Про вампумы, фей и нсипо

Соломон БРОЙЛЕРМАН.

В наши дни уже и ребенок знает, что даже самая заманчивая игрушка или яркая книжка становятся доступными благодаря металлическому кружку, прямоугольнику цветной бумаги или опять-таки прямоугольнику блесткого пластика. Деньги настолько прочно обосновались в повседневной, ежечасной жизни, что мы не видим в них ничего необычного. А между тем это - одно из самых замечательных изобретений человека. Деньги, не представляя сами по себе сколь-нибудь значительной ценности, служат мерилом стоимости всех окружающих нас вещей и обладают способностью "превращаться" в любую из них. Чем же объясняется эта магическая сила денег? Почему, когда и где они придуманы?

Что почем?

Для начала необходимо найти нечто общее, объединяющее все огромное многообразие товарных изделий качественно. Этим общим является человеческий труд. Все без исключения товары - его произведения, различающиеся лишь объемом физической и умственной энергии, затраченной на их изготовление. Если один предмет обменивается на десять других, это означает, что на его производство потребовалось в десять раз больше усилий. Значит, он вдесятеро дороже.

Древнегреческий историк и философ Страбон, живший в первом столетии до нашей эры, рассказывает, казалось бы, о невероятном: у одного арабского племени 2 фунта золота считались равноценными фунту серебра, а 10 фунтов - фунту... железа! Тем не менее автору этого сообщения можно верить: в описываемое им время добыча золотого песка требовала от отсталых арабских племен относительно небольших усилий, поскольку золото встречается в самородном виде, свободном от посторонних примесей, и сама природа берет на себя работу по вымыванию его из почвы речными течениями, а на долю человека остается сравнительно несложный труд извлечения желтого металла с речного дна или из наносной земли. Иная картина наблюдается при добыче серебра, связанной с тяжелыми рудокопными работами. Получению железа в чистом виде предшествовали еще более трудоемкие разработки рудных залежей с последующей очисткой их от различных химических примесей, что требовало довольно высокой технологической подготовки.

Итак, рыночные сделки являются не чем иным, как обменом одного вида труда на другой, хотя сами товаровладельцы и не подозревают об этом. Способность вещей материально олицетворять человеческий труд называется стоимостью. Но как определить ее величину в каждом конкретном товаре? Возможно ли это вообще?

Чикумбе - от Касембу

На ранних этапах развития человеческого общества, когда товарное производство носило случайный характер, определение стоимости немногочисленных предметов, предназначенных для обмена, не представляло особых трудностей. Совершенствование орудий труда и усложнение их специализации повлекли за собой расширение ассортимента изделий. Теперь уже каждому отдельному товару, брошенному на рынок, противостояли сотни, а затем и тысячи других. В результате процесс обмена приобретает самые неожиданные и причудливые формы. Легендарный автор "Илиады" Гомер, повествуя о Троянской войне (XII век до нашей эры), следующим образом описывает времяпрепровождение воинства, изнывающего от затянувшейся осады города:

...мужи ахейские меной вино покупали:
Те за звенящую медь, за седое железо меняли,
Те за воловые кожи или за волов круторогих,
Те за своих полоненных...

Реальность подобных торговых операций подтверждается множеством фактов совсем недавнего прошлого. Дэвид Ливингстон, выдающийся английский путешественник, с 1840-го по 1873 год совершил несколько продолжительных экспедиций в глубь южных и центральных районов Африканского континента. Он вел обстоятельные дневники, пестрящие записями такого рода:

"1 января 1868 г. Купил пять мотыг по два-три ярда коленкора за штуку... Когда придем в Буире, сможем купить за одну такую мотыгу хорошую козу...

31 мая 1868 г. Касембу прислал мне фунтов 50 мелкой рыбы нсипо... Во владениях Чикумбы мы сможем купить на нее муки..."

Дело Ливингстона продолжил Верни Ловетт Камерон. Он пересек Африку с востока на запад и, вернувшись на родину, поделился с читателями своими впечатлениями, рассказав, в частности, историю, сильно смахивающую на сегодняшние реалии российского бартерного капитализма: "Забавно было видеть, как мне пришлось платить наемную плату за лодку в Кавеле, на берегу Танганайки (озера Танганьики). Агент Сай ибн-Габиба требовал уплаты слоновой костью, которой, однако, у меня не было; тогда я узнал, что Мухаммад ибн-Салиб располагал слоновой костью и желал иметь сукно; однако это известие принесло мне еще немного пользы, пока, наконец, я не услышал, что Мухаммад ибн-Гаариб имел сукно и желал иметь проволоку. Эта последняя, к счастью, у меня была, и, таким образом, я дал Мухаммаду ибн-Гаарибу требуемое количество медной проволоки, он передал Мухаммаду ибн-Салибу сукно, а этот последний дал агентам Сай ибн-Габиба требуемую слоновую кость; тогда только я получил от последнего право пользоваться лодкой".

Необходимость бесконечного приравнивания друг к другу самых разнородных предметов фактически исключала возможность нормального функционирования рынков. Очевидной становится насущная потребность в товаре, с помощью которого можно было бы определять стоимость любых вещей независимо от их назначения и ценности.

Товары-деньги

В конечном итоге из разнообразнейшей товарной массы выделяются определенные продукты, которые, в противоположность всем остальным, становятся всеобщими эквивалентами стоимости, а значит, могут быть обменены на любой другой товар. Так появляются "товары товаров" - деньги, функции которых в зависимости от места и времени попеременно выполняют различные продукты человеческого труда.

Товары-деньги должны были прежде всего отвечать двум основным требованиям: быть достаточно (но не чрезмерно) распространенными и, в то же время, обладать относительно высокой и постоянной ценностью, обеспеченной трудоемкостью их производства. Установление пригодности того или иного предмета к выполнению роли денег вытекало из объективных, неподвластных людям обстоятельств. Вот почему попытки даже самых могущественных монархов вмешаться в этот процесс или подменить его своей волей с неизбежностью завершались провалом.

С 37-го по 41-й год в Риме правил император Гай Цезарь Калигула, для которого, казалось бы, не существовало ничего невозможного. Своими сумасбродными выходками он приводил в изумление современников, которых вообще-то трудно было удивить монаршими причудами. Например, согласно одному из преданий, император, желая продемонстрировать свою безграничную власть, возвел любимого коня на одну из высших государственных должностей, присвоив ему звание сенатора.

До предела истощив казну, Калигула, уверенный, что любая его прихоть - закон для всех, объявил деньгами... обыкновенные ракушки, собранные на морском берегу. Результат этой затеи вынудил его убедиться в том, что существуют вещи, неподвластные и ему...

Вполне понятно, что у разных народов в тот или иной период в качестве денег употреблялись самые различные товары - именно те, которые в конкретных местных условиях представляли общепризнанную ценность.

В странах средневековой Европы отдельные поборы исчислялись в различных весовых количествах перца, а к неимоверно богатым людям "прилипала" насмешливая кличка - "мешок перца". В XII - XIII веках перцем взымались таможенные пошлины с транзитных товаров, провозимых через Новгород.

"Вы слыхали о гусаре-схимнике? - спрашивает Остап Бендер у Кисы Воробъянинова. - Буланов! Не слыхали?.. Он был дерзок и смел, он помогал абиссинскому негусу Менелику в его войне с итальянцами. Он сидел под большими абиссинскими звездами, закутавшись в белый бурнус, глядя в трехверстную карту местности..."

Мало кто знает, что гусар-схимник Алексей Буланов, об удивительных приключениях которого разглагольствовал Остап, имел своего реально существующего прототипа. Им был Александр Булатович, происходивший из дворян Гродненской губернии. В 1896-1911 годы Булатович совершил четыре путешествия в почти неизвестную тогда европейцам Абиссинию (Эфиопию), где принял активное участие в борьбе эфиопов против итальянских колонизаторов, заслужив высшую военную награду - золотой щит с саблей.

В одной из своих книг он так описал абиссинский базар: "За несколько зерен кофе продавали стакан пива; за несколько пучков хлопчатника - табаку на трубку... Мелкой единицей в центральной и южной Абиссинии служат бруски соли в 6 вершков длины и 1 вершок толщины, весом от 3 до 4 фунтов".

И уже совсем диковинные деньги - феи - поныне обращаются на острове Яп в группе Каролинских островов. Неизменность их ценности гарантируется трудностью производства и сложностью транспортировки на остров: сырьем для их изготовления служит минерал арагонит, добываемый на острове Палау - в 300 милях от Япа.

Феи представляют собой напоминающие мельничные жернова круги с отверстием в центре. Диаметр их достигает нескольких метров, вес - одной тонны. Ясно, что с такими деньгами на рынок не пойдешь. После заключения торговой сделки продавец помечает фею, находящуюся под открытым небом, своим знаком и со спокойной душой оставляет ее на прежнем месте: ведь похитить такое сокровище практически невозможно!

Невозможно дать полный перечень предметам, которые у разных народов служили (а кое-где и служат!) деньгами. Вот лишь некоторые из них: рыба (Исландия - XV век); меха (славянские племена, Скандинавия, Западная Европа - раннее средневековье); смесь листьев чайного куста и некоторых диких растений, пропитанная телячьей кровью и спрессованная в кирпич, весом до полутора килограммов (Монголия - вплоть до XX века); бесформенные куски минерала нефрита (Китай - по XIX век); жемчужины (Индия - по XX век); коровьи черепа (остров Борнео/Калимантан - по XX век); так называемые "свиные деньги", использовавшиеся для покупки свиней и выкупа за невесту, - нанизанные на шнур клыки и хвостики свиней, зубы собак, кенгуру и дельфинов, стеклянные бусины, раковины, перья попугаев (остров Новая Гвинея - вплоть до наших дней); человечьи черепа (Соломоновы острова - до XX века); китовые зубы и тканые мужские пояса (Каролинские острова - до наших дней); плиточный табак (Мэриленд - 1723 год); вампум - кожаный пояс с нашитыми на нем раковинами (Северная Америка - по XIX век); мешочки с бобами какао (Никарагуа - по XIX век) и т.д.

Как правило, первоначальную роль денег на одном и том же рынке играли одновременно несколько товарных видов. Обладая, естественно, неодинаковой стоимостью, они выступали как платежные единицы различных достоинств. Такие "денежные системы" присущи наиболее отсталым народам, которые, оказавшись в колониальной зависимости от развитых стран, долгое время пользовались привычными им товарными деньгами с перерасчетом курса их обращения на деньги, пришедшие с колонизаторами.

Скотолюбие, которое вовсе не скотоложество

Товаром, впервые выступившим в роли универсальных денег, присущих почти всем народам, стал... домашний скот. Отзвуки периода господства "мычащих денег" сохранили многие языки, в которых одним и тем же словом определялись такие понятия, как "скот, имущество, богатство, деньги".

У древних греков выражение "у него бык на языке" употреблялось, когда речь шла о человеке, чье молчание было куплено деньгами. В латыни насчитывается несколько производных от слова "pecus" (скот) - "pecuoia" (имущество, состояние, деньги, монета), "pecuoiosus" (богатый, состоятельный человек) и т. д. Слова "капитал, капиталист" происходят от латинского "caput" (голова скота) и в буквальном переводе означают "скот, обладатель скота".

В древнерусском, польском, болгарском, полабском, лужицком, сербохорватском и других славянских языках слово "скот" вобрало в себя такие понятия, как "домашние животные", "имущество", "подать", "деньги". Русское "добыча", белорусское "здабыток, быдла", польское "bydlo, dobytek" чешское "dobytek", болгарское "добиткъ", сербское "добитькъ" первоначально выступали как многозначные понятия - "скот", "имущество", "деньги".

Около 1113 года монах Киево-Печерского монастыря Нестор написал первую на Руси отечественную историю под названием "Повесть временных лет". Говоря о князе Владимире Святославовиче, около 989 года введшем христианство в качестве государственной религии, Нестор, естественно, восхваляет его добродетели. Еще в 986 году, сообщает он, Владимир, призвав к себе нищих, не только кормил и поил их, но и одарял "от скотниц кунами" (то есть от казны деньгами).

В "Синоидальной Кормчей книге" (1280-е годы) содержится осуждение предателей родины, сотрудничающих с татаро-монгольскими поработителями "скотолюбия ради" ( то есть из корысти).

Даже в наши дни скот продолжает оставаться незаменимым денежным материалом у некоторых африканских племен. Французский этнограф Клод Энер, изучавший в республике Чад жизнь кочевников из рода кешерда, рассказывает о них следующее: " Основное богатство - скот, главный подвиг - угон его у соседей... Даже за убийство можно расплатиться коровами. "Диа" - так звучит древнее название цены за кровь: сто коров или семьдесят верблюдиц. Свято хранится и почитается устный кодекс: один палец стоит пять коров, глаз - пятьдесят, зуб - три коровы".

Скот все же не мог в полной мере удовлетворять все запросы рыночного общения. Этот вид денег требовал затрат на содержание, был неудобен для дальних транспортировок, непригоден для мелких, то есть наиболее частых торговых сделок. Такие деньги рано или поздно превращались в потребительские стоимости под ножом мясника или же исчезали в результате естественной смерти.

Звенящие вместо мычащих

Совершенствовавшиеся и расширявшиеся экономические связи требовали новых денег, которые обладали бы следующими качествами: более или менее высокой и неизменной стоимостью; ограниченной, по сравнению с другими товарами, потребительской стоимостью; компактностью; способностью дробиться на мелкие доли и объединяться в любых количествах при полном сохранении своих качеств; физической долговечностью.

Всем этим требованиям в превосходной степени отвечают лишь металлы, особенно благородные. Именно поэтому они, в конечном итоге, стали "ведущими" в выполнении роли денег и их олицетворением вообще.

Внешний вид домонетных металлических денег был очень разнообразен. В древнем Китае - это медные и бронзовые миниатюрные ножи, мотыги, колокольчики; в Греции - железные прутья; в Африке - наконечники копий или маленькие железные топорики...

Распространение и упрочение металлических денег сопровождалось процессом становления следующих их функций: меры стоимости, выражающейся в способности оценивать любой товар; средства обращения, проявляющегося в роли посредника при обмене одного товара на другой; средства платежа, заключающегося в способности вступать в оборот независимо от обращения товаров (ростовщичество, уплата налогов и т.д.); мировых денег (свободное обращение денег из благородных металлов за пределами своих национальных границ).

Появившиеся в XVII веке бумажные деньги в полной мере унаследовали от металлических собратьев все их функции, но стали в обращении еще удобнее. При этом сами по себе они не имеют практически никакой ценности. Сегодня же в наш обиход все стремительнее проникают вообще не осязаемые "электронные деньги". Большинство жителей современных мегаполисов не представляют свою жизнь без блестких пластиковых прямоугольников, способных вызвать у сахарских кочевников лишь недоуменное пожимание плеч.

Каждому свое.