Свидетельство о смерти

Лерочка так любила животных...

После смерти 8-летней Лерочки Бодрягиной по городу поползли самые нелепые слухи, вплоть до того, что девочка была доставлена в Йыхвискую детскую больницу избитой, со сломанным позвоночником.

Слухи — они и есть слухи. И появились они, вероятно, потому, что в настоящую причину смерти ребенка — инфекционное заболевание желудочно-кишечного тракта — поверить просто невозможно. Вернее, трудно представить, что в наше продвинутое время врачи не в состоянии были спасти девочку от обычной ротавирусной инфекции.

Лерочка ушла из жизни 26 августа, а 28 августа мне удалось встретиться с ее убитой горем бабушкой Мариной Ивановной, которая сразу сказала: «Для чего мне теперь жить, если Лерочки нет на свете?». К страданиям престарелой женщины по поводу смерти внучки, которую она в силу ряда причин сама растила, добавились переживания из-за слухов, что, дескать, она, бабушка, избила ребенка так, что малышка скончалась.

Чтобы успокоить женщину, я позвонила патологоанатому Георгию Камынину и попросила развеять или подтвердить данные «сарафанного радио». Камынин: «До меня тоже дошли эти сплетни, и я специально обследовал труп ребенка на предмет травм. У девочки нет ни ушибов, ни, тем более, переломов. Она скончалась совсем по другой причине — наслоение ротавируса на пневмонию и гепатохолангит». На обывательском языке — кишечная инфекция, сопровождающаяся поносом и рвотой, воспаление легких и хроническое воспаление печени вследствие перенесенного когда-то (возможно, не замеченного родителями) гепатита Б. По словам доктора Камынина, очень опытного патологоанатома, вскрытие показало, что у Лерочки в плачевном состоянии печень, желчный пузырь, почки. Словом, все внутренние жизненно необходимые органы поражены вследствие интоксикации.

Можно ли было спасти девочку?

Вопрос очень сложный, и ответить на него однозначно нельзя. Точно так же было бы большой ошибкой обвинять врачей Йыхвиской детской больницы, утверждая, что они не сделали все возможное, чтобы Лерочка осталась жива.

Я встретилась с докторами Тамарой Кольцовой и Хелке Нурм, которые осмотрели Лерочку утром. Они удивились словам Лерочки, что она больна уже дней шесть. Правда, ребенок в ее возрасте может не совсем адекватно относиться ко всему, связанному с продолжительностью времени. Вот если бы врачи спросили, что она делала, скажем, в субботу или в пятницу, ходила ли к кому-то в гости... То есть связали бы время с событиями, тогда можно было бы рассчитывать на более точную временную оценку ребенка.

Но разговор не столько об этом, сколько о тех процедурах, которые провели малышке в больнице. По словам медиков, ее положили под капельницу (так делают всегда в случае кишечной инфекции), после чего состояние стабилизировалось. У девочки взяли анализы на выявление болезни, однако срочный анализ той же крови почему-то не сделали. А он сразу показал бы врачам, что состояние девочки КРИТИЧЕСКОЕ. Но об этом стало известно уже после ее смерти.

Утром доктора Нурм и Кольцова узнали, что рвоты у девочки ночью не было, осмотрели ребенка и убедились, что состояние Лерочки — средней тяжести. Впереди было получение данных анализов и назначение лечения, но! Минут через пятнадцать после ухода врачей девочке стало очень плохо: острые боли в животе, потеря сознания. «Острый живот» натолкнул врачей на мысль об аппендиците, и они вызвали детского хирурга, а затем — «скорую помощь». Спецмашина приехала в детскую больницу через десять минут к... уже мертвой девочке.

Доктора считают, что они сделали все возможное, отметив при этом, что у них не возникало опасений за жизнь девочки. Тамара Кольцова пояснила, что такие больные — с симптомами острого гастроэнтерита — поступают в больницу постоянно. Летальных исходов, связанных с этим заболеванием, Нурм и Кольцова вообще не помнят.

Иначе говоря, стандартное состояние, стандартная терапия — обычная капельница, питье, взятие анализов и... гибель ребенка. Медики были настолько шокированы смертью Лерочки, что присутствовали при вскрытии.

Что они могли бы сделать, чтобы спасти ее? Именно в тех условиях, которые есть в больнице? Во-первых, все-таки было бы необходимо сделать срочные (cito) анализы и — это главное — при резком ухудшении состояния поместить ребенка в палату реанимации. Но! Ее как раз и нет в Йыхвиской детской больнице, обслуживающей детей всего Ида-Вирумаа!

По словам доктора Нурм, в случае необходимости медики отправляют ребенка в Тарту, вызвав оттуда реанимобиль. При этом педиатр забывает, что на это дело надо минимум три часа (полтора туда и столько же обратно). За это время, извините, можно три раза на тот свет отправиться. Отстаивая позицию «достаточности» медицинского оборудования и аппаратуры, а также квалификации врачей Йыхвиской детской больницы, доктор Нурм сказала, что у них есть палата интенсивной терапии, а если у врачей возникнут какие-то вопросы, можно получить консультацию тартуских педиатров по телефону.

Жизнь, увы, показала, что бывают ситуации — как, например, с Лерочкой, — что ни реанимобиль, ни консультации не помогут. Нужна была срочная РЕАНИМАЦИЯ (лишь в таком случае можно сказать, что было сделано все возможное). В этом вопросе солидарны многие врачи, но лишь один из них сказал, что не опасается назвать свое имя — доктор Камынин. Он заявил: «Я 40 лет был руководителем и поэтому с полной ответственностью говорю: если в детской больнице не будет палаты реанимации, то вообще отпадает необходимость в такой больнице».

Светлана ЛОГИНОВА