«За взятие Калининграда»

23 июля за столом переговоров в Брюсселе предполагается рассмотреть проблемы Калининградского анклава в свете предполагаемого расширения Европейского союза и вступления в силу Шенгенских соглашений о порядке пересечения границ. О проблемах связи с «большой землей» этой части Российской Федерации мы слышим не впервые. О том, что они в случае расширения ЕС могут и обязательно усугубятся, догадаться несложно. Как несложно догадаться и о том, что если сейчас не предпринять необходимых мер, связь России с «островом Калининград» может ослабнуть настолько, что придется менять статус области.

Российская позиция, отмечали на прошлой неделе московские СМИ, заключается в том, что визовый режим для всех россиян должен быть одинаковым и подразумевать безусловный транзит между Калининградом и другими частями России. Введение предлагаемых ЕС особых режимов, заметил Владимир Путин, приведет к разрыву суверенной территории, на что Россия никогда не пойдет. По его словам, от того, как решится этот вопрос, будут зависеть и дальнейшие отношения России с Евросоюзом. А это значит, что косвенно проблема Калининграда может аукнуться не только в Брюсселе, но и в любой другой европейской столице, включая стольные города все трех Балтийских стран, также стремящихся попасть в Евросоюз. Против этого Россия до сих пор, как известно, не возражала. И почти перестала возражать против их вступления в НАТО, хотя от выражения своей точки зрения на расширение альянса не отступила. Подтверждение тому – недавнее интервью, которое министр обороны Сергей Иванов дал выходящей в Финляндии газете «Хювюдстадсбладет».

Почему глава российского военного ведомства выбрал не самую высокотиражную, но старейшую в Финляндии столичную газету, основанную еще в середине XIX века? Наверное, свою роль сыграла не бросающаяся в глаза влиятельность как самого выходящего на шведском языке издания, так и Шведской народной партии, к которой она близка. Хотя то, что сказал Сергей Иванов, не осталось бы незамеченным даже в том случае, если бы интервью было дано какой-нибудь провинциальной «-лехти». А сказано было, что расширение НАТО на территории Балтийских стран вынудит Россию не только изменить свои нынешние военные структуры, но и откорректировать отношения со странами-членами альянса, а также с Балтийскими странами.

Однако вернемся к Калининграду. На прошлой неделе специальным представителем президента по проблемам анклава был назначен глава думского Комитета по международным делам Дмитрий Рогозин, всем нам хорошо знакомый по куда как доходчивым разъяснениям нежелательности вступления стран Балтии в НАТО. «В случае вступления в НАТО Эстонии уготована незавидная участь "буфера" между Североатлантическим альянсом и Россией со всеми вытекающими отсюда политическими и военно-стратегическими последствиями» (январь 2000 г., Таллинн). Столь же категоричен Рогозин и в проблемах Калининградского анклава. Это он предложил недавно ввести уголовную ответственность за публичные призывы к отторжению от РФ Калининградской области, Курильских островов и других регионов. Впрочем, при всей броскости предложения ничего экстремистского в нем нет. Любой подобного рода призыв есть попытка агитации за нарушение территориальной целостности государства, что никак не согласуется с его Основным законом, а посему является деянием, направленным против данного государства и его конституционного стоя.

Решения проблем Калининграда пока нет, а вот призывы к его отторжению, судя по всему, есть. Иначе с чего бы стал глава думского комитета предлагать говорить об этом. Косвенные свидетельства наличия центробежных тенденций или хотя бы предпосылок к ним мы видим в сообщении о том, что в Калининградский областной парламент поступил проект законодательного акта «О названии «Калининград» как памятнике исторического значения». Это реакция на «стремление некоторых жителей Калининграда добиться возвращения названия Кенигсберг», обусловленная необходимостью защиты российской культуры и истории на территории Калининградской области. Мол, название «Калининград» является памятником исторического значения и культурного наследия. Любые действия физических или юридических лиц, направленные на его искажение, изменения или уничтожение по форме и содержанию, являются преступлением и преследуются по закону как посягательство на уничтожение памятника исторического наследия и культурного значения. Короче, запрещается даже думать о возвращении городу его прежнего названия Кенигсберг. Оно должно остаться на старых военных картах, медалях «За взятие Кенигсберга» и на пресловутом сданном в архив вокзальном объявлении «Поезд Берлин – Кенигсберг временно отменен».

Слова о Калининграде как памятнике исторического значения и культурного наследия, о необходимости защиты российской культуры и истории на территории области, наверняка, вызовут у многих кривую ухмылку. Про то, что областной центр раньше был столицей Пруссии, знают все. И никакого отношения к нему не имел всесоюзный староста, в основном специализировавшийся на подписании указов и вручении орденов и медалей. Свободное от этого время он, как известно, посвящал тому, что просил Сталина и Берию выпустить из лагеря жену, отбывавшую там «десятку» за непонятно что. И освобожденную-таки, чтобы поспеть к смертному одру мужа.

И уж никакого намека на русское культурное наследие нет в названиях ровесников Кенигсберга (Калининграда): Кранц (Зеленоградск), Нойкурен (Пионерский), Лабиау (Полесск), Раушен (Светлогорск), Фишхаузен (Приморск), Рагнит (Неман), Тильзит (Советск), Хайнрихсвальде (Славск), Хайлигенбайль (Мамоново), Фридланд (Правдинск), Людвигсорт (Ладушкин), Инстербург (Черняховск), Прейсиш-Эйлау (Багратионовск), Гумбинен (Гусев). Все они были заложены в XIII-XIV веках либо почти в одно время с Кенигсбергом, либо на несколько десятков лет позже. А вот обозначенные в скобках названия они получали скопом после войны. Причем, как видно, полет фантазии особо далеко не простирался. Славсков, Приморсков, Правдинсков и Светлогорсков на карте бывшего СССР мы можем насчитать не одну дюжину. Даже речки умудрялись переименовывать. Естественно, в пределах все того же полета. Речка Ромните, на берегу которой был заложен некогда Гумбинен, а ныне Гусев, теперь называется Красная.

Что называется навскидку, культурно-исторический след прослеживается разве что на уровне военной истории. Может, ради заключенного в XIX веке Тильзитского мира стоило сохранить нынешнему Советску его оригинальное название. А уж увековечивать память бесспорно героического генерала Черняховского или капитана Гусева переименованием городов, у стен которых они сложили свои головы... Наверное, стоило подумать. Но думали тогда о другом – об искоренении всего прусского. Так озабоченно думали, что никак не могли решить, что делать с самим Кенигсбергом - Калининградом. За четыре с лишним месяцев штурма зимой-весной 1945 года он него мало что осталось. А то, что осталось, потом долго рушили. Либо с помощью времени, либо аммонала выкорчевывали след прусского духа, казавшегося средоточием всех военных бед.

Однако, если верить историческим справкам (а мы все в последнее время норовим прильнуть к корням), то племена пруссов, жившие на этой земле, получили свое название от Куршского залива, который издревле назывался Русна. Культура пруссов была сходна с культурой родственных им по языку живших по соседству леттов и древних славян.

Прусский в нашем представлении период начался в XIII веке, когда на этих землях обосновался Тевтонский орден, постепенно вытеснивший коренные племена и заселивший страну немцами-колонистами. Все дальнейшее развитие так или иначе связано с ними. В том числе закладка 1 сентября 1255 года на северном берегу реки Прегель крепости Кёнигсберг. На месте разграбленного, а потом преданного огню прусского городища Твангесте. Может, стоит потребовать восстановления этого названия? Или даже самого городища?

Топонимические игры, как известно, чреваты. Не только тем, что бередят раны чьей-то исторической памяти. Будто бы направленные на воздание кому-то по заслугам или потом - на восстановление справедливости, они всегда несут элемент произвола. Наверное, случись переименовать Калининград в Кенигсберг даже сегодня, спустя почти 60 лет со дня окончания Второй мировой войны, в ком-то это всколыхнет неореваншистский дух. Мол, теперь почему бы и не двинуть «нах остен», чтобы вернуть себе положенное по истории. Потом, уже успело вырасти второе поколение людей, знакомых со старым названием города разве что по хроникам и покоящимся в коробочках тем самым дедовским медалям «За взятие Кенигсберга».

За неимением данных о том, какова же численность этих «некоторых жителей Калининграда», желающих вернуть городу его довоенное название, трудно судить о популярности идеи среди горожан в целом. И уж совсем невозможно судить о причинах, побуждающих даже небольшую прослойку этого переименования добиваться. Скорее всего, это стремление идет от элементарной социально-экономической неустроенности. Почему бы не попробовать провести исследование на сытый желудок, заблокировав привходящие негативные факторы в виде безработицы, низкой заработной платы, коммунально-бытовых неурядиц. Наверняка, после решения всех этих проблем Калининграда калининградцам захотелось бы остаться таковыми, а не перекрещиваться в кенигсбергцев. Тем более что сама по себе перемена названия города его проблем не решит. Как, скажем, не решило переименование всех остальных населенных пунктов, в названии которых было увековечено имя «всесоюзного старосты».

Александер ЭРЕК