проехал без билета в автобусе, обозвал прохожего, попал в вытрезвитель, превысил скорость движения на машине - попадает на компьютер, если был составлен протокол. Базируясь на этой информации, инспектор по криминальному надзору обязан написать внеочередное донесение о приведении условного срока в реальный.

- Возможно ли в современном обществе быть таким "святым"?

Прийт: - Конечно, тяжело. Поэтому нам приходится разговаривать с близкими, родными, учителями, чтобы они помогали нашему подопечному уберечься от вышеперечисленных грехов, не провоцировали его в различных ситуациях. В противном случае за один мелкий проступок можно попасть в тюрьму.

- Случается ли, что к вам идут как к священнику - исповедоваться?

Любовь:: - Действительно, наша работа заключается в том, чтобы проконтролировать, направить, проверить. Но часто приходится просто разговаривать со своими подопечными. Я считаю, что это очень правильно. Человек, не поладивший с законом, приходит к нам со своей бедой. Он - личность, у которой также могут быть проблемы в семье, с соседями, детьми, работой. Иногда достаточно просто выслушать человека, не отмахнуться, дать совет, и у него появляются новые силы. Как часто к нам приходят люди, севшие за решетку восемь лет назад, а освободившиеся только в настоящее время. Они чувствуют себя инопланетянами. В Эстонии изменилось абсолютно все. Куда идти? Что делать? И тут на помощь приходим мы. У нас есть информация, где человек может получить кров и еду, есть связь с психологами, с молодежной полицией, с врачами и биржей труда... Так что священниками нас не назовешь, но помочь оступившемуся человеку мы всегда рады.