О праве на чужие деньги

Нахлебничество — явление стародавнее. И не очень украшающее, если вспомнить классику Салтыкова и Достоевского. Не украшает оно никого ни в литературе, ни в жизни — считает Каарел Таранд, опубликовавший свои размышления в Eesti Paevaleht, озаглавив их «Неотъемлемое право на чужие деньги».

Чтобы быть точно понятым, автор начинает с простого примера: если ваши зажиточные соседи ездят на новеньких машинах, а у вас машины нет, но вам хочется такую же, как у них, попытки потребовать денег на нее у соседей кончатся для вас, как минимум, тем, что вас выбранят, и как максимум, вам надают тумаков.

Почему-то большинству эстонцев денежное попрошайничество в отношениях с Европейским союзом не кажется странным. Чуть ли не на основании госпрограммы мы, пишет Каарел Таранд, делим деньги, заработанные трудом и потом немцев, голландцев и шведов. Деньги немалые. Более того, мы даже сердимся, когда немцы, сами переживающие большие трудности, не хотят немедленно выкладывать нам свои деньги.

Каждый раз, когда члены ЕС принимают решения, касающиеся претендентов на членство в союзе, политики и правительственные чиновники стран-кандидатов не стесняются делать резкие заявления по поводу денег, кичась тем, что отстаивают таким образом равенство в обращении и более крупные финансовые пакеты. Совсем недавно представители стран-кандидатов, в их числе премьер-министр Сийм Каллас, подписали совместную декларацию, смысл которой — дайте больше денег и побыстрей.

Автор публикации ничего не имеет против равенства в отношениях, но спрашивает: где тут равенство, если немец должен нам платить больше, чем прежде? Политики Восточной Европы не просили бы денег, не чувствуй они за собой именно такого желания своего народа. Странным образом в Эстонии желание зариться на чужие деньги объясняют тем, что, мол, мы полвека страдали под игом чужой власти, в то время как они там, на Западе, жировали, пользуясь всеми благами процветающего общества. Выходит, что в советской оккупации и создании «народных демократий» повинны западные страны, за что и должны сегодня расплачиваться деньгами.

Пора бы уже понять, что послевоенная граница между Востоком и Западом проходила там, где позволяла сохранять равновесие сил. На большее у Запада ресурсов не было. Если кому и предъявлять претензии (если вообще страдания можно мерить деньгами), то это России. Особенно активно требовать должны те, кто сегодня говорит об обильных и денежных рынках и стремительном экономическом росте России, означающем ее платежеспособность. Но претензий ей не предъявляют — гораздо безопасней растрясать кошелек богатой Европы. И не по мелочи, а по-крупному. Если ЕС установил правила помощи бедным и учредил фонды, нет ничего плохого в том, что мы пользуемся ими в рамках правил. Но не стоит забывать, что те, кто устанавливает правила, имеют право менять их соответственно меняющимся обстоятельствам.

Автор не без основания думает, что, восстанавливая свою независимость, страна брала на себя обязательство справляться с трудностями самостоятельно, что, собственно, и подтвердила политической декларацией, смысл которой — не выторговывать помощь, а рассчитывать на нее в беде. Сегодня мы — приживалы на средствах помощи. Жить так недостойно, особенно если рассматривать помощь как основополагающее право.

Удивительным образом, замечает автор, у двух разных направлений внешней политики Эстонии два разных подхода. В НАТО мы идем с достоинством дворянина, признавая за собой обязанности и ответственность перед чем-то большим, чем то, что имеем под носом. Эстония взяла перед альянсом на себя денежные обязательства, составила план и выполняет его пунктуально. Недовольного ворчания по этому поводу в обществе не слышно. В отношении ЕС мы иные — с самого начала надеемся на выгоду, пренебрегая предписаниями как условием этой выгоды. Пренебрегаем евронормами, стараемся уклониться от них. По отношению к ЕС мы не хотим брать обязательств. Но деньги требуем, хотя не имеем четкого плана, на что их тратить. Единственный наш план — тратить чужие деньги. Но прежде чем требовать, стоило бы самим ответить на вопрос: а почему господин обязан ждать к своему столу нравственного калеку?

Т.А.