|
|
Роман в ИнтернетеЗаписала Почему-то чаще всего я вспоминала тот день, когда мы стояли а высоком берегу у моря (кажется, это был наш первый совместный отпуск) и я сказала: "Сашка! Запомни этот день: мне - восемнадцать, тебе - двадцать пять. Мы молоды, любим друг друга и счастливы! Такого больше не повторится никогда!" Вce кончилось глупо и неожиданно. Саша потерял работу. Несколько дней мы пытались бодро обсуждать перспективы поиска. Потянулись нудные недели ожидания. Потом месяцы. Ему катастрофически не везло. Я убегала на работу, а Сашка оставался дома. С каждым днем он будто угасал, терял надежду. Потом начал пить. Через некоторое время я уже не узнавала человека, которого любила. Ушел он сам - не смог вынести моего тщательно скрываемого презрения к неудачнику. С тех пор я научилась жить одна. Научилась ни от кого не зависеть и ни о ком не заботиться. Но подсознательно я ждала. Ждала мужчину. Обязательно другого, не похожего на моего слабого мужа. Пусть он будет сильным, уверенным в себе, даже слегка грубоватым, но пусть никогда не знает депрессий и поражений. Я никого не искала, просто использовала любую минуту наедине с собой, чтобы помечтать о таком человеке. И в то памятное утро грустные воспоминания о рухнувшем счастье плавно перешли в привычные уже мечты о Нем. Мой начальник меня недолюбливал. Не знаю уж, что во мне его так раздражало, но он использовал любую возможность, чтобы "поставить меня на место". Но на этот раз, очевидно, чувство меры ему напрочь отказало. В ответ на мои оправдания по поводу опоздания на работу (я выразительно описала пробку на набережной), он процедил сквозь зубы: "И вообще, последите за своим поведением. В последнее время вы ведете себя как старая дева". Обида обожгла, я не нашлась, что ответить. Глотая слезы, уткнулась в компьютер и, чтобы как-то отвлечься, забралась в Интернет (я иногда себе это позволяла, чужие мысли и чувства отвлекали от собственных надоевших проблем). Однажды я даже не удержалась и поучаствовала в одной интернетовской дискуссии. Обсуждали последний нашумевший фильм - кажется, "Пианино". В свое время эта картина так меня потрясла, что я решила высказаться: написала о любви что-то сумбурное и эмоциональное. Больше дискутировать не пробовала: печатаю медленно, не знаю особых интернетовских значков, да и живое общение люблю больше. Но после моего неудачного выступления, как ни странно, на мой адрес иногда стали приходить письма. Разные и, как правило, малоинтересные. Но ради развлечения я их читала и даже иногда отвечала. На этот раз я опять обнаружила послание. Первые его строки ошарашили меня: "Не грусти. Вокруг так много чужих людей. Среди них почти невозможно найти человека, который может тебя понять, пожалеть, выслушать. Может быть, я один из них?" Я сидела неподвижно, вновь и вновь перечитывая письмо. Мне захотелось расплакаться на груди у его автора, рассказать ему о своих мыслях, спрятаться за его спину от злобы и агрессии. Не помню, что я ответила. Кажется, даже пожаловалась, хотя я не люблю этого делать. Почти месяц мы переписывались. Иногда договаривались о встрече (в ту пору поклонники интернетовского общения назначали "свидания" в "Русском кафе"). Как правило, после шести вечера меня уже поджидал мой незнакомец, -называвший себя "Хоттабыч", с очередным вопросом. На многие вещи мы смотрели одинаково. Оказывается, мы оба любили больших лохматых собак, летние грозы и бокал "кампари-оранж" в компании собственных мыслей... Постепенно я привыкла обсуждать с ним все - от последних новостей до проблем на работе. Хоттабыч обладал чувством юмора, неплохим слогом, а главное, каким-то удивительным даром меня успокаивать. От его посланий так и веяло уверенностью в себе. Словом, я влюбилась. В человека, которого даже никогда не видела. Встречу, настоящую, живую, мы назначили на воскресенье. За неделю до свидания я начала приводить себя в порядок: диета, маски, новая блузка. И все время пыталась представить себе, какой он. Конечно, сильный, волевой, с резко очерченным подбородком. Всю дорогу до кинотеатра "Россия", куда я отправилась, оставив свои "Жигули" возле дома, я тряслась. Воображала себе его первую фразу. Однако все вышло совсем не так, как я ожидала. В шесть никто не появился. И в шесть пятнадцать тоже. Лихорадка нетерпения сменилась страхом: а вдруг мой герой не объявится? Но вот рядом с тихим шорохом остановилось "Вольво". Водитель, перегнувшись через правое сиденье, молча распахнул дверцу, и я постаралась как можно грациознее впорхнуть в машину. Извиняться он не стал, только произнес, глядя на дорогу: "Знаешь, я так сегодня устал, давай немного помолчим!" Мне вдруг стало легко: действительно, мы ведь уже переговорили обо всем на свете, а теперь мы просто рядом. "Лика!" - протянула я ему руку. "Вадим!" - его ладонь была жестковатой и сухой. Впрочем, помолчать ему не удалось. Мобильный телефон звонил то и дело, а мой спутник все больше мрачнел. Тихая атмосфера ресторанчика, где мы устроились, не улучшила его настроения. Поговорив с кем-то резко, он поднялся: "Извини, ничего сегодня не выйдет, я должен ехать. Дай мне свой номер, я позвоню". Я ехала домой в такси, оплаченном моим героем, и объясняла себе, что для Мужчины дело прежде всего. И что вот такие они, настоящие - сильные, суровые. Конечно, Вадим отличается от всех хлюпиков, с которыми я имела дело раньше. Да, они дарят цветы, да, стихи читают, как мой Сашка, а при первом же испытании ломаются, оставляя тебя одну. Этот монолог я продолжала уже дома. Но чем громче я доказывала себе правильность поведения Вадима, тем больше понимала, как глубоко я обижена тем, что он приехал без цветов, что решал свои проблемы, позабыв о важности первой встречи. К ночи я совсем разуверилась в возможности счастья и легла спать, понимая, что до утра не сомкну глаз. Помню последнюю мысль, которая пришла в мою измученную бессонницей голову уже на рассвете: а может, прав мой шеф? ...На другой день, придя на работу, я сразу кинулась к компьютеру. Мне почему-то казалось, что Вадим должен попросить прощение за вчерашнее. И я не ошиблась. Послание от Хоттабыча действительно было, но когда я его прочла, у меня перехватило дыхание от изумления. "Приношу тысячу извинений, - гласил текст, - я не смог вчера приехать. Предлагаю увидеться сегодня там же. Я все объясню при встрече". Когда буквы перестали прыгать у меня перед глазами, я отключилась от Интернета и отправилась курить. Так значит Хоттабыч не приезжал? И Вадим - это вовсе не тот человек, с которым я заочно знакома? Но кто он? Постепенно я начинала понимать, какие неприятности могли последовать за моим свиданием. Мысль о роли, сыгранной мной перед владельцем "Вольво", вызвала настоящий озноб. На вопрос "За кого он меня принял?" я дала себе краткий и исчерпывающий ответ. О работе я не могла думать вообще, и только отсутствие начальника спасло меня от скандала, а может, и от увольнения. Решение встретиться с Хоттабычем сменялось желанием добраться до дома и, уткнувшись в подушку, зарыдать в голос. И чтобы весь мир оставил меня в покое: не нужны мне ни герои, ни мужественные незнакомцы! Но все же без пятнадцати шесть я уже припарковывала машину возле "России", про себя твердо решив "раззнакомиться" с любым рыцарем от Интернета. Я старалась держаться подальше от тротуара, чтобы не повторить свой вчерашний опыт. Мрачным взглядом провожала всех, кто проходил мимо. Неожиданно чьи-то ладони закрыли мои глаза Молчание длилось несколько мгновений, я слышала, как громко стучит чье-то сердце. Тихий, родной голос шепнул мне в ухо: "Любимая моя, ты ждешь Хоттабыча?" Сашка сел за руль и повел машину, не вынимая своей руки из моих ладоней. И только выйдя из машины, я поняла, что никакого дождя, застилавшего мне глаза и все вокруг, нет, а по моим щекам бегут и бегут слезы. Оказывается, от счастья плачется сильнее, чем от бед. ...Поздно ночью мы вышли на балкон. Я прижималась лицом к его плечу и вдыхала такой родной запах, запах Сашки моего любимого, моего Мужчины. И вдруг услышала: "Лика! Запомни эту ночь: мне - тридцать пять, а тебе - всегда восемнадцать! Мы любим друг друга и счастливы! Это не кончится никогда!" Утром раздался звонок. Хрипловатый голос сказал: "Лика, это Вадим, я прошу прощения..." "Вадим, я выхожу замуж", - пусть и невпопад, я говорила о самом главном. "А разве это имеет какое-нибудь значение?" - прозвучало в ответ. Я тихо положила трубку. Сашка еще спал. Благодарим журнал "Marie Claire" за предоставленный материал
|