Чудо гороховое

Юрий ГРИГОРЬЕВ.

Ценитель дизайна

Мустамяэского молодого человека Гришу Колинкаса сгубила чрезвычайная хозяйственность. Григорий в дом несет не все, что плохо лежит, а выборочно и осмысленно. Сперва прикинет, сколько чего надо, а потом уже ищет, где у государства это спрятано.

Вообще-то он водителем работает. Другие по дороге сто раз проедут, а добра полезного не заметят. А Гриша первым сообразит, что под видом дорожного указателя государство прячет от него гладкий лист полноценного металла, пригодного хотя бы для украшения балкона. Лучше всего для этого дела подходила табличка Tallinn-Parnu. А что? Неплохой дизайн, подходящий размерчик. И Григорий забрал указатель к себе домой.

Только балкон - такое неудобное приспособление... За версту видать кому не следует, что там у тебя напихано. Вот и Грише Колинкасу слишком скоро пришлось проститься с новым дизайнерским писком.

Оказалось, такая простая штуковина стоит чуть ли не тыщу! И теперь хозяйственный Гриня должен выплачивать городу штраф. Из своего, разумеется, заработка.

Контора пишет...

Жизнь конторы где-нибудь на окраине Копли патриархальна и романтична. Там еще встречаются простые, незамысловатые чудеса.

Скажем, меняется на каком-нибудь оптовом складе заведующий. Ревизия там, все дела... Оп! Недостача в 31 547 крон и 42 сента.

Что делает прежний завскладом Тийю Кодрина? Она приходит сама с калькулятором и пересчитывает все заново. И надо же - на 7353 кроны и 95 сентов излишку! А коли так, излишек этот Тийю Кодриной очень даже в хозяйстве пригодится. Карданные валы, насосы, масленки, покрышки автомобильные. Так что, пока не поздно, надо бы отделить свое от частного.

Вот и водитель Сарычев под рукой. Как Сарычев поможет слабой женщине все эти железки до дому свезти? Так вы не мучьтесь, свезите пока к себе. Мне не к спеху.

Так автозапчасти легко и просто перебрались в дом водителя Сарычева. Это ли не чудо? Чудо, конечно, гороховое. Потому что кто ж такие фокусы после ревизии творит? Новый завскладом тут же начальству и пожаловался: мол, не успел приступить, а недостача уже почти удвоилась.

Тийю Кодрина тут же в глупостях покаялась, все вернула. Ну, дали ей год, как раньше говорили, условно. А зато 31 547 крон и 42 сента недостачи так и повисли в воздухе, позабытые при таких-то передрягах. Да, жизнь коплиской конторы полна чудес и приключений.

Три в одном

У мужиков всегда так: когда они идут на работу - неизменно попадают в кабак. Им, собственно, и надо бы сразу в кабак. Но они все равно идут на работу. Поскольку обязательно же по дороге кого-нибудь встретят, с кем неизменно попадут в кабак.

Так что Акчурин, Бабич и Кондратюк не оказаться в околовокзальной забегаловке в тот день не могли, потому что собирались как раз на работу - в депо. Это они еще хорошо попали. Но дальше реальность почему-то раздваивалась. Даже растраивалась.

К примеру, Акчурин потом жаловался, что кореша - особенно Кондратюк - его прямо заели. "Я, - издевался Кондратюк, - все от жизни взял, а ты - ничто! Я крутой, а ты в ж...". Даже про тещу глупости говорил. А когда пошли на трамвайную остановку, Кондратюк так прямо сам и подставился. "А не слабо тебе меня завалить?" А чего же слабо? Достал ножичек из сумки да ударил в грудь, делов-то. И завалил бы, не шибани третий кореш - Бабич - его ящиком по руке.

"Крутой" Кондратюк уверяет, что вечер проходил совсем не так. Что пить пили, но мозгов не теряли и ругаться было не с чего. К ночи ближе он уговорил приятелей ехать домой. А как на воздух вышли, тут, видно, крышу и снесло у Акчурина. "Никуда ты, - говорит, - не поедешь. Я тебя сейчас завалю!" Кондратюк подумал, шутит кореш, обернулся к нему с улыбкой. А ему ножичек в сердце!

И только Бабич наслаждался жизнью. Друзья, беседа, водка. Хорошо! И чуть не проморгал, расслабившись. Хорошо хоть дрын подвернулся и рука не дрогнула. Неприятно, конечно, было другана сдавать, но в полицию все же сбегать пришлось - мало ли как обернется.

Для Акчурина вечер кончился двумя годами тюрьмы закрытого типа, для Кондратюка - годом условно. А Бабич опять на работу ходит.

Школа жизни

Труп семидесятилетнего жителя деревеньки под Пайде - Алексея Шомберга нашли соседи. Деревня эта небольшая - всех домов не более десяти. Жил дед одиноко, хлебосольством не отличался, а потому мало кто ходил к нему. Могло бы статься, лежал еще долго. Хотя куда дольше. Экспертиза показала, что скончался он от черепно-мозговой травмы, полученной суток за двое до того. А думали-то, что дед от старости помер, либо с перепоя. Оказалось, убили. И не кто-нибудь, а, как потом установили сыщики, его семнадцатилетний внук Виктор.

Вначале они с Витькой пили, потом повздорили. Внук его и "поучил" жизни - врезал несколько раз кулаком по голове, дверью хлопнул и ушел. Словом, оставил деда помирать.

Когда полиция в дом пришла, там уже неприятный запашок стоял. Подумали, покойник испортился, оказалось, поросенок у деда под полом сгнил. Не любил, говорят, ни с кем делиться. Забил кабанчика и ел его в одиночку. А тушу в подвале держал. Старому человеку много ли съесть получится? Половину-то одолел, а другая попортилась - ее черви изъели.

А лошадь сама от голода сдохла. Рассказывают, что ни кормить, ни продавать не хотел ее хозяин - все цена не устраивала. Эх, грехи наши тяжкие...