Завоеванное вдовство

Женщиной быть трудно. Рожать, кормить, стирать, убирать, решать задачки по тригонометрии и помнить, как звали ключевых покемонов. И еще женщиной быть смертельно опасно. То маньяки, то насильники норовят унизить, обидеть, ударить или просто убить. А к вечеру, когда один глаз слипается от усталости, а другой дергается от стрессов, домой приходит муж. Небритый и нетрезвый. Или бритый, вымазанный чужой помадой, но все равно нетрезвый. Почему-то он думает, что его такого женщина должна сейчас накормить, напоить, ублажить и спать уложить. Причем с наслаждением...

Вот тут-то нервы у женщины и сдают. Она, которая час назад уболтала маньяка, договорилась с соседкой на мировую, выслушала семь раз с запинками стихотворение «Полтава» от дочки и удержалась от оплеухи сыну за украденную из шкатулки заначку, – не сможет ответить мужу на простой вопрос: «Ты что, не рада мне?» И вы знаете, если женщина в ответ его просто зарежет – ее поймут. Люди поймут. Суд поймет. Как, например, сделал это в прошлом месяце столичный суд, наказавший Елену Васильевну Зуеву (фамилия изменена. – Авт.) за убийство супруга тремя годами лишения свободы условно, и выпустил ее из-под стражи прямо в зале заседаний суда.

Почему он так поступил? Может, потому, что ей уже исполнилось 47. Двое детей. Ну, девчонка-то уже сама себе хозяйка, а вот Роман – еще дитя малое.

Как следует из материалов уголовного дела, любезно предоставленных автору этих строк защитником Зуевой в суде Алексеем Сарьяном, беда произошла под вечер 12 июня прошлого года. Сосед пришел с рыбалки. Он – добрый человек, всегда уловом делился. Понимал мужик, что голодно в семье. Мать периодически не работает, а отец пьет по-черному и все уже в доме пропил, что на продажу годилось.

Маленький Роман кружил вокруг – есть охота. Она уж спешила, как могла. Почти дочистила, почти допотрошила. И вернись ее непутевый мужик на минутку позже, замешкайся он во дворе, докуривая, все прошло бы по накатанной. Пришел, за попу схватил, за грудь тиснул, перегаром дыхнул – и давай ложкой по столу бренчать, есть требовать. Но в тот вечер все закончилось иначе...

Сын, заслышав шаги отца, улепетнул из кухни. Старшая Кристина тоже засобиралась к подружке, предвидя очередную родительскую перебранку. А муж по обыкновению спросил про ужин. И, разумеется, сразу получил очень образный ответ. Вот как звучит в обвинительном заключении эта фраза: «Пойди, на него заработай вначале, а потом рот раскрывать будешь!»

Он подошел, как обычно, топая и ругаясь, схватил ее сзади за локоть, почти вывернув руку и заорал в ухо: «Что ты мне грубишь?!» Зуева привычно отпихнула его. Но только не рассчитала, что он чуть больше пьян, чем обычно. Тот отлетел к стене, гулко стукнулся затылком. И разъярился. И обиделся. Вот как жена встречает любимого мужа!.. И снова пошел в наступление. В общем, ей не хватило минуты, чтобы дочистить рыбу, положить ножик в мойку и тем самым избежать кровопролития. Но она не успела. Зуева развернулась к мужу, как стояла – с грязным ножом в полусогнутой руке. Следователю призналась потом, что не может вспомнить: сама ли размахнулась, либо муж на этот нож просто напоролся. Удар пришелся прямо в грудь...

В первые секунды крови не было, даже дырку в рубашке трудно было заметить. Он снова ругнулся и пошел из кухни прочь. Но тут же примчался снова. В глазах уже был совершенно трезвый ужас, на пальцах кровь, и вокруг раны тоже начало расползаться темное пятно. «Ты что наделала, посмотри!» – крикнул он как-то по-детски и, кажется, готов был даже расплакаться. Куда девались былые ярость и прыть... Зуева подалась к нему, но он тяжело бухнулся на пол. Растерянный, испуганный и удивленный. Таким и умер.

Ей самой странно было слушать, как про него потом говорили: и мучил ее сильно, и бил, и ругал... Вымотал ее детям нервы, не мужик, а дрянь... Она, кажется, никогда не замечала, что дети давно выросли и все поняли. «В суде они давали показания – хоть пиши по ним классическую мелодраму, – рассказывал мне Алексей Сарьян, – когда мучитель и тиран погибает, а все радуются и кричат «Ура!». Зуева, видимо, только сейчас поняла, как он ей мешал...

Ну не могла классическая мелодрама закончиться тюрьмой и сиротством! Как уже было сказано выше, Елену Зуеву суд решил строго не наказывать. И стала она жить-поживать в сознательном и кровью завоеванном вдовстве. Самостоятельная женщина, мать двоих любящих детей. Женщина в законе.

Юрий ГРИГОРЬЕВ