И невозможное возможно...

Линнамяэский Русский лицей — что это такое?

Сергей Гаранжа, директор Линнамяэского Русского лицея. Фото Файви КЛЮЧИКА
Так уж получилось, что в эти первые сентябрьские дни мы видели директора нового Линнамяэского Русского лицея только в парадном, если можно так выразиться, виде. В строгом сером костюме, в белоснежной рубашке с отменным галстуком Сергей Николаевич Гаранжа выглядел элегантно и официально. Но очень скоро выяснилось, что он далеко не всегда таков. Чаще, быть может, его видят в рабочем виде, в джинсах, в темной рубашке. И неудивительно... Директора можно встретить везде, где идут хозяйственные работы, выкашивается, например, сад. Он вовсе не стесняется на глазах у ребят перетащить на себе что-нибудь из тяжелой мебели, и его директорское достоинство при этом вовсе не страдает.

Но главным образом и прежде всего он – руководитель, лидер в самом лучшем смысле этого слова, генератор идей. Все, что делается в этой школе, рождено, согрето, освещено им. Хотя сам он говорит, что вряд ли смог бы сделать что-либо серьезное, не будь у него сильной команды. Но ведь и эту команду единомышленников, помощников, верящих в него, подхватывающих его идеи, надо было создать.

Он пришел в эту школу, которую многие знают как бывшую 64-ю, более 15 лет назад. Она строилась как раз в то сложное время, в самом конце 80-х, когда все вокруг начинало рушиться, ломаться, меняться. Кого могла интересовать судьба недостроенной русской школы в самый разгар «поющей революции»?

Но Гаранжа построил ее вопреки всем обстоятельствам. И не просто построил... Все эти годы он достраивал ее, перестраивал, дополнял новыми помещениями. И сегодняшняя школа уже мало напоминает то, что задумывалось в те далекие годы.

В директорском кабинете можно увидеть поразительный экспонат... Впрочем, экспонат – не то слово. Тем более что кабинет ничем не напоминает выставку. Это сугубо деловое, рабочее помещение, в чем-то даже аскетическое, по которому сразу видно, что здесь работает мужчина.

Так вот, речь идет о сертификате, или, лучше сказать, дипломе конкурса на лучшее управление учебным процессом. Золотая пластина на черном бархате... Три школы в республике получили эти дипломы победителей конкурса – две эстонские и одна русская, именно эта, бывшая 64-я, бывшая Линнамяэская гимназия, а ныне Линнамяэский Русский лицей. И, может быть, впервые именно здесь, в этом кабинете мы слышали столь обоснованные и, надо сказать, интересные размышления о том, что директор школы должен быть прежде всего управленцем, имеющим, конечно, педагогические знания и навыки. До сих пор почему-то считалось, сказал Сергей Николаевич, что школа не поддается ни экономическому анализу, ни соизмеримости деятельности учителей. Все происходящее в ней оценивалось в основном на эмоциональном уровне. «Ах, если бы у меня в классе были такие же дети, как у Марьи Петровны...» Но почему, скажем, в одном и том же классе ребята показывают разные результаты в изучении английского, русского или эстонского языков? От чего они зависят, эти результаты? Почему Петя, скажем, стал плохим учеником, если еще пару лет назад был хорошим? И почему не удается «вытянуть» Сережу? Привычно говорят, что-де переходный возраст, трудное детство, отсутствие глаза родителей и т.д. Да, все это есть... Но что делает и что может сделать школа? И когда через компьютерные программы здесь начали анализировать работу учителей, сопоставлять результаты, исследовать причинно-следственные связи, многое стало ясным. И эта работа, сложная, надо сказать, работа, основанная на научных методиках, стала приносить результаты. Кстати, многие учителя здесь прошли курсы управленцев. Оказалось, что не только на предприятиях, но и в школе это нужно.

И школа стабильно показывает на государственных экзаменах хорошие результаты, занимая места в первой тройке или пятерке лучших школ Эстонии.

И хотя многие родители, быть может, и не знают этой большой внутренней работы педагогического коллектива, они понимают, что здесь детям дают много. Не случайно оказалось столько желающих отдать своих детей именно в эту школу. Особенно теперь, когда гимназия стала Русским лицеем. Пока пришлось многим отказывать... Школа просто не может всех вместить. Тем более что директор убежден: впредь надо принимать тех, кто осознанно идет именно в эту школу, в Русский лицей, понимая, какие здесь программы, какая нагрузка, чем придется заниматься.

И вот что, быть может, покажется кому-то удивительным. В эту школу приходят и родители-эстонцы, прося принять их детей. Почему? Зачем? Ведь ребятам придется учиться на не родном для них русском языке... Да, говорят эти родители, дети отучились в эстонской школе 9 или 10 лет, но теперь надо что-то менять, надо думать о будущем ребят. В мировой экономике уже все, как они понимают, распределено, все разложено по полочкам, никто нас на Западе не ждет, да и в Эстонии не так уж много шансов. А в России, говорят эти родители, безграничные возможности. И если молодой человек, выпускник школы будет знать русский язык, особенности культуры, истории, обычаев, менталитета России, он получит значительные преимущества в устройстве своей жизни, карьеры по сравнению со многими другими сверстниками-эстонцами. В лицее даже подумывают создать специальный класс для эстонцев, где будет в большем объеме преподаваться русский язык и предметы, дающие знание России. Здесь считают, что в желающих учиться в таком классе не будет недостатка.

— А все-таки скажите, Сергей Николаевич, за счет чего вы думаете увеличить число уроков русского языка для учеников лицея? Ведь и вы должны выполнять государственную учебную программу. А в ней, как известно, количество уроков русского сильно сокращено. Всюду с тревогой говорят, что ребята уже плохо знают русский. И на экзаменах в российские вузы именно недостаточное знание языка зачастую бывает причиной провалов...

– Да, количество уроков русского языка сокращено. Это верно. И мы не можем ставить в сетку уроков дополнительные часы. Нагрузка определена государственной программой и требованиями охраны здоровья. Но... Можно смириться с существующим положением, а можно и поискать какие-то другие возможности. Знаете, и невозможное становится возможным, когда чего-то сильно хочешь, когда не сидишь сложа руки, когда не просто подчиняешься обстоятельствам. Мы, например, сейчас смотрим возможности увеличения объема русского языка, русской литературы за счет предметов по выбору. Это касается, кстати, и математики. По точным наукам, по уровню сложности, по их объему мы здесь, в Эстонии, в общем-то отстаем от хороших, по-настоящему продвинутых школ в России. И это надо иметь в виду тем, кто хочет поступить в российские вузы, тем более такие престижные, как МГУ, Санкт-Петербургский университет и другие.

Так вот, насчет русского языка... Можно бесконечно жаловаться на то, что русского мало. Но кто нам мешает делать больше? У нас, например, прекрасная библиотека. И мы хотим, чтобы наши ребята пользовались ею больше, шире. Мы и родителей приглашаем в библиотеку: приходите, читайте вместе со своими детьми. Это полезно во всех отношениях.

Мы и учителей ориентируем на это общее дело. Ведь и на уроке географии, скажем, учитель может следить за тем, как говорят по-русски ученики, поправлять их, когда они ошибаются. И на уроках информатики тоже... Учитель тоже фактически занимается здесь с ребятами русским языком. Вот, скажем, международная соревновательная программа «Эверест»... Там есть просто поразительные результаты. Если в начале года ребята делали, например, по 20-30 ошибок в пятидесяти словах, то в конце года такие ошибки встречались уже очень редко, не больше одной на пятьдесят слов.

Да, как будто бы учить русскому языку не входит в задачу учителей математики, географии, информатики. Но мы убеждены, что надо всем работать на конечный результат, объединять усилия, более эффективно использовать все, именно все уроки.

Или вот, скажем, наш Пушкинский музей... Здесь многие наши ученики могут и, безусловно, будут специализироваться в области русской литературы. Наша Алла Ильинична Беленкова, директор музея, ведет большую исследовательскую работу, привлекает к ней ребят. И это только помогает им.

К нам в музей, кстати, приходят и ученики эстонских школ, и жители Ласнамяэ, не всегда знающие русский язык. Так почему бы нашим ребятам, уже достаточно хорошо знающим эстонский, не поработать в музее экскурсоводами, не вести экскурсии на эстонском языке? Это важно во всех отношениях: и для практики в эстонском, и для знания литературы, и для развития контактов, умения общаться, вести свободный разговор с людьми разных национальностей. То же и с английским... У нас ведь бывают и зарубежные гости. И мы думаем, что наши школьники могли бы вести для них экскурсии в музее на английском.

Словом, уже тогда, когда музей только создавался, я уже думал, видел, как можно его использовать. Он ведь не должен быть мертвым, безгласным скоплением экспонатов. Он должен быть живым, действующим, приносить реальную пользу.

И если мы посмотрим на все это, как говорится, свежим, незамутненным глазом, мы увидим, что возможностей для обучения русскому языку не так уж мало. Надо только уметь их полностью использовать.

Ну и, разумеется, экскурсии, разного рода поездки в Россию. Да и не только в Россию... Наши ребята, например, в связи с пушкинской темой ездили даже в Италию... А уж о Псковщине, Святогорье, экскурсиях в Москву и Санкт-Петербург и говорить не приходится. Эта работа, считаю, поставлена у нас достаточно хорошо. И наши учителя на уроках в немалой степени опираются на результаты таких поездок, экскурсий. Мы стараемся, чтобы на экскурсиях бывали и дети из тех семей, которым такие поездки в общем не по карману. И для этого закладываем в школьный бюджет специальные средства.

— Все это время, пока обсуждалась идея создания русских лицеев в Эстонии, пока решался этот непростой, в общем, вопрос, мы думали, представляли себе, что та школа, которая обретет статус Русского лицея, станет базовой для других, своего рода центром, помогающим узнавать, распространять, скажем, новости культурной жизни, достижения науки в России и т.д. Способна ли ваша школа, Сергей Николаевич, выполнять эту важнейшую функцию?

– Я думаю, да... Я вижу, что нам по силам стать и методическим, и культурным центром. У нас сильный педагогический коллектив. Конечно, не все еще, быть может, психологически готовы работать в школе с новым статусом, с новыми требованиями. Но... Будем подтягиваться. Это одно из направлений, на которое мы сейчас обращаем самое серьезное внимание.

Впрочем, некоторый опыт у нас уже есть. Одними из первых в стране мы начали применять компьютерные технологии в области конкретных предметов. Может быть, потому, что первый компьютерный класс открылся у нас еще в 94-м году, когда у других еще ничего подобного не было. Не хотелось бы выглядеть нескромным, но это действительно так. Теперь у нас уже третий компьютерный класс. И мы уже провели региональный семинар по этим направлениям. Будем эту работу развивать.

Должен сказать, что у нас очень активно поставлена внеклассная работа. Мы уже несколько лет назад, быть может, раньше многих других, организовали спортивную, культурно-массовую работу по принципу клубов. Наша танцевально-хореографическая студия «Терпсихора» известна в Таллинне, да и не только в Таллинне... В ней занимаются почти 200 человек. Наш баскетбольный клуб объединяет почти 250 человек. И это соревнования, летние сборы, своя форма, мячи... Есть футбольный клуб и т.д. Спонсоры из числа родителей, как могут, поддерживают эти клубы. И это хорошо, это правильно. К тому же мы не собираемся замкнуться в собственном мирке. Мы приглашаем и ребят из других школ. Хотим развивать связи и с творческими коллективами города, с Центром русской культуры. И поэтому в течение сентября-октября будем встречаться с известными специалистами, руководителями творческих коллективов. Надо объединить то лучшее, что есть в городе.

— Известно, что идея создания русских лицеев принадлежит руководителям Союза объединений российских соотечественников в Эстонии, Объединения учителей русских школ, входящего в состав СОРСЭ. Председатель правления Союза объединений российских соотечественников Аркадий Присяжный, его заместители встречались по этому поводу с государственными, общественными деятелями России и Эстонии. Идея была поддержана в обеих странах. В связи с этим скажите, Сергей Николаевич, какую помощь вы хотели бы получить от России?

– Ну, о деньгах вряд ли стоит говорить. Да мы их и не ожидаем. Но поддержка все-таки нужна. В сентябре-октябре мы рассчитываем заключить договоры с теми российскими лицеями, которые близки нам по духу, по своей направленности. Очень важно, чтобы наши ребята могли хотя бы на некоторое время окунуться в атмосферу хорошей российской школы, ощутить уровень требований. В свою очередь мы могли бы принять и российских школьников. Такой обмен, думается, был бы полезен. И мы рассчитываем в этом плане на поддержку российских структур.

Хотели бы иметь возможность пользоваться и методической помощью. Имею в виду учебные пособия. Хотелось бы расширить и укрепить связи с НИИ, работающими в области развития педагогики. Каждый год перед началом учебного года я бываю в Санкт-Петербурге, это один из любимейших моих городов, и вижу, как много делается там в сфере педагогики, компьютерных технологий, насколько высок уровень методических разработок. Российские школы в большинстве своем зачастую по финансовым причинам не могут осилить, освоить все это удивительное многообразие, все это богатство. Я глубоко убежден, что через несколько лет, если в России не будет никаких потрясений, российские школы, опираясь на это богатство, сделают огромный рывок вперед. Не хотелось бы отстать... И в этом плане нам тоже нужна поддержка.

Очень хотелось бы, чтобы нам помогли укрепить связь с высшей школой России. Что я имею в виду? Было бы очень хорошо, если бы нам могли предоставить в каких-то российских вузах пусть небольшое, но гарантированное количество мест для наших выпускников, за которых мы несем ответственность. У нас есть классы управления и экономики, есть значительный блок психологии. И Ленинградский университет, тогда еще Ленинградский, с очень большим интересом и вниманием относился к нашим выпускникам. Думаю, что и теперь нам не будет стыдно за тех ребят, которых мы будем посылать на эти места, ребят, в способностях которых мы уверены, как уверены и в том, что они принесут реальную пользу. Я думаю, что русская, русскоязычная диаспора в Эстонии имеет большой потенциал. Но пока, как нам кажется, многие наши «дыры» заполняются теми, кто больше и громче кричит. Во многих сферах нашей жизни... А нам хотелось бы воспитать молодых людей, знающих себе цену, имеющих достоинство, хорошо образованных, будущих отличных специалистов, знающих и Эстонию, и Россию, способных приносить пользу и стране проживания, и своей исторической родине.

Что можно к этому добавить? Помнится, многие говорили, что все напрасно, что идея русских лицеев провалится, никто не даст возможности ее реализовать. Но вот видите...

На торжественном открытии Линнамяэского Русского лицея мэр Таллинна Эдгар Сависаар говорил с учителями и школьниками на русском языке, желая им удачи и демонстрируя свою поддержку. Будет ли эта поддержка, когда закончится предвыборный период? Будут ли внимательны к нуждам Русского лицея русские политики, которые пока ничего не сделали для него, но уже считают себя причастными к его созданию?

Русский лицей в Ласнамяэ, так же, как и Русский лицей в Ыйсмяэ, о котором мы еще будем говорить, – наша общая забота, наше достояние и наша надежда. Нельзя об этом забывать...

Нелли КУЗНЕЦОВА