А была ли школа?

Дети как средство обращения… денег. Увы, примерно так выглядит проблема образования в некоторых причудских школах.

Ох, и бурное же лето было у детворы! Солнца — через край. Вода — и в море, и на озерах — что парное молоко… Но все кончается, и желтая листва, падающая с деревьев, напоминает об осени, о школе. Последние деньки догуливают дачники, благодаря которым Причудье на несколько летних месяцев оживает. Девчонки и мальчишки с затаенной грустью посматривают друг на друга: таллиннские, тартуские, кохтла-ярвеские уезжают, а деревенские остаются. Расставание — штука грустная. Но воспоминания о лете быстро растворятся в сочинениях, заплутают в математических формулах и станут мечтами о новых каникулах. Золотая пора — школа, и хорошо, если эта школа своя, родная.

Сегодня многие родители вынуждены переводить детей в другие школы. Причины разные, но все они — отголоски школьной реформы. Много было разговоров, много запугиваний 2007 годом, закрытием русских школ. Сейчас разговоры поутихли, но процесс, как говорится, пошел. И стали сокращаться русские (кстати, и эстонские тоже) школы за счет «утечки» детей: из одного района в другой, из большой деревни в маленькие городишки. Кому от этого стало легче — пока не ясно. Но ясно одно, что в мутной воде кому-то легче карасей ловить.

Есть в Йыгеваском уезде, в Казепяэской волости, начальная русская школа. Одна из старейших в Причудье. Ее прародительницей была когда-то приходская школа, которую староверы, люди в государстве Российском значившиеся вне закона, вымолили у царя-батюшки своими челобитными. Всей деревней писали, шапки ломали, бородами трясли, просили слезно. Да не раз. Пробили и детушек учить стали. И учили неплохо. Сколько знатных и даже великих людей явили свету. Одно только имя иконописца Пимена Сафронова на весь мир прославило деревню Тихотку. Какие педагоги и директора там были! Дмитрия Ивановича Рунина, светлая ему память, не забыла еще деревня. Он прожил без мала сто лет и добрую половину проработал в школе, донес до ныне живущих отголоски старины: разум, доброту, интеллигентность. С теплом вспоминают бывшие ученики вышедшую недавно на пенсию Антонину Григорьевну Амелькину. Она тоже отдала родной школе без малого сорок лет. Вспоминают Константина Лайдна. Выпускники деревенской начальной школы могли дать фору городским умникам.

С начала 90-х годов школа стала затихать. Словно с уходом педагогов старой закалки ее покинула душа. А если быть точнее, то она, как в болоте, стала тонуть во всеобщем бездушии. С каждым годом уменьшалось количество учеников, уходили хорошие педагоги. При внешней напыщенности предвыборных обещаний «проявить заботу» о школе картина на сегодняшний день более чем плачевная. В школу, некогда многочисленную и шумную, в этом году пойдут всего… 11 учеников с первого по четвертый класс. И учить их уму-разуму будут всего два учителя.

Причин и оправданий много. Одни ссылаются на финансовые трудности, другие на низкую рождаемость, третьи на нехватку кадров, четвертые на несовершенство законов, пятые на несознательность родителей. Как бы там ни было, фактом остается то, что школа из недавно еще полноценной начальной, восьмилетней превратилась в «укороченный» вариант по типу церковно-приходской: детей здесь учат, разбив на две условные группы. Стоит ли удивляться тому, что деревенские ребятишки, переходя в соседнюю, Муствеэскую городскую школу, не блещут эрудицией и начитанностью?

Ах, эти вечные причины… Рождаемость — бесспорная проблема и, кстати, всеевропейская. Родители могли бы проявить «сознательность» при определенных экономических условиях. А будь рядом полноценнная школа, они ни за какие коврижки не стали бы посылать своих чад за семь верст в дождь и мороз. По поводу новых законов было много шума: мол, «зажимают» русских господа правители. Но не так все однобоко. Эстонское государство выделяет достаточно большие средства на образование вообще и на финансовое обеспечение детских перемещений, в частности Казепяэская волость, к примеру, ежегодно перечисляет в бюджет города Муствеэ более миллиона крон на содержание в русской и эстонской школах своих «командированных» детей. Для перевозки юных ломоносовых волость приобрела автобус стоимостью в… два миллиона крон. Конечно, для Муствеэ эти «лишние» деревенские денежки не лишние: чем больше детей перекочует в город, тем больше будет доплата. Кстати, чем не стимул заманивать туда детишек из соседних деревенских школ — из Лохусуу, например? По существующему ныне закону волость (а если быть точнее — государство) оплачивает все расходы, связанные с кочевкой детей. Дело доходит до смешного: истощенная интеллектуально деревенская школа спонсирует две городские альма-матер. Невольно задаешься вопросом: а собственно, до деток ли здесь, если с «бабками» столько хлопот?

— На средства, которые мы ежегодно отдаем соседям, можно было бы организовать дом для престарелых, открыть детский сад, — недоумевает по этому поводу волостной секретарь Марина Соргус. — Во всяком случае школу содержать могли бы точно.

— Школа должна жить, — говорит председатель волостного собрания Анатолий Быстров. - В нынешнем году мы намерены предпринять конкретные шаги. На базе школы будет организован детский сад, и уже поступило достаточно много заявлений. Также мы планируем организовать воскресную староверческую школу. Большие надежды возлагаем на нового директора школы. От активности руководителя многое зависит. Но живой интерес и активность должны проявить все — и члены волостного правления, и родители, и педагоги.

С этого года в школе новый директор — Ирина Войнова. Молодая, образованная, перспективная. Может быть, она сумеет вернуть школе былую славу. Иначе уже через год кто-нибудь из местных философов задастся вопросом: а была ли школа-то?

Федор МАСПАНОВ

МУСТВЕЭ - КАЗЕПЯЭ