Лена ШАХОВА: «Я делаю только то, что мне нравится»

Когда мама привела одиннадцатилетнюю Лену в Московский детский музыкальный театр, там репетировали мюзикл «Оливер Твист» — юные дарования в обносках и отрепьях пели и танцевали в лондонских трущобах. Лена была уверена, что театр – это торжество красивой роскоши, карнавальных платьев с кринолином, масок и вееров. Ее разочаровала сценическая нищета, в которой она заподозрила отсутствие праздника.

Лена Шахова – коренная москвичка; она поздний и облюбленный ребенок. В первый класс пошла на Кубе, где ее отец, переводчик с испанского, работал в посольстве. Отец Лены вообще всесторонне одаренный человек, художник — и не только в широком значении слова, но и строго рисовальном, в него пошел старший брат Лены, понемногу занимающийся разными искусствами, да и сама Лена, как только приехала в Таллинн, купила белую глину и слепила такую средневековую мрачную маску… хотя настроение у нее было хорошее. А мама Лены работает сейчас в сбербанке, но главное – она красавица и всю жизнь позволяет себя любить.

После окончания школы Лена сказала себе: «Никогда в жизни я не буду больше связана с театром; я не люблю это учреждение; мне здесь нечего делать, у меня ничего не получается; все!» И пошла учиться журналистике в университет Натальи Нестеровой. Проучилась два года и поняла, что не может жить без театра, что способ существования, при котором нужно просто учиться, просто что-то писать, просто сдавать экзамены, скучен и невыносим. Считается, конечно, что журналистика тоже в некотором роде творческая работа, и Лена с подружкой даже вела некоторое время рубрику в «ТВ Парке», но нет, невозможно, нужно возвращаться в театр!

Кое-как сдав сессию за второй курс, Лена стала сама себя готовить к поступлению в театральный. (В школе Лена училась плохо, обязательные книги читала из-под палки, а потом, когда перестали заставлять, как-то все пошло само и даже понравилось; перечитала и осмыслила всю школьную программу, обожает Пушкина, одно время бредила Есениным, правда, не столько поэтом, сколько красавцем и страдальцем, смотрела хроники в музее, читала переписку, воспоминания о нем, ездила с подружкой к нему на могилу на Ваганьковское, горевали; постоянно возвращается к Достоевскому, Толстому, простым рассказам Чехова; с Набоковым отношения сложные – иногда нравится, иногда нет; потрясена романом Маркеса «Сто лет одиночества»; из Москвы в Таллинн приехала с романом Фаулза «Волхв».) Выбрала программу стильную и неожиданную. Пошла, как это обычно делается, поступать во все училища: Щепкинское, Щукинское, МХАТ, ГИТИС, ВГИК. Читала Сашу Черного; все девочки, как положено, конечно, читают Ахматову, Цветаеву; а она: «Она была поэтесса/ Поэтесса бальзаковских лет,/А он был просто повеса, Курчавый и пышный брюнет/ Повеса пришел к поэтессе...» Из прозы выбрала эпизод из «Мастера и Маргариты», когда зловредная Аннушка, пролившая в начале романа масло, в конце находит подкову, подаренную Маргарите Воландом и пытается ее украсть, но сталкивается с Азазелло…

Аннушка Лене, в отличие от Берлиоза, принесла удачу. Лену приняли сразу в два училища – Щукинское и Щепкинское. Почему-то она выбрала Щуку. Попала на курс к Марине Пантелеевой. В отрывках играла Софью из грибоедовской комедии, Бланш из «Трамвая «Желание» (с Бланш было трудно, мучительно, невозможно в двадцать лет прочувствовать и понять этот образ, хотелось бы сыграть ее позднее), Сюзанну из «Женитьбы Фигаро». В дипломном спектакле по комедии Тирсо де Молина «Ревнива к себе самой», поставленной в духе комедии дель арте, сыграла одну из двух главных героинь – зловредную и подлую.

За время учебы по нескольку раз смотрела спектакли, где были заняты «старики»: Яковлев, Ульянов, Максакова, Борисова, Шалевич; выветрились названия постановок, сюжеты, остались в памяти незабываемые уроки профессии, данные этими мастерами. А вообще-то за годы учебы Лена не прикипела ни к одному театру. С уважением относится к Мастерской Петра Фоменко, где все работы высочайшего уровня, где коллектив сплочен и ощущает себя единым целым, но главными потрясениями за эти четыре года считает два гастрольных спектакля – «Отелло» литовца Някрошюса и «Слуга двух господ» итальянца Стреллера.

После училища Елену Шахову пригласили в два московских театра – театр имени Гоголя и театр «Модерн», но ни в одном из них не предложили конкретных ролей. Разговор шел о работе вообще – смутный и неопределенный: может быть, зимой мы кое-что начнем. Зимой? А что я буду играть до зимы?! А как после училища учиться профессии?! А в Таллинне, в Русском театре, речь шла именно о ролях. Последовал немедленный ввод в «Любовь и золото», а дальше – роль Варвары в «Грозе» Островского, к которой Лена приступит в ближайшие дни.

Пока Елене Шаховой все нравится в Русском театре: он живой, он пульсирует, быстро идет репетиционный процесс, быстро меняется репертуар. Лене нравятся люди, которые ее окружают, все нравятся, говорит она и добавляет: «Я не идиотка, чтобы всех любить, но мне нравится общая атмосфера, царящая здесь». И ей нравится город, уравновешенный, европейский, и ей нравится собственная самостоятельность, отрыв от родителей, которые так ее любят, что даже несколько придушивают своей любовью, когда находятся слишком близко… И… А дальше начинается неизвестность, которая одна и обещает спасение от скуки.

Елена СКУЛЬСКАЯ