Камо грядеши?

Высшее образование на русском языке: история и проблемы

Среди проблем, волнующих сегодня русскую общину Эстонии, одной из первых можно назвать сохранение в республике всех ступеней образования на русском языке. С решением ее часто связывают вопросы существования в будущем самой русскоязычной общины, воспроизводства «на месте» слоя ее интеллигенции, способной отражать действительные интересы общины и развивать ее как естественную и в то же время самобытную часть населения нашей страны. Следует подчеркнуть, что реформирование системы образования в последнее десятилетие поставило в более сложное положение в Эстонии прежде всего именно высшее образование на русском языке. Среди причин этого можно назвать не только законодательные требования, сокращение объемов или полное прекращение обучения на русском языке (например, в Тартуском университете, кроме его Нарвского колледжа) в государственных (общественно-правовых) вузах, но и сложности с созданием собственной учебно-материальной базы.

До 1991 года, если не считать военно-строительного политического училища в Таллинне, русское высшее образование не было представлено самостоятельными организациями и, следовательно, не имело собственной материальной основы. Организационно в существовавших в то время вузах создавались отделения или образовывались группы с русским языком обучения. Для понимания положения с образованием на русском языке важно отметить также, что и в советское время масштабы обучения в вузах на русском языке у нас не исходили из пропорций численности двух основных языковых общин или соотношения числа выпускников средних школ. Так, например, в 1987 году при общей доле русскоязычного населения более 38% и при 30-процентной доле выпускников русских школ в их общей численности процент обучающихся на русском языке в вузах Эстонии составлял всего лишь около 20 процентов.

В советское время такие пропорции были объективно обусловлены национальной политикой, особенностями расселения и возрастной структурой населения, а также общесоюзным разделением труда в сфере высшего образования. Они были оправданы также тем, что русскоязычная молодежь могла более свободно учиться в России и в других республиках СССР, чем эстонскоязычная, по крайней мере, из-за знания русского языка и культурных обычаев. К тому же в Союзе не было больше других мест компактного проживания эстонцев, где мог бы быть создан вуз с эстонским языком обучения. Закрытие границ в 1991 году сократило для русскоязычной молодежи такие возможности и не могло не увеличить спрос на обучение на русском языке внутри самой Эстонии. Однако, как уже отмечалось, государственные вузы в первые годы восстановления независимости Эстонии пошли по пути значительного сокращения обучения на русском языке. Достаточно сказать, что уже к 1996 году доля обучающихся в них на русском языке сократилась до 12,6%, или более чем на треть. В 2002 году она составляла среди обучающихся в целом немного больше 11%, в магистратуре – лишь около 2%. В докторантуре эта доля была близкой к нулю.

Важной, если не важнейшей причиной более сложного положения с высшим образованием на русском языке следует назвать изменение статуса русского языка, точнее, его законодательную бесстатусность, позволяющую ограничивать обучение на русском языке (в более широком плане здесь можно говорить и о статусе русской общины). Формула «Язык обучения – эстонский, но могут применяться и другие языки» для 34% населения страны с позиции соблюдения прав человека и других провозглашаемых норм западной демократии, ее стремления к развитию мультикультурных общин вряд ли может считаться юридически безукоризненной, поскольку она не включает в себя никаких гарантий для других языков. На наш взгляд, на этом этапе развития страны государство могло бы идти по пути создания для обучающихся больших возможностей выбора в качестве основного языка обучения также и русского языка. Разумеется, требование знания эстонского языка как общегосударственного при таком подходе также не может быть снято и должно поддерживаться русской общиной. Однако... К такому выводу объективно подводит продолжающееся обострение демографических проблем, старение населения, нынешний и будущий спрос на рабочую силу, ставящие вопрос о необходимости ввоза иностранных рабочих. Эстонии со многих сторон (политической, экономической и даже демографической) выгодно сохранять «своих русских», которые обладают необходимым образованием, адаптированы к местным условиям и обычаям, хотя и не всегда хорошо владеют государственным языком. Язык, в конце концов, дело времени.

Достаточно бурное развитие частного высшего образования с полным обучением на русском языке (см. таблицу) стало определенным ответом на изменившиеся социальные условия, на возросший спрос на получение высшего образования и сокращение объемов такого преподавания в государственных вузах. Уже в 1991-1992 гг. в Эстонии делалась попытка создать самостоятельный русский университет (Балтийский коммерческий университет), но она не была реализована. В это же время организуются первые частные вузы с обучением на русском языке (Эстоно-Американский бизнес-колледж начал свою работу еще раньше, в 1989 году), начинают образовываться курсы и, по существу, полулегальные (без лицензии на высшее образование) филиалы ряда российских вузов и вузов других стран. Для лучшего понимания общей картины с высшим образованием следует повторить, что обучение на русском языке продолжало сохраняться и в ряде государственных вузов, хотя оно, как правило, ограничивалось лишь первыми курсами, после окончания которых обучение продолжалось на эстонском языке. Такой же подход начали использовать некоторые частные вузы с преимущественно эстонским языком обучения (Nord, Евроуниверситет и т.д.), хотя некоторые из них из-за недобора студентов в русские группы позднее отказались от такой практики. Нельзя не отметить, наконец, что в эти же годы в Нарве для русскоязычной молодежи была создана Нарвская высшая школа, позднее преобразованная в колледж Тартуского университета.

За 11 лет существования независимой Эстонии число частных вузов с полным курсом обучения на русском языке достигло 10 (по лицензиям – даже 11). В пяти из них в 2002 году обучение велось также и на эстонском языке. Кроме указанных 10 еще в пяти эстонских частных вузах на первых курсах имелись группы с русским языком обучения. В трех вузах, созданных в 2001-2002 гг., общая численность студентов была менее 100 человек, в трех составляла от 180 до 500, в остальных четырех была от 700 до 1000 человек. На русском языке в них занятия велись примерно для 2700 студентов, что составляло чуть меньше половины всех юношей и девушек, обучающихся на русском языке в вузах республики. Следует заметить, что в целом в стране доля обучающихся в частных вузах в 2001 году была лишь около одной трети и, следовательно, русскоязычной молодежи приходилось нести за свое образование относительно большие затраты, чем эстонскоязычной.

Важнейшей предпосылкой достаточно быстрого становления частных вузов с русским языком обучения в этот десятилетний период можно считать наличие в Эстонии высокопрофессионального русскоязычного профессорско-преподавательского и научного персонала, который после 1991 года остался не востребованным государством, как правило, из-за слабого владения эстонским языком. Так, например, ядро профессорско-преподавательского состава Эстоно-Американского бизнес-колледжа составили доктора наук, профессора Н.Бассель, Ю.Лившиц, А.Лукьянов, В.Немчинов, В.Пароль, кандидаты наук В.Бойков, Ю.Келин, В.Паульман, О.Сенецкий, Ю.Смигунов, ранее работавшие в правительственных учреждениях и научных организациях, в вузах, на руководящих должностях предприятий Эстонии. В частных вузах стали работать такие известные деятели, как академик М.Бронштейн, профессор Х.Барабанер, Д.Перович и многие другие. Это позволило достаточно быстро наладить процесс обучения и управления им, разработать современные программы обучения, завязать и поддерживать необходимые контакты с зарубежными и местными вузами. Важнейшей оценкой этой работы и, несомненно, крупным событием для всей русскоязычной общины стало получение Эстоно-Американским бизнес-колледжем в 1996 году международной аккредитации программ обучения (в числе первых в Эстонии четырех вузов наравне с такими именитостями, как Тартуский и Таллиннский технический университеты). Следующая, очень небольшая группа вузов с русским языком обучения, среди которых следует особенно отметить Институт экономики и управления, прошла аккредитацию в 2001 году.

К 2002 году, однако, все заметнее стала ощущаться некая слабость, связанная со старением и естественной убылью профессоров и других высококвалифицированных преподавателей «первой волны» и сложностями их равноценной замены. Можно сказать, что частные вузы с русским языком обучения не смогли за это время в полной мере решить задачу подготовки равносильной замены ведущих преподавателей, хотя проблема эта хорошо понимается всеми. В то же время к преподавательской работе в них было привлечено (суммарно) около 20 лучших выпускников этих же вузов, не имеющих, правда, в большинстве магистерского (университетского) образования. Одна из причин здесь – отсутствие в русских вузах магистратуры и докторантуры, связанное с их статусом как прикладных вузов. Нерешенность данной проблемы ставит под вопрос не только будущее качество образования, но и вообще само будущее высшего образования на русском языке. Изменения в законодательстве Эстонии позволяют решить эту задачу в ближайшие годы не только на уровне университетов, но и прикладных вузов. Следует отметить, что определенные шаги в этом направлении (в рамках движения к объединению ресурсов русских вузов) уже были сделаны. В частности, к ним следует отнести создание Русского академического общества, объединение четырех частных вузов «Балтикум» и общего научного совета. В этом же направлении идет работа по заключению двусторонних договоров между отдельными вузами, переходу к обучению на базе общих программ, что, кстати, возможно и для магистратуры.

Что же касается материальной стороны (а это еще одна из важнейших составляющих в обеспечении качества обучения), то повторим, что практически все частные вузы с русским языком обучения начинали с нуля. Многое сделано за эти годы (библиотеки, компьютерные классы и т.д.), но эта слабость продолжает все же в целом ощущаться и сегодня (недостаток учебной литературы, компьютеров, современных средств обучения и т.д.). Из-за недостатка финансовых ресурсов она может обостриться и в будущем.

Следует заметить, что становление вузов с русским языком обучения происходило практически без финансовой поддержки со стороны государства. В основном – за счет их собственных ресурсов. Сложно привести также примеры существенной помощи им со стороны преуспевающих русских бизнесменов Эстонии или России, если не брать во внимание гуманитарную программу «Стипендии мэра Москвы», направленную, правда, не на вузы, а на помощь конкретным студентам. Но не забудем, что для народного хозяйства Эстонии этими вузами было подготовлено более 3000 дипломированных специалистов.

При всех этих общих недостатках тем не менее можно сказать, что к началу второго десятилетия независимости высшее образование на русском языке в Эстонии:

– прошло первый этап своего становления как хорошо интегрированной составной части системы образования в Эстонии и обозначило основные направления своего развития в будущем;

– оказалось достаточно гибким и конкурентоспособным на рынке образовательных услуг не только Эстонии, но и на международных рынках;

– обеспечило подготовку для страны дипломированных специалистов;

– стало важным фактором уменьшения эмиграции русскоязычного населения, социальной стабильности и уравновешенности в обществе, в его социальной интеграции;

– обозначило явную тенденцию и волю к преодолению своей раздробленности и к самосовершенствованию.

При всем этом нельзя не учитывать, что будущее высшего образования на русском языке в Эстонии во многом будет определяться не только их состоянием и конкуренцией на рынке образовательных услуг, в том числе – между самими русскими вузами, но и образовательной политикой государства, а также ведущих университетов страны. И в этом плане важно обратить внимание на последние изменения в законодательстве о высшем образовании. О них мы уже говорили на страницах газеты и будем говорить еще.

Александр ЛУКЬЯНОВ,

ректор Эстоно-Американского бизнес-колледжа,
доктор экономических наук, профессор

От редакции: Два дня назад Александр Сергеевич Лукьянов отметил свой юбилей. Как он сам говорит, он родился на фронте. Его отец был морским артиллеристом, а мама медсестрой. Она добровольно пошла на фронт, когда ей было всего лишь 17. Оба они воевали в Заполярье. И первые два года жизни Лукьянова прошли во фронтовой обстановке у скал Сеть Наволока. Что-то от этого, очевидно, осталось в нем, недаром в самое, быть может, сложное время, когда все кругом ломалось и рушилось, он сориентировался одним из первых, сумел встать на ноги. Он не только выжил, сохранил свой высокий профессионализм, но и создал учебное заведение, пользующееся доброй славой и уважением. И от всей души поздравляя Александра Сергеевича с юбилеем, мы желаем ему сил, выдержки, умения предвидеть и, конечно, здоровья, без которого, увы, не обойтись в сложном деле развития русского образования.