"Молодежь Эстонии" | 25.10.02 | Обратно

Россия пытается защитить интеллект

Недавно Польша заключила контракт с Малайзией на поставку туда своих танков ПТ-91, в которых при ближайшем рассмотрении можно узнать уральский Т-72. Только слегка усовершенствованный. В Эфиопии и Замбии, в Камбодже и Румынии летают истребители МиГ-21бис, модернизированные израильскими и румынскими фирмами. Много шума на днях наделал «грузинский» штурмовик Су-25 «Скорпион», тоже модернизированный израильскими фирмами и уже побывавший на международной авиационной выставке в Фарнборо. Более сорока стран мира делают наши системы залпового огня «Град» и реактивные снаряды к ним. А про автомат Калашникова уже и говорить не приходится. Он не только стал самым популярным стрелковым оружием в мире, но и занял место на гербах некоторых государств.

Подобные примеры можно приводить бесконечно. И, что очень важно заметить, ни одна из названных стран никогда не спрашивала у России, у ее конструкторских бюро и оборонных заводов права на «тиражирование» нашего оружия и его модернизацию, ни одна из них пока не платит нам роялти за использование интеллектуальной собственности и авторских прав российских конструкторов. Почему?

Генеральный директор Федерального агентства по правовой защите результатов интеллектуальной деятельности военного, специального и двойного назначения (ФАПРИД) Геннадий Журицкий объясняет эту ситуацию тем, что Советский Союз, передавая лицензии на производство тех или иных видов оружия и боевой техники в дружественные ему страны, никогда не оговаривал и юридически не закреплял сроки действия этих лицензий, не фиксировал свои права на интеллектуальную собственность, заключенную в этом специфическом «товаре». Не делала этого до некоторого времени и Россия. До 1998 года она не заключала никаких международных прав на результаты интеллектуальной деятельности в военной сфере.

Более того, в ходе приватизации абсолютного большинства предприятий «оборонки» вместе с цехами, станками и инструментами акционерам, а среди них было много и иностранцев, достались и чертежи, подробное описание и ноу-хау уникальной техники и технологии, которые были созданы несколькими поколениями наших ведущих конструкторов. До поры до времени собственник распоряжался этим, без преувеличения, национальным богатством, как Бог на душу положит.

Не исключено, что уже многие изобретения и разработки сейчас запатентованы за рубежом на людей и фирмы, которые не имеют к этим знаниям никаких отношений. Может случиться, что, вступив в ВТО, мы вдруг обнаружим отсутствие собственных прав на свои знаменитые истребители, ракеты или танки, так как патенты на некоторые их узлы и комплектующие принадлежат, к примеру, «внучатой племяннице» Боинга или Томпсона. Что делать?

ФАПРИД, МИД и другие организации, заинтересованные в сохранении российских прав на собственную боевую технику, разослали в двадцать с небольшим стран мира свои предложения на заключение двусторонних договоров, закрепляющих право России как правопреемницы Союза на переданные ранее лицензии и технологии. Причем речь идет не о том, чтобы остановить зарубежные заводы, выпускающие по нашим «лекалам» те же танки или автоматы, а о закреплении прав на интеллект, заключенный в вооружениях, за российскими оборонными предприятиями и КБ. Об обязательствах той или иной страны соблюдать авторские права, не производить никаких недопустимых переделок и усовершенствований этой техники без разрешения конструкторов и, что само собой разумеется, регулярно платить роялти за использование достижения российской конструкторской мысли.

Об этом, кстати, заявил во время недавнего визита в Польшу министр обороны России Сергей Иванов, когда зашла речь об участии российских заводов и конструкторских бюро в модернизации боевой техники, стоящей на вооружении польской армии. И в контракте, подписанном на днях РСК «МиГ» с Варшавой на модернизацию польских МиГ-29, этот пункт – признание Польшей российских прав на интеллектуальную собственность, заключенную в боевой технике, четко зафиксирован. Сейчас, как стало известно обозревателю РИА «Новости», подобное соглашение готовится и с Израилем. Он одним из первых откликнулся на предложение Москвы урегулировать право интеллектуальной собственности на ее вооружение.

Понятно, почему. В различных странах мира, к примеру, сейчас летает около шести тысяч истребителей МиГ-21. Модернизация каждого стоит, как минимум, 3 млн долларов. И у авиапромышленности Израиля, где трудится очень много инженеров и конструкторов, окончивших российские институты, есть достаточно богатый опыт их усовершенствования. Вместе с РСК «МиГ» это делать намного спокойнее и выгоднее, чем платить потом по судебным искам за нарушение авторских и интеллектуальных прав.

Но защита интеллектуальной собственности на боевую технику имеет не только внешнеэкономический аспект, но и внутрироссийский. Предприятия и конструкторы, чья продукция идет на экспорт, тоже должны получить вполне реальные дивиденды за свой труд и интеллект, воплощенный в металл и программное обеспечение победы на поле боя. Как вычленить ту часть продукции, которая принадлежит непосредственно государству, так как произведена на госпредприятии, по госзаказу и т.д., и ту часть, которая никаким госзаказом оценена быть не может, – научно-техническое открытие, изобретение, озарение ученого и конструктора? Такой механизм сейчас создается, говорит Геннадий Журицкий.

В бюджет-2002 уже заложено около 600 млн долларов для ведущих наших конструкторов, чья продукция пользуется повышенным спросом на мировых оружейных рынках. Но выплачивать их пока некому, точнее, неизвестно, как. В Минэкономразвития, ФАПРИДЕ, Минпромнауки и других ведомствах сейчас идет отработка методики, как говорят, «вычленения стоимости таланта». В конце нынешнего года – к началу будущего она должна быть утверждена. И тогда гении нашей «оборонки», кроме орденов и лауреатских значков, начнут получать достойную реальную плату за собственный талант, воплощенный в уникальной боевой технике.

Заинтересованность ученого и конструктора в сохранении за собой, своим предприятием и страной прав на результаты интеллектуальной деятельности может стать одной из самых надежных гарантий против утечек наших патентов и мозгов за рубеж.

Виктор ЛИТОВКИН, обозреватель