КОГДА ГОСПОДЬ НАШЕПТАЛ?

Элла АГРАНОВСКАЯ.

Мы беседуем о жизни, а, следовательно, о театре, о семье, об учениках - словом, обо всем, что в обобщенной форме именуется актерской судьбой.

"Интересно, ваш сын Павлик уже знает, в какой звездной семье он растет?" - спрашиваю я, и родители почти хором отвечают: "Нет! Он нормальный человек!" А Марина уточняет:

- Для него это предлагаемые обстоятельства.

- В каком смысле?

- Вот, готовит актер роль, и сегодня он - рядовой Петров, а завтра, например, какой-нибудь лорд - есть предлагаемые обстоятельства. И для Павлика мы тоже - предлагаемые обстоятельства. Другое дело, что он, конечно, ощущает, как относятся к его папе, и папа для него - авторитет. Он его в большей степени не то что стесняется, но иногда боится не соответствовать: что-то мне рассказывает, рассказывает, а мне это кажется интересным, хочется, чтобы папа послушал, и я говорю: "Расскажи папе". - "Нет, ты расскажи!" Он боится, что не сможет повторить.

- Олег Павлович, а вы его ставите на табуретку, чтобы читал гостям стихи?

- Нет, нет!

- А вас ставили?

- Ну, может, и не ставили. Я сам вставал. А Павлик пока не стремится.

- А почему вы сказали - пока?

- Потому что, думаю, это придет: в нем бродит желание славы. (Смеется.)

- Все-таки?

- Я имею в виду славу в масштабах кухни, прихожей и ванной комнаты.

- У вас подрастает любимый ребенок - вы не обделяете в связи с этим своих студентов?

- Обделяю, наверное, но не в связи с рождением Павлика. Просто, чтобы выполнять все свои многочисленные обязанности руководителя театра и студии, требуется время, и есть дела, которые, несмотря на всю их прозаичность, никто за меня не сделает. Никто, кроме меня, не может пойти, скажем, к Юрию Михайловичу Лужкову и получить деньги на то, чтобы готовить актеров для Русского драматического театра в Риге.

- Об этом здесь хорошо известно: в нашем театре к этому факту относятся очень неравнодушно.

- Это я к примеру говорю, есть и другие дела, которые отнимают меня у студентов. Хотя вот в прошлом семестре я довольно много с ними занимался.

Марине эта тема очень близка, и она охотно ее поддерживает.

- Вот я училась у Олега Павловича на курсе, и, в принципе, ни одного отрывка он со мной не делал: так получилось, что я с другим педагогом работала, с Авангардом Леонтьевым, но мы все приходили к Табакову - посмотреть! И это столько давало! И дело, наверное, не в количестве времени, которое уделяет педагог, а в качестве его педагогического таланта. В музыке есть преподаватели, которым не надо со своими учениками разучивать гаммы, - они приходят, слушают, дают какие-то советы, и это настолько мощный толчок к их дальнейшему совершенствованию! И если студент действительно одаренный, если он способен черпать необходимую информацию, мне кажется, достаточно даже того небольшого времени, которое Олег Павлович ему уделяет. С Машковым и Мироновым он, кажется, ни одного отрывка не сделал, однако они стали ведущими актерами.

- Почему? - возражает Олег Павлович. - На третьем курсе я уже делал с ними "Матросскую тишину".

- С Володей Машковым. Женя играл там совсем маленькую роль. Я к тому это говорю, что часто, просто приходя в нам театр, они начинают работать с Олегом Павловичем - и это многому их учит.

Пару лет назад мне довелось беседовать на страницах нашей газеты и с Машковым, и с Мироновым, поэтому мне понятно, о чем говорит Марина: в разговоре они даже лексику использовали чисто табаковскую.

- Понимаете, - продолжает Олег Павлович, - очень важно успевать за развитием молодого человека. Очень важно ставить ему задачи на опережение. Ведь один из серьезных изъянов нашей прежней театральной педагогики заключался в том, что задачей было - дотягивание людей посредственных способностей до некоего среднего уровня. И нередко звучало: "Ах, какой хороший экзамен! Большая работа проведена!" Какая, черт возьми, работа! Талант - он удивляет. Он должен удивлять! До сих пор, когда смотрю талантливые работы, просто теряюсь перед ними. Я как-то слушал, как играют ребята из фонда Спивакова, и в растерянности думал: "Как же так? Когда же Господь нашептал ему эту фантазию на темы "Щелкунчика", который написал Петр Ильич Чайковский со всеми его гениальными аномалиями?" Но такое количество тоски по любви, которое есть у Чайковского, вроде бы не может воспроизвести совсем молодой человек. Однако, когда он играет - ты слышишь это и диву даешься. Так и в нашей профессии: надо вовремя отодвинуть потолок над его головой. Были мы на гастролях в Томске, и есть в этом городе замечательный ботанический сад. И вот именно в этом ботаническом саду получил я хороший урок педагогической методологии. Стоят огромные стеклянные кубы, и вижу я над одним из этих кубов стакан, а на этом стакане - еще один стакан, и еще стакан... Оказывается, там какая-то совершенно феноменальная по способностям роста пальма африканская растет, и для того, чтобы она имела возможность роста, ей новый стакан делают - вот и все. И в этом, на мой взгляд, вся театральная хитрость, театральная педагогика. Устраивай стакан над ним - чтобы он рос дальше.

- Вы - устраиваете?

- Стараюсь.

- Слушая юных музыкантов, вы думали о том, когда же им Господь нашептал. А Марине когда нашептал?

- Это вопрос не ко мне.

- К родителям?

- К Господу Богу.

- А - нашептал?

- Наверное... Конечно...

- А что вы так уклончиво говорите?

- Неловко как-то. Знаете, я не умею сюсюкать: если радуюсь, то радуюсь - гордясь за них, понимаете?

- Должна заметить, вам есть, кем гордиться.

- Есть. И когда я это испытываю, то рассказывать об этом...

И тут Марина, которая до сих пор слушала с большим интересом, но молча, первый раз позволяет себе перебить Олега Павловича:

- Я вот знаю Олега Павловича много-много лет - он никогда не умиляется. И даже когда ему нравится что-то, он говорит: "Правильно". И редко скажет: "Молодец". Очень редко. А больше - правильно, это вернее, точно, хороший кусок. И никогда: "Марина, ты это здорово сыграла!"

- - А хочется, чтобы сказал?

- Вы знаете, я научилась ценить ЭТО и понимаю, что когда он так говорит, это действительно хорошо.

- А вытаскивать клещами не пробовали?

- Нет, не пробовала. Я вообще очень независимый человек и никогда не набиваюсь со своими достоинствами. А потом, уже достаточно много работаю и сама понимаю, что лучше, что хуже. И когда мне делают замечание, всегда думаю, соотносится это с моим ощущением или нет - мне всегда важно найти общие точки соприкосновения в работе.

- Только в работе?

- Конечно, не только. Но мы же сейчас говорим о работе...

Беседу вела

Фото Николая ШАРУБИНА.

А памятуя о том, что живость любой беседы, а этой - тем более! - подвижное изображение сохраняет лучше, чем пересказ, предлагаем вам посмотреть телевизионный вариант интервью с Олегом Табаковым и Мариной Зудиной в программе "Короткие встречи" завтра, в субботу, в 9.30 на Канале 2.