"МЭ" Суббота" | 03.08.02 | Обратно

А любовь дается свыше

А на следующий день Эдуард Хиль пришел к гости к нам в редакцию, чтобы в заранее назначенное время ответить по телефону на звонки читателей «Молодежки».

Есть еще на земле мужчины

Первый звонок раздался ровно в 11 часов.

- Здравствуйте! Я могу поговорить с Эдуардом Хилем?

- Здравствуйте, рад вас слышать.

- Я была на вашем концерте и получила огромное удовольствие. Большое вам спасибо за ваше творчество. Прекрасно помню те времена, когда вы были чрезвычайно популярны, потом был перерыв, вы, кажется, жили за границей…

- Не жил, а выезжал и до сих пор выезжаю.

- И как долго вы там жили?

- Во Франции четыре-пять раз жил по два месяца. Они ведь больше, чем на 60 суток, визу не дают, и я каждый раз возвращался домой.

- А еще на концерте меня поразило, что вы очень молодо выглядите.

- Да нет, вы, наверное, просто сидели далеко от сцены.

- Надо было осмелиться и подойти после концерта. А это правда, что вы очень долго живете со своей женой?

- Очень долго, сорок четыре года.

- Боже мой! А как вам это удается?

- Вы знаете, она до сих пор мне нравится!

- Да что вы!

- И это зависит не от меня и не от нее, это от Всевышнего зависит, потому что любовь дается Богом, это мое глубокое убеждение.

- Бог, он, конечно, дает, но жизнь все-таки вносит свои коррективы.

- Вообще-то можно менять жен через пять, через десять лет, и жена может мужа менять. Но к чему это ведет? К тому, что разрушается семья, а семья – это кирпичик государства. Получается, что разрушается государство. Вот это я не могу себе позволить.

- А как быть с соблазнами?

- С какими соблазнами?

- Ну, как! Вы идете, а вам навстречу красивая женщина.

- И хорошо! На красивую женщину всегда приятно посмотреть. Моя жена в молодости танцевала, я ее увидел на сцене – и пришел в восторг. Сейчас она уже не танцует, но всю жизнь мне помогала, учила двигаться на сцене, была у меня и режиссером, и администратором, и ведущей. Так что же мне сейчас, сказать, ага, тебе столько-то лет, а я все еще популярный, - и переступить через все вместе прожитое, и взять себе молодую, да? А скоро молодая скажет: знаешь, у тебя возраст, болезни, немощь, я нашла себе другого. Вы меня на это толкаете, да?

Эдуард Анатольевич смеется, а наша читательница ему пылко возражает:

- Я не толкаю! Я просто поражена тем, что у нас еще остаются такие вот мужчины!

- Да я не один! Среди моих друзей очень много по-настоящему преданных мужчин: это и композиторы Андрей Петров и Оскар Фельцман, а Саша Колкер с Марией Пахоменко вместе столько же времени, сколько мы с Зоей. Некоторые по пятьдесят, даже по шестьдесят лет вместе живут. Говорят, у артистов часто случаются любовные связи, и не буду говорить, что для меня это новость, но мне кажется, это просто люди, обиженные Богом.

- Спасибо вам большое, - вздыхает давнишняя поклонница нашего гостя, - за то, что вы есть и что у вас все так замечательно складывается. Удачи вам!

- Спасибо. И вам всего доброго.

Отец и сын

Кладет трубку. Тоже вздыхает. Не успеваем мы обсудить этот содержательный диалог, как снова звонок, на сей раз спрашивают про сына Дмитрия, который выступал на концерте с отцом. Хиль рассказывает о том, что Дима влюблен в современные ритмы, хотя у него консерваторское образование.

- Однажды он привел домой друзей, это была питерская группа «Препинаки». Они спели мне песни, которые я пел тридцать, сорок лет назад. Это современные молодые люди, как сейчас принято, очень громко играют. Честно говоря, мне не очень понравилось их исполнение. Но потом Дима меня уговорил, чтобы я позанимался с ними, и мы сделали совместный проект. Сначала был один концерт, мы поехали с ним в Москву, на телевидение, на радио, потом поехали в Финляндию, выступали на гастролях в Риге. Мне кажется, Дима пишет интересную музыку, я пою его песни. А на концерте в Таллинне уговорил его спеть четыре свои песни.

- Сколько ему лет?

- Диме тридцать восемь.

- И какие у него, на ваш взгляд, перспективы?

- У него очень красивый голос, лучше, чем у меня, в десять раз. Он молодой, у него свое видение. Что-то ему нравится из того, что я делаю, что-то он не приемлет...

Нет ничего прекраснее обнаженной натуры

В ожидании следующего звонка продолжаем тему.

- Насчет своего голоса вы, Эдуард Анатольевич, конечно, поскромничали. У вас очень богатый тембр, с такими голосами в опере поют.

- Ну, когда-то я пел в опере.

- А потом стали эстрадным певцом, самым популярным во всей огромной стране.

- Не могу сказать, что самым: популярных очень много было…

Называет длинный перечень имен. Видно, что, в отличие от нынешних, Хиль чужой успех переживает прекрасно.

- Валерий Ободзинский просто купался в своей популярности. И часто меня спрашивал: «Почему ты поешь по одному концерту? Я вот три концерта в день даю…»

Нас прерывает звонок. Мужской голос:

- Прежде всего хочу сказать, что вы мой любимый певец, но спросить хочу о другом. У нас в Эстонии в последнее время разгорелась полемика, нужно ли разрешать нудистам загорать на общественном пляже. А вы как думаете?

- Я вам расскажу такую историю. Лет двадцать с лишним назад приехали мы в Данию. И пошли на пляж. Приходим, а там все раздетые: налево - люди среднего поколения, прямо – пожилые, направо – молодежь, а мы с приятелем, гитаристом Витей Изотовым, в плавках. Так к нам все подходили и говорили: «Вы, конечно, из Советского Союза». – «Как вы догадались?» – «А вы в плавках». Так вот, меня это зрелище не шокировало, даже понравилось. И сейчас нравится, особенно, если это женщины с красивой фигурой. А всякие там ниточки, веревочки ее просто уродуют. Ведь обнаженная натура – это лучшее из того, что сотворил Господь.

- Полностью с вами согласен. Всего вам хорошего. Спасибо, что приехали.

- И вам спасибо, что позвонили.

Богат тот, кто способен отдать

По громкой связи в нашем кабинете гудки отбоя. А Хиль продолжает:

- Так вот мы остановились на Ободзинском…

Снова звонок:

- Здравствуйте, вас беспокоит Алексей, предприниматель из Таллинна. Ваше имя ассоциируется с городом на Неве, вы много поете про моряков, я сам бывший моряк. А вопрос у меня такой: вы достаточно много ездите по разным странам…

- Раньше больше ездил.

- Что для вас означает понятие «деловой человек»? Насколько оно, по-вашему мнению, сочетается с такими понятиями, как честь, совесть, доброта, слава?

- Вы затронули очень интересную тему. И в самом вашем вопросе я почувствовал то, чем непременно должен обладать современный предприниматель. Это ведь вовсе не то, когда человек просто хапает и загребает. Мне кажется, на самоме деле богатый человек – это тот, кто способен отдавать другим. Композитор отдает свои песни, артист отдает свою душу, а предприниматель, по моему убеждению, должен участвовать в каких-то проектах на благо этой самой души, например, в создании музыкальной школы, в выпуске дисков молодых исполнителей, поддерживать хорошие спектакли, выпуск газет, той же «Молодежи Эстонии», у которой я сейчас в гостях… По-моему, самый богатый человек - не тот, кто берет, а тот, кто отдает.

- К сожалению, одни это осознают, а другие очень далеки от такого понимания.

- Вот вы правильно сказали. Но ведь наша культура развивается благодаря предпринимателям. И чем больше у нас будет разных исполнителей, композиторов, разных точек зрения, тем больше выбор у зрителя. Вот раньше выбор был невелик. Сколько вам лет?

- Сорок один.

- Вы, наверное, помните то время, когда наверху знали, каким должен быть репертуар у певца, и выходили ругательные статьи…

- Ваш репертуар мне всегда нравился. Когда я был матросом, я постоянно слушал ваши песни, и, вы знаете, помогало…

- Морских песен у меня действительно много, даже жена меня часто называет Айвазовским в эстрадной песне.

- Приезжайте к нам почаще, тогда, может, люди будут добрее.

Любимый певец всех мам

Эдуард Анатольевич благодарит, потом поворачивается к нам, присутствующим при его разговоре с читателями, и продолжает:

- На Камчатке был директор филармонии Маграчев, он всегда говорил: «В гробу карманов нет». Замечательно точное высказывание… Так вот, Валерий Ободзинский пел по три концерта в день. Потом проходит лет пять, мы встречаемся. «Ты по-прежнему один концерт поешь?» – «А ты сколько?» – «А я два». Еще лет пять проходит. «Знаешь, я теперь тоже один концерт пою». – «Вот видишь, и я один концерт». Бежит время. Мы встречаемся. «Ты знаешь, Эдик, я теперь только два концерта в неделю пою. А ты?» – «А я один в день».

- Эдуард Анатольевич, это притча! – восклицаю я.

- Это жизнь. Ободзинский мне так и сказал: «Вот, Эдик, какой ты молодец по жизни…»

Звонок в редакцию. Хиль включает кнопку громкой связи.

- Внимательно слушаю!

- Моя мама большая ваша поклонница, хочу вам задать от нее вопрос. Вы общаетесь сейчас с теми певцами, с которыми в прежние времена выступали в концертах, с Сенчиной, с Пахоменко?

- И очень часто! И с Людой встречаемся, и с Машей, знаете, они в очень хорошей форме. А мне очень приятно, что вы передаете вопрос от мамы. Раньше ко мне подходили: вы мой любимый певец. Проходило время: вы знаете, вы любимый певец моей мамы. А сейчас часто подходят: здравствуйте, Эдуард Анатольевич, вы самый любимый певец моих бабушки и дедушки! Так что передавайте от меня привет вашей матушке!

- Но я хочу и от себя задать вам вопрос. Сейчас многие артисты снимаются в рекламах. Поступали ли вам такие предложения, и как вы к ним относитесь?

- Да, поступали. Как отношусь? Мой любимый певец Фрэнк Синатра всегда говорил, что скорее бы умер, нежели бы стал сниматься в рекламе, и я полностью разделяю его мнение. Или Элла Фицджеральд – вы можете себе представить, чтобы она снялась в рекламе? Нет, правда, можете? Даже если реклама стала видом искусства! Про телевидение раньше тоже говорили, что это не искусство, оказалось, ошибались. Пусть и реклама, но не для меня...

Жена не позволяет увлекаться…

Тем временем Ободзинский, кажется, стал сквозной темой наших посиделок в ожидании читательских звонков.

- Прошли годы, встретились мы в Белоруссии. Идет толстый человек. «Ты что ж не здороваешься?» - «Валерий!». Я его не узнал, он стал в четыре раза больше, чем был прежде. Но его очень любили! Тогда, в Белоруссии, он вышел на концерте, боялся, весь дрожал. А его помнили, потому что песни действительно замечательные.

- Вы лучше расскажите, как вам удалось сохранить такую замечательную форму: кто-то там теперь толстый, а вы вон какой стройный!

- За это только своей жене благодарен, потому что держит меня за руки, за ноги.

- Есть, что ли, не дает?

- И это тоже: так, все, хватит! Я очень люблю булочки, всевозможные крендельки – все это Зоя больше не готовит. Зато здесь, у вас, я себе позволил праздник для души. Считаю, что Эстония держит мировое первенство по части всяких там тортиков и пирожных. Правда, сейчас и в Америке с этим раздолье. Американцы говорят, что их страну «наполеоном» и булочками с заварным кремом заразили наши переселенцы. А мне вот жена не позволяет ими увлекаться.

- И правильно делает: она вас очень оберегает, и заботится, и чтит. Это видно невооруженным глазом.

- Она у нас главная, конечно. Я ей говорю: ты хоть на людях делай вид, что я главный. Она соглашается.

- Вы все шутите…

Абсолютно счастливый человек

Снова звонит телефон.

- Мои родители большие поклонники вашего таланта.

- О! Привет им от меня!

- Спасибо большое. Я тоже выросла на ваших песнях и хотела бы пожелать вам удачи, осуществления всех творческих планов. Они ведь есть?

- Есть, конечно! Мне очень нравится камерная музыка, Бетховен, Чайковский, но не оперная классика, а именно камерная музыка. И хотелось бы открыть свой мастер-класс, заниматься с молодыми, потому что уже есть ученики, которые даже выступают со своими сольными концертами, и в нашей стране, и за рубежом…

Попрощавшись и положив трубку, Эдуард Анатольевич отмечает: «Какая замечательная русская речь у ваших читателей! К сожалению, у нас в России теперь очень коверкают язык». Мы не успеваем возразить, что и в наших широтах не так уж все однозначно, как снова звонит телефон.

- Очень приятно вас слышать, господин Хиль. Меня зовут Ирина. Хочу поблагодарить вас за вчерашний концерт. Настолько приятная и добрая была атмосфера! Мы так соскучились по таким мелодичным песням, и очень редко удается их услышать! А вопрос хочу задать, который обычно задают женщинам: как вам удается сохранять такую молодость, такую энергетику, такую искреннюю улыбку? И вообще, вы производите впечатление абсолютно счастливого человека. Наверное, есть какой-то секрет?

- Секрета нет. Действительно, я счастливый человек. У меня родители очень хорошие, и брат, и сестра. Они в Москве живут, и мама моя до сих пор жива. И своей собственной семьей счастлив, и музыкой, которую всю жизнь пел, в том числе и классической. Это замечательная музыка, которая помогала становлению моей личности. И потом, мне повезло, что в свое время я познакомился с такими композиторами, как Вениамин Баснер, Андрей Петров, Оскар Фельцман, которому сейчас восемьдесят с лишним лет, Марк Фрадкин, Володя Шаинский. Когда-то я считал, что эта музыка не то чтобы второго сорта, но очень тяжело переходил к ней после классики: она более легкая, более простая. Но по сравнению с тем, что сейчас творится на эстраде, по сравнению с этим примитивом… Ведь потому, наверное, сейчас и нет настоящих звезд.

- Из нынешних вам никто не нравится?

- Почему? Мне очень нравится Лариса Долина, она чисто поет, она владеет голосом. Песни, в общем-то, примитивные, но они принесли ей популярность. Когда есть голос, можно и по этому пути идти. Из молодых мне нравится Юлия Началова, она хорошо поет джаз, в Америке на одном из конкурсов получила звание лауреата. А вот у нас ей трудно раскрутиться, не очень-то ее пускают. Мне нравится Валерия, у нее хороший голос, красивый, более двух октав, и некоторые песни у нее очень интересные.

- Очень приятно, что наши мнения совпадают. Но примитива все равно на эстраде больше.

- Да, примитива хватает. Но это было во все времена, и в наше время тоже было, поэтому ругать никого не хочется. Думаю, это болезнь роста.

- И все же ваше поколение талантливее и ответственнее. Кто-то из певцов, раньше, может, и не нравился, и только теперь понимаешь, какие это были настоящие таланты и профессионалы! Еще раз большое вам спасибо!

- Спасибо за добрые слова. Они вселяют надежду.

Мастер-класс

Стрелка часов неумолимо приближается к двенадцати. Пора на автовокзал. В отеле Taanilinna Hotell, который гостеприимно принимал у себя всю семью Эдуарда Анатольевича, его с нетерпением ждут Зоя Александровна и Дима. Но до истечения времени, отведенного на разговор с нашими читателями, остается еще две минуты. И Хиль никуда не торопится. Звонок.

- Я вас внимательно слушаю.

- Здравствуйте, я еще не опоздал?

- Нет, я еще не ушел.

- Это Эдуард Хиль?

- Так точно.

- Это военный, подполковник в отставке Александр Резник. К сожалению, не смог пойти на ваш концерт…

- Ну, что же вы!

- Зато в советские времена регулярно слушал по радио и по телевидению ваши песни. Хочу спросить: в наше время на эстраде есть хоть кто-нибудь из нормальных мужчин, которые поют нормальные песни? Ведь в России сейчас моральный разброд…

- Знаете, моральный разброд не только в России, а по всему миру. Вы же видите, что творится! А хорошие песни… Сережа Захаров поет хорошие песни, правда?

- Таких я и имею в виду: вы, Лещенко, Захаров. А кто еще, так, чтобы для души?

- Вот моей жене, например, не нравится, а мне нравится Николай Расторгуев, лидер группы «Любэ».

- Вот я и «Любэ» имею в виду.

- Значит, все-таки есть! У нас в Санкт-Петербурге есть хорошие исполнители, Олег Погудин замечательно старинные русские романсы поет.

- Я был на его концерте, очень понравилось!

- Ну, вот! Это мой ученик.

- Поздравляю, хороший ученик.

- Большое спасибо!

Остается вслед за нашим гостем повторить: большое спасибо. Спасибо гостю, который проявил искреннее неравнодушие к нашим читателям. Спасибо всем, кто позвонил в минувший понедельник прославленному певцу и замечательному человеку Эдуарду Хилю.

До новых встреч на прямой линии «Субботы»!

Элла АГРАНОВСКАЯ