Тайны прошлого Эстонии сокрыты на архипелаге Шпицберген?

Сергей ТРИЗНО.

Именно за их разгадкой, но не только за этим, не раз наведывался на далекие острова, омываемые с севера суровым Ледовитым океаном, ученый, ботаник из Эстонии Юри Мартин. Там я, будучи в творческой командировке, и познакомился с этим неутомимым исследователем флоры.

В тот памятный для меня день, а дело было июльским вечером, когда на небе ярко светило солнце, которое не покидает небосвод полярным летом около 130 суток, зато полярной зимой более 100 дней и ночей оно вообще не появляется из-за горизонта, я и увидел Юри из окна второго этажа самой северной в мире гостиницы в Баренцбурге. Он возвращался тогда из очередного похода в шпицбергенскую тундру. И был очень удивлен, услышав за тысячу километров от Таллинна приветствие на родном ему (хотя и с акцентом), эстонском языке. Следы усталости на его лице тут же разгладила легкая и добрая улыбка.

Север - это своего рода ловушка: кто хоть раз побывал здесь, того постоянно будет тянуть сюда, как альпиниста в горы, а океанолога на морское дно. И это не удивительно - ведь тот же Шпицберген таит в себе не меньше тайн, чем самые высокие горы или глубочайшие впадины. Стоит ли удивляться тому, что Юри Мартин оказался именно здесь, где находится своеобразный ключ к пониманию многих геологических и прочих процессов, происходящих на нашей планете. Не случайно, видимо, сказочник Х.-К.Андерсен хрустальный дворец Снежной королевы поместил именно на одном из островов Шпицбергена, у Северного полюса.

Десант ученых в Эстонии

Из разговора с Юри я узнал, что эстонцев до него и после него на этом северном архипелаге побывало немало. Сюда неоднократно наведывались, к примеру, сотрудники эстонского Института геологии. Первыми отправились на эти загадочные острова гляциологи, вернее, геологи, которые занимались и гляциологией, в том числе и определением возраста ледников. Проводили они и очень тонкие химические анализы льда, чтобы на их основе реконструировать климат прошлого. Изотопный состав льда позволяет не только определить климатические условия, которые сопутствовали той или иной эпохе, но и довольно точно датировать тот или иной слой ледникового покрытия. Ведь Шпицберген находится в зоне устойчивой вечной мерзлоты, которая прерывается только под дном фьордов (мелководных заливов) и в долинах рек. Ее мощность достигает 200 метров и только тонкий верхний слой - от 0,5 до 2,5 метра оттаивает летом. Так вот из этих энтузиастов впоследствии сложилась своеобразная группа объединившихся и создавших свою школу ученых. Почти все они защитили кандидатские и докторские диссертации. Это и бывший директор Института геологии, а ныне научный работник Рейн Вайкмяэ, и директор Института экологии Яан-Март Пуннинг (докторская диссертация), и академик (геолог-четвертичник) Антс Раукас.

В двухмерном мире

- Сам я попал на Шпицберген, - сказал мне Юри Мартин, - не случайно. До этого долгие годы занимался датировкой тундровых пятен, динамикой растительности на площадях, освобождаемых от льда, на полярном Урале, Таймыре (самый северный полуостров Азии). Материалы многочисленных моих исследований легли в основу докторской диссертации. А Шпицбергену в ней отведена целая глава. Почему меня так заинтересовала флора этого далекого от Эстонии архипелага? Казалось бы, что интересного может быть на многочисленных островах, от которых до Северного полюса - рукой подать? Но на этом архипелаге под воздействием теплых течений Гольфстрима (у 40-го градуса западной долготы собственно Гольфстрим переходит в Северо-Атлантическое течение), которые доходят до островов Шпицбергена, оказывая отепляющее влияние на этот суровый регион. Поэтому здесь и сложились особые климатические условия. Хотя большую часть территории архипелага занимают ледники, но на участках суши, расположенных по соседству с ими, в летний период появляется более 160 видов цветковых растений. В ходе их изучения мною и моими коллегами получены новые данные. Кстати, этот метод (лихенометрия) еще в 50-е годы разработал канадский ученый (ныне покойный) Роланд Бешел. Он опробовал его на Аляске, в Альпах. Мы с ним встречались несколько раз, он даже приезжал в Союз. Так я и увлекся лихенометрией, то есть изучением лишайников. А с лихенологией - наукой о лишайниках - меня познакомил мой учитель, ныне академик Ханс Трасс. И вот вслед за этими неприхотливыми растениями после схода снега на Шпицбергене начинают цвести пурпурно-фиолетовые, желтые, белые и лиловые камнеломки. Потом к ним присоединяются желтые полярные маки, нежно-голубые незабудки, белые лютики, полярный одуванчик и даже ближайший родственник нашего обычного щавеля - оксирия. Древесная растительность представлена здесь редко встречающимися карликовыми березками и ивами (их высота не превышает 30, а толщина - 2-3 сантиметров, а круглые листочки по размеру не больше брусничных). Словом, если и существует где-либо двухмерный мир, то при первом приближении он просматривается на архипелаге Шпицберген.

Музей под открытым небом

Поскольку Юри Мартина очень живо интересовал процесс распространения жизни на север, то он не мог не уловить схожести между флорой Шпицбергена и архипелагами Земля Франца-Иосифа, Новая Земля и Северная Земля. Их объединяет общность внешних условий существования: единый источник влаги и характер циркуляции атмосферы. Правда, Шпицберген по сравнению с другими арктическими островами находится ближе к исландскому центру действия атмосферы - области постоянно низкого атмосферного давления. К тому же он располагается на стыке теплых вод Северо-Атлантического течения и холодных вод Северного Ледовитого океана. Поэтому полярная природа создала на Шпицбергене удивительный музей под открытым небом. И он поражает не только разнообразием и богатством флоры. Не менее интересен и даже экзотичен здесь животный мир. Но это уже тема другого разговора. Более половины поверхности Шпицбергена заковано в многометровый ледяной панцирь, это стало неотъемлемой и отличительной чертой архипелага. Не случайно сюда устремляются ученые из многих стран мира, чтобы увидеть самые разнообразные типы и формы ледников, имеющихся на земном шаре, от небольших и до крупных ледниковых образований, собранных в одном месте. Правда, эти оледенения простираются на территории в 35 тысяч квадратных километров, что превышает площадь, к примеру, Нидерландов.

Окно в прошлое Эстонии

Поверхность архипелага Шпицберген еще сравнительно недавно была почти полностью покрыта льдом. Это видно уже по тому, как здесь сохранились довольно хорошо разнообразные морены. По ним-то и можно восстановить прошлое этих островов. На участках, освобождаемых от ледяного плена, появляются лишайники и прочие простейшие растения, а за ними уже и высшие сосудистые растения. И наблюдения за ними - самыми северными (севернее только Земля Франца-Иосифа) - это все равно, что заглянуть в прошлое Эстонии. Ведь у нас ледниковый период был сравнительно недавно - всего около десяти тысяч лет назад. И вот всегда с территории, где сейчас находится Эстония, сошел лед, то потом здесь возник ландшафт, в чем-то напоминающий нынешний на Шпицбергене. Вот почему эстонские геологи неоднократно наведывались на эти северные острова. В Эстонии ландшафт - это производное от схода ледников. Конечно, не совсем в чистом виде. Ведь за это время, которое минуло после схода ледников, на природе Эстонии сказалось влияние и моря, и ветров, и растительности. Да и сам человек очень сильно изменил первобытный ландшафт, но основа-то осталась. Поэтому Шпицберген - это как модель, где можно увидеть разные формы рельефа, процесс формирования ландшафта после отступления ледников. И не только увидеть, но и найти объяснение многим происходящим на территории Эстонии процессам, а заодно и разгадку формирования эстонских озер, куполов, осадочных толщ или передвижения моренного материала. И Шпицберген - это та лаборатория, которая дает ответы на многие прошедшие и происходящие у нас процессы.

Растения полны загадок

И тут Юри Мартин вновь, что называется, оседлал своего любимого конька. Его в первую очередь интересовал процесс формирования флоры. В Эстонии, к примеру, сохранились среди лишайников и даже высших цветковых растений так называемые арктоальпийские растения, происхождение которых напрямую связано с арктическим климатом. Такие растения называют реликтовыми - остатками того периода. Особенно это относится к лишайникам, которые местами образуют тундрообразные ландшафты (таких мест, правда, не очень и много осталось). Так, на острове Вормси (полуостров Румпо) растут и можжевельники, которых нет на Шпицбергене. Но зато на территории Румпо попадаются довольно редкие виды лишайников, которые не встретишь на материковой части республики. В северной части Эстонии много лишайников, обосновавшихся на камнях и валунах, занесенных туда в ледниковый период. И среди них встречаются арктические виды растений. А что касается высших цветковых растений, то они в большинстве своем растут на верховых болотах, которые чем-то напоминают их тундровые условия: бугры, торфяники. В обычных лесах и на лугах таких видов вообще нет. Растет в Эстонии даже карликовая береза и богульник арктического происхождения. Немало здесь и других видов (более 20). Их родина - высокоширотный север.

Экология с ботаникой под руку идут

В Арктике Юри Мартин долгие годы искал, да и сейчас может сорваться с места и податься туда, ответы и на такие глобальные проблемы, как загрязнение окружающей среды. Этой тематикой он вплотную занялся в составе международной группы ученых на Аляске, а затем в Евразийской Арктике. Тогда ими был охвачен большой периметр арктического бассейна. И как итог этой обширной программы - всемирная конференция в Рейкьявике (Исландия). В результате ученые пришли к выводу, что в уменьшении и даже исчезновении ледового покрытия в Арктике немалую роль играет загрязнение окружающей среды. Многие вещества, выбрасываемые в атмосферу в умеренной зоне с высокой концентрацией промышленности (Северная Америка, Европа, часть Азии, где находятся такие загрязнители, как Норильский комбинат, предприятия Кольского полуострова), попадают в атмосферу и в конечном счете выпадают в том числе и на Шпицбергене, и на севере Канады, и России, и на Аляске. Арктика же - это своеобразная чувствительная лакмусовая бумага. Так вот образцы растений, собранные, к примеру, на Шпицбергене, показали, что фон загрязнения экологических систем в Арктике увеличивается. И это чревато большими негативными последствиями, ибо арктические системы очень хрупкие. Если что-то там нарушается, то уже надолго, если не навсегда. Но там легче проследить за передвижением отравляющих веществ из атмосферы через экосистему и до осаждения их где-то на дне водоемов или в почве. Из образцов растений, собранных на Шпицбергене, Юри Мартину и другим ученым удалось не только выявить следы воздействия, оставленные Чернобыльской катастрофой, но и отделить их от тех, что были оставлены здесь еще в 60-е годы (испытания ядерных взрывов в атмосфере на Новой Земле). Такие осадки в зонах вечной мерзлоты сохраняются довольно долго. Подобные пробы экологи взяли тогда во многих местах: от Шпицбергена до Кавказа и от Польши до Байкала. И сравнили их с теми, что были собраны на территории Эстонии, а также в Финляндии, Норвегии и Швеции. Экологи этих Скандинавских стран, обеспокоенные последствиями Чернобыльской аварии, скрупулезно исследовали огромные площади с целью выявления на них очагов заражения и степени их загрязнения радиоактивными осадками.

В некоторых зонах Эстонии облучение было довольно ощутимым. Вредные вещества особенно активно накапливались на северо-востоке республики, а также между Чудским озером и Финским заливом. Там и санитарные нормы оказались превышены во много раз, хотя сами эти нормы после Чернобыльской аварии были скорректированы по всей Европе. Ведь общий фон там тоже был повышен весьма ощутимо. Таллинн же и его окрестности от радиоактивных осадков пострадали меньше. Воздушные потоки из района аварии пронеслись тогда над западными районами Эстонии, потом повернули и ушли на северо-восток.

Но время - лучший лекарь. И уже через несколько лет после катастрофы довольно высокая концентрация радиоактивных веществ в тех же грибах и лишайниках практически уменьшилась до минимума. Это было выявлено, в том числе и Юри Мартином, после сравнения проб, взятых в разных местах Эстонии до и после аварии. Так, образцы, взятые на острове Вормси, потом сравнили и с аналогичными, описанными в научной литературе. Интерес представляли особенно те районы, где произрастают такого же вида, скажем, лишайники, в Швеции и Северной Америке.

В последние годы у Юри Мартина сложились довольно хорошие отношения с американскими учеными из международного центра по изучению экологических систем. В числе таких работ - оценка состояния лесов в Прибалтике. Теперь в плане Юри Мартина - написать обобщающую монографию по этой теме.

И последнее. Свой опыт, накопленный за много лет в различных экспедициях, Юри Мартин передает также студентам Евроуниверситета, ректором которого он сам и является. Здесь готовят специалистов по семи специальностям. Среди студентов учатся и будущие экологи, специализирующиеся на охране окружающей среды.

На снимках:

Юри Мартин.

Баренцбург.