В поисках утраченного

Юрий ГРИГОРЬЕВ.

Пока цыгане спят...

Согласно народному поверью все цыгане - конокрады. Однако же в Ида-Вирумааском уезде, где цыган особенно много, коней уводят почему-то у них самих. Причем уводят граждане нецыганской национальности. Аномалия, да и только.

...Коля Ковальчук собрался как-то раз по осени в лес за грибами. Ему от дома до ближайших грибов двадцать минут медленной прогулки. Да только лень, особенно когда вокруг темень и холодина - в четыре-то часа утра. Однако если пойдешь позже - весь урожай городские грибники снимут. А совсем не ходить нельзя - чем жену с шестилетним дитем кормить?

Так что Коля Ковальчук решил в то утро: лучше за грибами поехать. На коне. Как раз подходящая лошадка стояла у столба на цыганском подворье. А цыгане ворот не запирают, так что лошадку Коля отвязал спокойненько. Только она идти с ним не хотела, брыкнула и поскакала прочь.

Но Николай не стал унывать, потому что вспомнил, что у других цыган есть лошадка и получше. Он пустился за ней в путь неблизкий, совсем в другую сторону от грибов. И действительно, нашел животину в нужном сарае, вместе с жеребенком и поросенком.

Он кобылку оседлал и сбрую под нее одел, поросенка сунул в мешок, а жеребенок сам за мамой поскакал. Так вот они отправились вчетвером по грибы. А на дороге, глядь, давешняя лошадь следом семенит, точно верный пес.

Бродили они по лесу до самого рассвета, как бременские музыканты. А потом Коля малость притомился, всех животных к деревьям попривязывал и сел на лужайку хлеба с лучком поесть. Глядит, а по лесу бегут напролом три заспанных цыгана. Увидали лошадей и давай палки какие-то из земли выдергивать и с палками этими наперевес его лужайку окружать...

Коля, даже с земли не поднимаясь, в рюкзачок руку наглядно сунул и грозно так предупредил: "Не лезь, убью!". Цыгане палки свои побросали и боком к лошадям подбираются. Вот один подобрался, за узелок дерг, на коня прыг - и тикать. И другой так вместе с третьим. Жеребеночек тоже за ними.

Потом Николая чуть не посадили до суда, но учли, что он по-всякому положительный человек и семьянин, и отпустили под подписку о невыезде. Да и куда ему выезжать, безработному мужику двадцати семи лет с малым дитем на руках? У него и коня-то нет.

Смягчающее обстоятельство

Ревность - она, можно сказать, "решка" любви. А любовь - чувство великое и чистое. Это вам даже самые строгие судьи скажут. Так что ревность получается прямо-таки смягчающим обстоятельством. "Он убил неверную..." - "Ах, как я его понимаю!" И давай жалеть убийцу! Пышки ему печь и в марлечку завязывать. Причем, заметьте, женщины будут пышки печь и гадости следователям про убитую рассказывать. Как будто они сами другого роду-племени.

Этот приговор вообще читается как роман. Только написанный канцелярским языком. Как простой водитель грузовой машины Андрей Лутавинов целых семь лет, хоть и не расписаны они были, сильно любил гражданку Вележеву, как ребеночка с ней нажил, а она была "не всегда ему верна". Как последние два-три года злоупотребляла спиртным и его доверием. Как нарастало волнение души, как переклинило сознание Лутавинова на семейных неурядицах... Короче, все к тому, что за ножик в конце концов он схватился основательно, вполне объяснимо и даже где-то справедливо. Прямо по Бальзаку.

А случилось-то все некрасиво и грязно. К тому же в общественном месте. Как пишут в мягких книжках, "залили кровью именины друга". Приятели с подружками собрались в общежитии отметить день рождения одной хорошей дамы.

Все было славно, и всем было весело. Только гражданке Вележевой Н.А. давно наскучила эта компания правильных мужчин и женщин. Она пила и стреляла глазами в мужиков за соседним столиком. Те взгляды ловили и вели ее танцевать. А потом совсем куда-то уводили из комнаты. Ненадолго, но все равно неприятно.

Андрей бесился и плакался женам друзей. Те вели нечестивицу в уборную и делали замечания. А она выходила из уборной и тут же падала в чьи-то новые объятия. Ее уж и уводить пытались, а она возвращалась, и уносить, а она вырывалась. Все женщины краснели и негодовали. Все мужчины посмеивались, блестя глазами. Андрей же тряс ее за плечи и крыл матюком под медленную музыку. А она хохотала, и косметика оплывала на потном лице, а под ключицей набухала и дрожала жилка. Он схватил со стола нож и полоснул ее по горлу как раз под ключицей...

Когда сбежались друзья и подруги, суровый водила рыдал над своей неверной и умолял простить. Может быть, она и простила бы ему это когда-нибудь, если б не умерла. Умирала она совсем не по Бальзаку. Гражданский муж повредил ей горло и пищевод. Грязь, заражение, общая интоксикация.

Друзья защищали Андрюхину честь, как могут только друзья. И даже мать гражданки Вележевой поведала суду о его пылкой любви. И рядышком с ней плакал результат этой любви - маленькая девочка. И конечно, все верили, что Андрюха Лутавинов не помнил себя, когда схватился за нож. Вот почему и приговор получился достаточно мягкий - три с половиной года тюрьмы. И это - за убийство...

Бомж с пропиской

Самое странное, что у бомжа Деева есть паспорт. Серый. А в паспорте там - штампик с пропиской. Так что он должен бы жить на улице Таммсааре в Мустамяэ. Но жить там у него не получалось. Поэтому он обитал на улице Теэстузе. Есть такой дом с подвалом, а в подвале электрический щиток в отдельной клетушке. Самое жилье для самостоятельного тридцатипятилетнего мужчины среднего телосложения и без излишних потребностей.

Бомж Слава Деев попался полицейским в сентябре. Он как раз нес по улице цветной телевизор "Электрон", взятый в одном дачном домике посредством выбивания окна. Он еще сковородкой разжился и дюжиной алюминиевых вилок. Но самое главное - у него появились профессорские очки в футляре, за которые можно было взять целый литр водки. Но не получилось, потому как повязали... В общем, он все тогда вернул и был отпущен с Богом в свою щитовую будку. С бомжом кому охота связываться?

Но с этого глупого инцидента начались деевские неприятности с отечественным законодательством. Буквально через неделю он возле "приватизированного" щитка, уже под вечер, грелся. И вдруг слышит шорох какой-то посторонний. "Так ведь вор!" - рассуждает бомж с пропиской, берет в руки заточку и идет по знакомой подвальной темноте на звуки. Видит, крадется незнакомец в плаще. Ну что, скажите, можно подумать, встретив вечером в подвале незнакомца в плаще? Именно так Деев и подумал: надо мочить! И замочил. Правда, у незнакомца под плащом оказался весь его гардероб, и заточка только чуть-чуть царапнула тело. Незнакомец начал дико извиняться и оправдываться. Слава Деев, разумеется, великодушно простил его. Хотя сперва немножко попортил верхний слой одежды незваного гостя. Разодранный незнакомец оказался Юрковым по фамилии. И тоже лег спать возле щитка.

Но только свежие друзья уснули, как в подвале дома опять послышались шорохи. Опять Слава Деев взял заточку с подстилки... Новенький оказался Зайцевым. Его Славик откуда-то знал и поэтому мочить не стал. Зайцев принес выпить. А выпив, стал борзеть и тоже захотел спать возле щитка. Но крутой Деев выпихнул его из комнатушки двумя руками, одну сжав в кулак, а в другой держа все ту же заточку...

Зайцев вышел из подвала и сел на скамеечку. Люди, входя в дом, увидели на полу кровавые пятна и вызвали полицию. Но сыщики не успели допросить пострадавшего - он умер.

И вот тут-то Юрков пожаловался на Деева: и меня, мол, так же хотел. Одежду поднял на пузе, а там свежая царапина. Наутро тот полицейский, что Славика Деева с "Электроном" задерживал, как назло, вышел на смену. В общем, припомнили все бомжу Дееву. Посадили на восемь лет в закрытую тюрьму. А возле щитка поселился бомж Юрков.