Вираж, витраж, коллаж, или Обо всем с Яаном Ряэтсом

Объектив камеры стремительно скользит за столь же стремительно мчащимися огромными колесами. Дорога серпантином уходит вниз, и разноцветье машин на ней напоминает разноцветье карточной колоды. Время-крупье бесстрастно отсчитывает виражи.

Завершается очередной этап гонок «Формула-1», и хозяин квартиры, известнейший композитор и музыкальный деятель Эстонии Яан Ряэтс старается угадать их исход. Свой 70-летний юбилей он встречает, работая над очередным музыкальным произведением, минуты же, проведенные у телевизора, лишь стимулируют творческий процесс, ведь автомобильные гонки – его многолетнее хобби. Мне, сидящему рядом на мягком диване, Яан Ряэтс охотно разъясняет правила соревнований и, мгновенно реагируя на любопытные вопросы, с легкостью переходит от темы к теме.

Люблю движенье, оно воодушевляет и бодрит. Не случайно, наверное, свое первое сочинение, написанное в восемь лет, озаглавил «Вальс».

В музыке, созданной Ряэтсом в последующие годы, много быстрых темпов, далеко обогнавших оживленное «раз-два-три» модного в позапрошлом столетии танца, а егo стремительную «Токкату», написанную в качестве обязательной пьесы, исполняли молодые пианисты на Четвертом международном конкурсе им.Чайковского в 1970 году.

Музыкальное образование Яан Ряэтс получил в Таллиннской консерватории, после ее окончания 11 лет работал звукорежиссером на Эстонском радио. В 1968 году вернулся в консерваторию, но уже в ином качестве – педагога по классу композиции. (В изданной недавно книге Хейно Раннапа «Профессора Эстонской академии музыки» мы найдем и имя нашего юбиляра.) И все эти годы активно писал музыку: симфонии, концерты, камерные сочинения, музыку к кинофильмам. В прошлом сезоне в немецком Баден-Бадене шумный успех имел Концерт для флейты, гитары и симфонического оркестра Яана Ряэтса: премьерное исполнение длилось семнадцать минут, а аплодисменты неравнодушной публики немногим меньше – пятнадцать. На юбилейном вечере композитора в Таллинне 15 октября наши музыканты исполнят последнее из написанных им сочинений – «Пьесу без названия №4».

Признаюсь, порой трудно дать название написанному,ведь музыка – искусство не «вещных» слов, но «вещих» звуков. В прежние времена принято было «объяснять» музыку, идеологически подправляя партитуру автора. Например, свое 60-е по счету произведение я закончил в дни празднования какого-то 60-летнего юбилея (страны? вождя?). Его содержание радостно «объяснили» и тут-же нашли «место прописки». Другой пример, когда объяснить не сумели (рецензия в прессе): «Третья симфония Яана Ряэтса – явный формализм, в ней нет человека».

Гоночная машина с ревом раненого зверя слетает с трассы. Зрители в страхе бегут, но жертв, к счастью, нет, и бедного водителя с трудом извлекают из железного чрева автомобиля. Неверный расчет? Случайность?

Жизнь – сплошная цепь случайностей. Вспоминаю начало 60-х годов, когда неожиданно оказавшийся в Таллинне Арам Хачатурян, прослушав мой Концерт для камерного оркестра, решительно забрал ноты и передал их в Москве известному дирижеру, руководителю Московского камерного оркестра Рудольфу Баршаю. Так началась счастливая концертная судьба этого произведения, по официальным данным, звучавшего на концертных сценах многих стран мира две тысячи раз. Одно из знаменательных исполнений состоялось в Берлине: камерный оркестр студентов Московской консерватории, исполняя мой Концерт на конкурсе Караяна, получил золотую медаль.

Почти 20 лет Яан Ряэтс являлся председателем Союза композиторов Эстонии, переизбрание на этот пост в год восстановления Эстонией своей независимости лишний раз подтвердило его авторитет среди эстонских музыкантов. Сегодня Яан Ряэтс – один из акционеров немецко-эстонского музыкального издательства «49».

Cвет широким потоком врывается в каменное пространство гостиной, превращая написанные ярким маслом картины в стеклянные витражи. С удивлением узнаю, что их автор – мать композитора Линда Ряэтс. Ее букеты цветов, причудливые раковины контрастируют с приглушенной тональностью портрета в соседнем кабинете. В человеке, на нем изображенном, узнаю знакомые черты.

Да, это мой портрет, а написал его старый добрый знакомый Куно Тодесон, в советские годы возглавлявший Министерство торговли Эстонии. Ощущая тягу к живописи с юношеских времен, он сейчас в полной мере реализует себя как художник, причем очень неплохой. Мой любимый цвет? Затрудняюсь ответить, может быть, красный. Это – цвет гоночной машины прославленного Шумахера, к числу поклонников которого отношусь и я.

В ироническом смехе Яана Ряэтса слышатся характерные для него хрипловатые нотки. Он часто улыбается, но к любимице семьи, пушистой кошке, чрезвычайно строг – ей дозволяется мягко обхаживать углы всей квартиры, исключая кабинет хозяина, где деку рояля с натянутыми струнами острыми коготочками она превращает в греческую арфу.

Капитализма, в котором мы живем, я не люблю. Отвратительно становится на душе, когда видишь пожилых людей, ищущих еду в мусорных ящиках. И таких немало! Если вам надоел Карл Маркс с его критикой капитализма, прислушайтесь к Джорджу Соросу, богатейшему человеку планеты. Шведская модель мне ближе, но в любом случае я был и остаюсь человеком левых взглядов.

Скорость – более трехсот километров в час, все решают доли секунды, и красная машина, вырываясь вперед, всерьез заставляет поверить в место на финише.

Музыкальное искусство не исчерпаемо и совсем не обязательно прибегать к коллажу, цитируя чужие мысли. Все свое я ношу с собой.

С 70-летием вас, Яан Петрович! Долгих лет жизни и труда! И счастливых премьер!

Александр ЛУКЬЯНОВ