Продается дом с людьми

Любовь ТОРШИНА.

Наталья родилась в Таллинне, окончила школу, получила хорошую профессию. В курсе политических событий. То есть совсем не беспомощная, как сокрушается ее мама: "Не дай Бог, что со мной случится, Наташа останется без крыши над головой".

Но хозяйская крыша, конечно же, не то что своя. И беспокойств много. Не только у Наташиной мамы. Государство обеспечило лишь первую часть реформы собственности - вернуло наследникам дома. Но не выполняет своих обязательств перед теми, кто жил прежде в этих домах, - по сорок, пятьдесят лет ремонтировал их, перестраивал и достраивал. Словом, содержал, чтобы не развалились.

История, ставшая рядовой

В этот дом Нина Павловна въехала в 1967 году. Была маляром, работала на стройке дни и ночи, не различая праздников и будней, - каждый месяц сдавали по объекту. Но даже в награду за доблестный труд квартиру ей не дали. Сжалилась мать, жившая в Тарту, переживая, что дочери за сорок, а семьей обзавестись негде. Вот и поменяла свою тартускую квартиру на ту, в которой Нина Павловна живет сейчас.

Кто ныне в нашем прагматичном мире учитывает - кому и с какими жертвами доставалось жилплощадь? Зато из хозяйки превратить в квартирантку можно одним росчерком пера. Стали жить в одной комнате втроем - мама, отчим и она. Вскоре Нина вышла замуж за строителя из Кейла, который жил в общежитии. Пришлось взять его четвертым. А потом родилась дочь. И оказались пятеро в одной комнате.

Нина хотела опять пойти на стройку, чтобы получить жилплощадь, но с ребенком уже не взяли. Годы маялись впятером в одной комнатке, пока по соседству не освободилась другая.

В прошлом году муж внезапно умер от инфаркта мозга. И Нина Павловна совсем потеряла покой: вдруг и она так же внезапно уйдет из жизни. Что станет с дочерью?

Страх

Это я потом все узнала, а когда Нина Павловна позвонила в редакцию и, стесняясь, стала рассказывать, что боится за будущее Наташи - она у нее "поздняя" и единственная, мне передался всеохватывающий ее страх. Потому и поехала к ним в ближайшее же воскресенье.

На фасаде дома №12 по улице Соо издали бросался в глаза огромный щит. Подумала, что здесь разместилась какая-то фирма, но, подойдя ближе, увидела, что это... объявление: "Продается дом".

Две большие комнаты, чисто, просторно. Не сразу вспомнила, что хозяйка - маляр, и, все, естественно, сделал своими профессиональными руками. Беда, рассказывают мать с дочерью, свалилась неожиданно. Вдруг приехал человек и представился наследником. Собрал жильцов, объявил: отныне он их хозяин. Однако никакого договора не заключил. Во всяком случае у Нины Павловны до сих пор его нет. Приносит счета представитель домовладельца, люди их оплачивают, и все права на жилье и заключаются в квитанциях.

А каковы их права и обязанности хозяина - никто представления не имеет. Это отголоски нашего прежнего воспитания, когда договор с домоуправлением лежал-пылился и никогда не востребовался. Платят жильцы по 8 крон за квадратный метр - высшая по нынешним законам цена, хотя ни центрального отопления, ни ванны у них нет. Сам хозяин по-прежнему процветает в Швеции.

- Видели щит на доме? - на глаза Нины Павловны набегают слезы. - Уже второй год прибит. Дом продается вместе с жильцами. Приходили несколько раз смотреть. Представляете, каково каждый день видеть такое? Все годы дом в порядке держали - сколько денег ухлопали. Заменили окна, двери - все в советское время, а он пришел на готовенькое. Хотела бы я посмотреть, во что бы наследство его превратилось, если бы мы рук к нему не приложили.

Вот тебе, небоже, что нам негоже

Как-то соседка пришла: дают квартиры тем, кто живет в домах наследников, даже приватизировать разрешают. Побежала Нина Павловна в свою управу, 101-й кабинет. Там дали ей список свободных квартир: на Кунгла, Хейна, Рандла, Каламая, в Пелгулинна... Все дома старой постройки, деревянные, в большинстве своем бывшие общежития с туалетом в коридоре.

Но напуганная женщина все равно отправилась искать хоть что-то приемлемое. Приехала на Вяйке-Лаагри. Ходит вокруг - все закрыто. Потом кто-то вышел, пояснил: там уже живет человек. Поехала на Вольта, в списке значились 46 кв. метров. Но и здесь все квартиры закрыты. В управлении сказали:

- Понравится - дадим ключи.

- А как "понравится", если войти и посмотреть невозможно? По пятому адресу наружная дверь оказалась закрытой. Навстречу мужчина. Она к нему: можно первую квартиру посмотреть? - "А я как раз из первой". - "Но в списке значится, что она свободная", - "Нет, - говорит, - у меня мама здесь жила, она умерла, и теперь я сюда переехал".

- Но зачем тогда списки дают? в одном доме значились свободными две квартиры - 15 и 16. Выходит женщина: "15-я квартира сгорела? - поясняет? - а в 16-й я живу. Хлопочу, на следующей неделе меня должны прописать".

решила пойти в дом через дорогу, на Соо, 3, где предлагалась комната с плитой. Открыла дверь и отпрянула: трубы сняты, электропроводка сорвана, раковина разбита, все завалено хламом, будто свезенным со всей округи, газа нет, окна нараспашку.

- Живу в таком отчаянии, что переехала бы и сюда, только дали бы еще такую же комнатку рядом, а то получается, что там "жилого места" всего-то 10 метров - на двоих со взрослой дочерью.

Написала заявление, а ей из управы: нецелесообразно, мол, давать две квартиры на каждую семью. Какие квартиры? многие дома на ладан дышат. Крыша протекает. На один ремонт, сказали соседи, надо полмиллиона ухлопать.

Власть слезам не верит

Кто поможет несчастным людям, живущим в страхе - то ли еще будет? Спрашиваю: а союз квартиросъемщиков, где все находятся вроде бы в одном положении? Мне рассказали, что союз проявляет интерес только в канун выборов или когда надо в очередной раз собрать подписи под протестом в страсбургский суд по правам человека.

- Но там все по-эстонски, - говорит Нина Павловна. - Как-то собрались, одна женщина из толпы стала переводить. Тот, кто кучкой поближе к ней стоял, услышал, а мы так вообще ничего не поняли. Акцию провели, и о нас опять забыли. Во второй раз мы уже не пошли. Разуверились. Теперь каждый страдает в одиночку.

Старейшина Пыхья-Таллиннской части города Тыну ХЕЙДОВ - человек молодой, деловой - можно сказать, руководитель современный. И подход к этим вопросам у него современный. Долго говорим о сложностях решения - возвращать ли дома прибалтийским немцам, в свое время уехавшим в Германию, или не возвращать? Т.Хейдов сам был членом городской комиссии. Единого мнения до сих пор нет. Одни считают, что надо вернуть, так как они были и остались гражданами эстонского государства и на них распространяется закон. Другие категорически против они уже получили компенсацию, а тот, кто сел в поезд, доехал до Риги и вернулся на следующий день, - это уже его личное дело. И сейчас не поздно получить компенсацию у германского правительства.

- У нас в районе на очереди около двух тысяч семей, живущих в домах, возвращенных наследникам. Но реформа собственности не закончена, и цифра все время меняется. Трудность в том, что немецкие архивы для нас закрыты. Оттуда могут получить информацию лишь наследники первого круга. Я сомневаюсь, что все люди имеют такие деньги, чтобы поехать в Германию за документами.

Начала осуществляться программа строительства домов для бывших квартировладельцев, ставших квартирантами. Мы действительно даем списки свободных квартир, их примерно 100-150. Согласен, что в основном это комнаты в общежитии. Но зато их могут приватизировать за "желтые карты".

- Но ведь вы не даете денег на ремонт. А где бедным и пенсионерам взять такие огромные суммы? К тому же список этих квартир испещрен пометками: "сгорела", "самовольна занята", "идет судебное разбирательство", "требует капитального ремонта" пр.

- Да, квартир со всеми удобствами у нас нет. И деньги на ремонт не предусматриваются. Если человек не может отремонтировать получаемую в собственность площадь, тогда город предоставляет ему жилье в социальном доме, но его он никогда не сможет приватизировать. Сегодня в городе два больших социальных дома - в Пыхья-Таллинне и Ласнамяэ. Кроме того, есть специальный дом для душевнобольных.

Словом, есть закон, но нет сострадания. Впрочем, хочешь не хочешь, а отвыкать от сочувствия государства, к которому мы привыкли, придется. Если бы только чиновники в это переходное время были бы не статистами, а психотерапевтами или хотя бы просто душевными людьми. С пониманием ситуации объясняли бы, предлагали варианты, входили в положение. И, конечно, не совали списки непригодного жилья, которое люди не в состоянии привести в божеский вид. И оттого чувствую себя еще более униженными.

- Люди, живущие в возвращенных домах, платят максимум по 8 крон за квадратный метр. А посмотрите, сколько стоит квадратный метр в квартирах, сдаваемых внаем? - говорит Тыну Хейдов. - Например, однокомнатная квартира оценивается от тысячи до трех тысяч крон в зависимости от места расположения. И почему люди хотят переезжать?

- Каково жить в доме, на двери которого написано "Продается"?

- Но во всем мире люди берут квартиры внаем. Ничего плохого в этом нет.

Старейшина Пыхья-Таллинна сообщил мне, что город строит два больших дома: один на ул. Эрика и второй на улице Анкру. В них квартиры будут сдаваться внаем тем, кто живет в домах, возвращенных наследникам. "Однако, - уточнил, - приватизировать их нельзя".

Словом, выбор будет. Если для тех, на кого он свалился, это выбор.

Фото Александра ПРИСТАЛОВА.