"Молодежь Эстонии" | 26.09.02 | Обратно

Эри КЛАС: Я женат на работе

— Эри, как-то я читал статью, в которой рассматривалась взаимосвязь между профессией и долголетием. Так, на первом месте по нервным перегрузкам, а соответственно, и раннему уходу из жизни были летчики-испытатели и режиссеры. В долгожители попали только дирижеры. Как ты думаешь, почему?

— Дирижеры занимаются добрым делом. Эта профессия доставляет радость и самому дирижеру, и другим. А успех всегда приносит положительные эмоции и компенсирует предшествующее концерту нервное напряжение.

Эта профессия заставляет постоянно двигаться, а не сидеть за столом в согнутом положении. Дирижер всегда физически активен, у него отличное кровообращение, постоянная гимнастика. Активность – это самое главное. Кроме того, у дирижера всегда задействован мозг. Он активно думает о том, что и как сделать. Как лучше исполнить музыку, как электризовать свои инструменты, оркестр или хор в театре. Все должны слаженно работать во время концерта, а это – его задача. Наверное, из-за всего этого и приходит долголетие. Дай Бог всем жить долго и счастливо.

— Говорят, что в каждой стране, где тебе приходится бывать, ты посещаешь спортивные мероприятия. Это правда?

– Если есть свободное время, стараюсь сходить на интересный матч и «поболеть». Я занимался спортом, но таким уж заядлым спортсменом никогда не был. В моем классе было много хороших спортсменов, и я не хотел оставаться в стороне. Спорт меня привлекал всегда. Да и натура у меня увлекающаяся.

Играли мы однажды в футбол на стадионе «Динамо», а рядом проводили тренировку боксеры. Тогда я заразился боксом. Конечно, я выбрал довольно странный для музыканта вид спорта. Это было большим шоком и для моей мамы, и для моего учителя по скрипке, и для Давида Федоровича Ойстраха. Последний от удивления только и мог спросить: «Почему же так?»

На соревнования я ходил со скрипичным футляром. Скрипку оставлял дома, а в него складывал совсем другие инструменты. Иногда журналисты слишком уж подчеркивают мое боксерское прошлое, но никто почему-то не удивляется, что я умею читать и писать. Просто в то время бокс был мне интересен, и я думаю, что он принес пользу моему организму. Дирижер должен быть в хорошей физической форме. На размахивание палочкой много уходит сил.

– Не очень счастливые и не очень богатые люди придумали спасительную формулу: «Деньги портят человека». Чем являются деньги для тебя?

– С этим согласится даже самый большой пессимист: лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Я бы очень хотел, чтобы на свете было больше богатых. Думаю, что уравниловка при советской власти была неправильной. Если человек занимается своим делом и ему за это хорошо платят, это на пользу всем. Тогда он тратит деньги на хорошие дела.

У многих возникает вопрос, а что же делает с огромными деньгами, к примеру, Паваротти. Но, во-первых, он зарабатывает их своим талантом и упорным трудом. За один концерт он требует пять миллионов долларов. А во-вторых, он платит очень большие налоги, которые идут на помощь бедным.

Каждому ясно, что нельзя одновременно надеть четыре шубы, голова тоже одна – десять шапок на нее не наденешь. Когда у тебя есть деньги и тебе на все хватает, ты начинаешь думать и о других. Недаром же очень богатые люди занимаются благотворительностью.

Нельзя делать добро только для того, чтобы взамен что-нибудь получить. Добро, по-моему, не делается преднамеренно. Надо уметь замечать других. Нельзя быть слишком большим эгоистом.

Не уверен, что надо заниматься накопительством. Когда нас отсюда отзовут на тот свет, у последнего костюма не будет заднего кармана. В иной мир богатство не заберешь. Если ты во время своей жизни сможешь кому-то помочь – хорошо.

– Эри, какое самое важное качество дирижера?

– Самокритичность. Она необходима дирижеру для того, чтобы в мозги не попал воздух. Чтобы у него не родилась иллюзия всемогущества. Когда ощущение власти начинает кружить голову руководителям, они незаметно для себя переходят на командование и делом уже не занимаются. Поэтому дирижер обязан быть самокритичным.

Особенно ясно я это осознал, когда начал преподавать молодым дирижерам в Финляндии. В юности я тоже ошибочно думал, что если я стою перед оркестром, значит, я им полностью руковожу. Отчасти это так. Но подиум возвышает человека не тем, что стоящий на нем становится выше других. Этого недостаточно! Я не раз спрашивал у друзей: «Вы знаете, как звучит дирижер?»

– Ты и мне задавал этот вопрос. И я тогда не знал, что ответить.

– Ответ действительно прост. Если я взмахну руками, с палочкой или без, ты ничего не услышишь. Это и означает, что дирижер без оркестра ничего не стоит. Сам по себе он не звучит, а только сотрясает воздух. Дирижер звучит только тогда, когда играет оркестр. Именно поэтому он должен быть очень осторожен с высказываниями.

Обращаясь к музыкантам оркестра, к их чутким инструментам, я лишь жестами даю им понять, чего хочу. Дирижер управляет коллективом на расстоянии. А хорошо управлять можно только тогда, когда ты самокритичен и осознаешь, что все твои действия обслуживают единственную Книгу – партитуру. Для меня она – библия. И главный – не я, а та музыка, которая лежит передо мной. Моя же задача – передать и объяснить ее. Каждый спектакль или концерт я проживаю так, будто это мое последнее выступление.

– Как понять, какую дорогу выбрать? Кто тебе указал путь?

– Я могу об этом говорить только из своего жизненного опыта. Правда, наверное, заключается в том, что родители, стараясь привить ребенку любовь к прекрасному, уже одним этим направляют его. К примеру, они отдают его в музыкальную школу просто для того, чтобы он научился играть на рояле. Даже для себя. Чтобы понял и полюбил музыку. И это уже хорошо. Или же, например, отдают свое чадо в хореографическое училище или в художественный класс. Замечательно, когда родителей волнует, как развивается их ребенок, когда они хотят, чтобы он получил лучшее образование.

Моя мама – музыкант. Она начала учить меня игре на фортепьяно, когда мне было пять лет. В квартире стояло несколько роялей, у соседа Бруно Лукка тоже. Они вместе с мамой многие годы играли дуэтом. Я засыпал под звуки рояля, а просыпался от тишины. В нашем доме музыка звучала все время.

Освоив рояль, я начал играть на скрипке. Не могу сказать, что был очень одаренным, но, конечно, не без способностей. А еще любил дирижировать. В первом классе на уроке пения залезал на стол и дирижировал.

– Ты как-то рассказывал мне о влиянии на твою судьбу одного выдающегося музыканта...

– Это Давид Ойстрах. Он действительно сыграл очень большую роль в том, что я стал дирижером. Могу сказать больше – он мой крестный отец в музыке.

Мы с мамой каждое лето проводили в Пярну, где и подружились с семьей Давида Федоровича Ойстраха. Там я каждый день занимался на скрипке, мучил и изводил своей игрой соседей. У Ойстраха дача была неподалеку от нашей, так что ему тоже доставалось.

По выходным дням он приглашал музыкантов послушать привезенные им новые пластинки с записями опер и симфоний. И иногда фоном для музыкальных новинок становилась моя «игра». Тогда-то он и посоветовал маме приостановить мои скрипичные мучения. Но видя мое желание дирижировать, сказал, что из меня может получиться неплохой дирижер. И был прав.

Еще долгие годы Давид Федорович писал мне, звонил, а летом репетировал со мной. Так что путь, на который родители нас направляют, дальше уже зависит только от нас самих. Выбор за нами.

– В советские времена у тебя не возникало мысли остаться за границей?

– У меня – нет, хотя мне не раз предлагали. Ну, во-первых, в Эстонии моя семья, во-вторых, здесь же мой любимый театр «Эстония». К тому же на всех наших гастролях нас сопровождал агент КГБ. Об этом я всех в оркестре предупреждал. И просил: если у кого есть идея остаться, пусть он осуществит ее в туристической группе, а не во время гастролей. Чтобы никому в коллективе не причинить вреда. И ни один человек не сбежал.

Кроме того, я очень эмоционален – и как личность, и как дирижер. Поэтому никогда не смог бы жить без семьи и посвятить свою жизнь только карьере. Доводов типа «на Западе ты добился бы большего успеха» я не воспринимал. Да, может, это и так, но я бы наверняка сломался как человек.

– Знаю тебя давно и неплохо и всегда с интересом наблюдаю, когда ты показываешь на кого-нибудь пародии. У тебя всегда было хорошо с чувством юмора?

– Да, с этим чувством мне повезло, причем с детства. Поскольку я не из хрупкого десятка и здоровьем не обижен, то думаю, что лучше упитанный, улыбающийся и веселый человек, чем худой и грустный. Недавно я был с оркестром в Китае. Мне сказали, что я воплощаю мечту китайца, потому что я упитанный. Там упитанных людей мало, все очень худые. Да и улыбаюсь я чаще китайцев. Стараюсь не допускать грустных чувств. Но это не значит, что я постоянно веселюсь и мне очень легко жить. С оркестрантами я тоже частенько шучу, так этим снимаю напряжение и усталость и с них, и с себя.

Ты ведь знаешь, что в театре «Эстония» роли в руководстве были разделены. На похоронах, например, всегда говорил главный режиссер Арне Микк, а на юбилеях я. Но когда надо было кого-нибудь уволить, именно я должен был принимать резкие и острые решения. Евтушенко писал, что при Сталине юмор прятали в камеру, юмора боялись. Но власти и сейчас боятся и обижаются, если на вождей делают карикатуры. Это страх. Я на самом деле думаю, что через веселое и доброе отношение можно достичь лучших результатов и в работе, и в жизни.

– Эри, что бы ты пожелал себе и другим?

– В каждой стране есть обычай: надо в реку или в водоем бросить монету и загадать желание. Я всегда загадываю одно и то же – чтобы мои близкие были здоровы.

Знаешь, Павел, в Японии не говорят: «У меня болит палец» или «У меня болит ухо». Они говорят: «У меня есть палец», «У меня есть ухо». Потому что о своем пальце или ухе ты вспоминаешь только в тот момент, когда они заболят. Ты ведь не думаешь постоянно, что они у тебя есть. Японцы не говорят: «У меня болит живот», они говорят: «У меня живот». Надо вовремя понять, что ты счастлив потому, что у тебя ничего не болит. Ты счастлив, когда здоров! А еще говорят, что если человеку за шестьдесят и у него ничего не болит, значит, он уже умер. Я желаю бодрости себе самому, всем моим близким и всем людям на нашей земле.

Павел МАКАРОВ