"Молодежь Эстонии" | 13.08.02 | Обратно

Преображение

С высоты первого десятилетия XXI века видны только контуры событий многовековой давности. Толща времени скрыла их суть, но порой сохранила детали, и они могут рассказать о многом. На стенах домов на углу улиц Лай и Суур-Клоостри примерно в метре от земли вмурованы толстые металлические кольца. Мало кто обращает на них внимание, а между тем эта та самая деталь, которая может поведать о том, что волновало и беспокоило жителей нашего города в XIII-XVII веках.

В течение столетий Таллинн был крепостью, и люди постоянно думали о его защите, строили мощные стены и башни, укрепляли ворота, а на тот случай, если враг ворвется все-таки в город, на всех уличных перекрестках и углах были такие кольца. С наступлением темноты между ними натягивали цепи, чтобы затруднить движение ворвавшейся конницы врага. Впрочем, за всю долгую историю Таллинна он никогда не был взят приступом, и никогда по его улицам не скакали вражеские всадники.

Улица, на углу которой чудом сохранились эти кольца, называется Суур-Клоостри (Большая монастырская). Когда-то здесь находился единственный в городе женский монастырь Цистерцианского ордена. Его история уходит в далекий XIII век.

На 43-м километре шоссе Таллинн-Хаапсалу поднимаются серые стены развалин монастыря Падизе. В черных рясах, подпоясанные веревками, с лопатами в руках пришли сюда в XIII столетии суровые бернардинцы и основали свою обитель. На одной из консолей сохранившихся стен монастырской церкви вырезан в камне бородатый мужчина с собакой. Вот она – деталь, которая, как и кольца, будто лучиком высвечивает далекий XIII век, а скульптура на консоле уносит в солнечную Бургундию 1113 года, когда молодой наследник знатного рода вступил в только что созданный монашеский орден цистерцианцев, приняв имя брата Бернара. Фанатичная вера и железная воля сделали его не только настоятелем основанного им монастыря в местечке Клерво, не только вдохновителем второго крестового похода и создателем духовно-рыцарского ордена тамплиеров, но и человеком, который превратил цистерцианцев в один из самых влиятельных орденов католического мира.

Бернар Клервоский умер в 1153 году, оставив в наследство монахам ордена не только второе наименование – бернардинцев, но и непримиримый дух борьбы с врагами христианства. Умирая, Бернар не знал, что в это самое время на прекрасной Сицилии арабский ученый Абу-Абдала-ибн-Идриси завершал создание географической карты. Через год он представил королю острова Рожеру II большую серебряную пластину с нанесенными на ней контурами суши и морей известного тогда мира. Среди помеченных на карте стран и городов была далеко на севере страна Астланда, а на берегу моря поселение Колывань.

Бернар из Клерво не знал ничего о Колывани, но завещанная им непримиримость к еретикам и неверным гнала братьев в далекие края словом и делом обращать язычников к вере Христовой. Черно-белые цистерцианские монахи, ибо были у них белые рясы для обители и черные – для мира, шли вслед за рыцарями-крестоносцами, оседали на новых землях, основывали свои монастыри. Лопатами, с которыми они приходили в чужие края, возделывали эти земли, ибо славились своим умением вести сельское хозяйство. Уже в XIII веке орден имел около 200 монастырей, а к началу XIV столетия насчитывалось до 700 мужских и женских обителей, в которых устав ордена предписывал физический труд и аскетический образ жизни.

Пришли бернардинцы и в земли Эстонии. Построили на берегу реки Пакри монастырь, а в память о святом Бернаре вырезали его с собакой на каменной консоли церкви, его всегда изображали с символом верности – собакой.

Пришли в эстонские земли и сестры ордена. Свой монастырь основали у подножия скалы Тоомпеа, за пределами города, как и было предписано по уставу бернардинцев. Здания монастыря, расположенные вне пределов первоначальных городских укреплений, занимали довольно большую территорию в районе современных улиц Суур-Клоостри, Лай и Айда. Кроме того, монастырю принадлежало около 10 мыз с земельными угодьями и церковь Олевисте со всеми ее доходами. Построили и свою монастырскую церковь, посвятив ее архангелу Михаилу. Было это в 1249 году. С тех пор более 750 лет церковь всегда находилась на том месте, где стоит и сегодня, на ул. Суур-Клоостри. Тогда в ХIII веке не было никакой улицы, а проходила здесь южная граница монастырского комплекса, который, как и все подобные монастыри, состоял из церкви, жилых и хозяйственных помещений, расположенных по сторонам внутреннего прямоугольного двора, объединенных по его периметру двухэтажным крытым крестовым ходом. За семь с половиной столетий многое видели монастырские стены, их не раз перестраивали, меняя не только облик, но и функции. Менялся облик и церкви, но она всегда оставалась христианским храмом.

Более 300 лет была она католической. Аббатиса София Шварцгоф до своей смерти в 1554 году в течение 30 лет после Реформации охраняла монастырь от учения Лютера. Магистрат Нижнего города и бюргеры были недовольны привилегированным положением монастыря и обвиняли его обитательниц в отсутствии строгой нравственности, что, по-видимому, не было лишено оснований. Под влиянием проповедей лютеранства монахини стали покидать монастырь, а молодые сестры выходить замуж. Наконец, по настоянию магистрата, монастырь был превращен в женское учебное заведение для дочерей дворян и бюргеров. Первой его начальницей стала последняя аббатиса монастыря Елизавета Цеге, перешедшая в лютеранство. Лютеранской стала и церковь архангела Михаила.

После капитуляции шведского гарнизона Таллинна в 1710 году Петр I оставил в городе сильный гарнизон русских войск, а позднее перевел сюда еще несколько полков. Единственная в городе православная церковь св. Николая на улице Вене в ту пору была невелика и не могла вместить всех прихожан. Для русского гарнизона магистрат отвел запущенное здание бывшей богодельни на ул.Рюйтли, но и она вмещала лишь малую часть православных. 25 января 1716 года тогдашний генерал-губернатор князь Александр Данилович Меншиков дал магистрату Таллинна приказ очистить для русского гарнизона Михайловскую церковь со всеми ей принадлежащими зданиями. Приказ был категорическим. Местное дворянство, а именно оно и было прихожанами этого храма, естественно, не хотело отдавать церковь. В ней были наследственные места, надгробные плиты склепов их родов, древние реликвии... Магистрат решил вступить в переговоры с Меншиковым. В Ригу, где в то время была резиденция князя, были отправлены представители дворянства и бюргеров Нижнего города во главе со старостой церкви Христофором Крехтером. Меншиков был непреклонен и припугнул членов делегации. Впрочем, есть несколько иная версия этих переговоров. Будто бы пытаясь повлиять на решение Меншикова, ему преподнесли презент (так тогда элегантно назвали взятку) – серебряную дарохранительницу, созданную местным ювелиром XV века Риссенбергом. Князь подарок принял, но... церковь отобрал. Царь Петр, в свою очередь, забрал у Меншикова дарохранительницу, и сегодня «монстранс Риссенберга» – один из самых ценных экспонатов коллекции серебра петербургского Эрмитажа. Не могу поручиться за достоверность этой истории, но она очень похожа на правду.

19 февраля 1716 года произошло в церкви первое православное богослужение. Вначале она была освящена в честь Федора Стратилата (стратилат- воевода), а в 1734 году церковь стала соборной, и ее заново освятили в честь Преображения Христова. В России все кафедральные соборы обычно именовались Успенскими, в местах же, присоединенных Петром I к своей империи, соборные храмы посвящались Преображению Христа как символу преображения самой России.

Лев ЛИВШИЦ

(Продолжение следует.)