Встречный иск

Александер ЭРЕК

Долгосрочные и добрососедские отношения с Россией мы будем развивать в контексте разговора о несправедливости, допущенной в стране в период советской оккупации. «Мы хотим включить вопрос об этом в рабочую повестку эстонско-российской межправительственной комиссии, поскольку нынешнее правительство Эстонии, как и предыдущие, считает справедливым и обоснованным потребовать компенсации от того, кто нанес этот ущерб». Об этом заявил премьер Юхан Партс, выступая в среду на парламентском инфочасе.

Поскольку инфочас проходил в рамках Дня открытых дверей, вопросы главе правительства и лидеру партии Res Publica могли задавать не только депутаты, но и гости. С подачи одного из них и была поднята в очередной раз тема причиненного в годы советской власти ущерба.

Являющаяся ровесницей восстановления новейшей эстонской государственности, эта тема продолжает оставаться на том же зачаточном уровне, что и десять с лишним лет назад.

Чтобы продвинуться в решении этой проблемы, правительству Партса придется преодолеть немало препятствий. Или хотя бы два самых главных.

Первое. Основными преступлениями коммунистического режима против населения Эстонии являются две волны сталинских депортаций в 1941 и 1949 гг. Тогда 30000 человек были насильственно вывезены на российский север, в Сибирь. Те, кто выжил, вернулись на родину после 1956 года, когда началась ликвидация последствий культа личности Сталина.

Сегодняшняя Россия, как и Эстония, признает противоправный характер этих депортаций. Но компенсировать каким-либо образом ущерб, причиненный вынужденным переселенцам, не представляется возможным, так как в их отношении не было предпринято никаких судебных решений, и потому они не подпадают под российский закон о компенсациях жертвам сталинского режима, отбывавшим наказание в местах лишения свободы на территории РФ. Закон, кстати, предполагает реабилитацию жертв режима. А тут, поскольку не было суда, приговора, то некого и не за что реабилитировать.

Минувшим летом вопрос о компенсациях жертвам репрессий обсуждался в правительстве и парламенте. Министр иностранных дел Эстонии Кристийна Оюланд в связи с этим сказала, что в стенах возглавляемого ею ведомства обсуждается вопрос о том, «как подойти к этой проблеме». Сама же она склоняется к тому, что извинения Москвы были бы «жестом вежливости» перед народом, который пострадал от репрессий. Пока это, пожалуй, единственное, на что может рассчитывать эстонская сторона и на что может пойти Россия во всем, что касается депортаций.

Второе. Еще одной составляющей понесенного Эстонией урона является ущерб, причиненный частями Советской Армии, дислоцированными здесь в годы советской власти. По оценкам наших местных экспертов, он оценивается в 3-4 миллиарда долларов. В основном это денежная стоимость вреда, причиненного военно-воздушными базами (утечка самолетного горючего), развороченные учебным бомбометанием полигоны на островах, нарушающие экологический баланс рубки леса на территории некоторых воинских частей.

Однако можно со скрупулезной точностью подсчитывать весь этот ущерб и сегодня, почти десять лет спустя после того, как последний российский солдат покинул эстонскую землю в августе 1994-го. Договор о выводе, подписанный в июле 1994 года в Москве Леннартом Мери и Борисом Ельциным, делает бессмысленным любой подсчет ущерба. Как на момент вывода войск, так и в любое другое время. Согласно этому договору, Эстонии безвозмездно переданы все находившиеся в распоряжении российских вооруженных сил объекты как военного, так и гражданского назначения. В их число, как мы знаем, вошли бывший центр подготовки моряков атомного подводного флота в Палдиски, оба расположенных там же глубоководных морских порта со всеми сооружениями, несколько крупных военных аэродромов, которые уже успели понравиться эмиссарам из НАТО.

В общей сложности список насчитывает несколько тысяч объектов, которые занимали в общей сложности 87000 гектаров земли. В обмен на это недвижимое имущество эстонская сторона отказалась от каких-либо претензий на возмещение ущерба, причиненного стране присутствовавшими здесь российскими вооруженными силами. У нас почему-то упорно не обращают внимания на это существенное положение, кстати, ратифицированного парламентом договора, но именно об него разбивается любая попытка заговорить о взыскании с России хотя бы малой доли этого самого ущерба.

Было неправдой сказать, что наши власти с этим положением договора не считаются. Оно есть, и его не вырубишь топором. Поэтому предшественники нынешнего правительства около года назад попытались предпринять обходной маневр и присоединиться к инициативе Вильнюса, который такими обязательствами с Россией не связан. Однако и эта уловка, помнится, ничего не дала.

Самый простой и лежащий на поверхности способ начать требовать с России эти самые миллиарды – денонсировать договор о выводе войск. Такой шаг создаст правовой вакуум, который позволит России вернуться к статус-кво на момент заключения договора. Конечно, это не означает, что в Эстонии снова появится «ограниченный контингент российских войск». Но ведь это вовсе не означает и того, что Москва тут же кинется трясти мошной и выскребать оттуда вожделенные Таллинном миллиарды «гринов». Во-первых, ущерб оценивался в одностороннем порядке. Во-вторых, по прошествии стольких лет уже практически невозможно проверить, насколько корректным был подсчет. В-третьих, даже если и удастся высудить у России эти деньги, вовсе не значит, что они будут выплачены хотя бы на веку нынешнего поколения. Потом, где гарантия, что Россия не найдет способ вчинить какой-нибудь встречный бракоразводный иск. Скажем, за построенные на отнюдь не эстонские деньги порт Мууга или Нарвские электростанции. А потом возьмет и простит все в обмен на... отказ Эстонии от этих самых миллиардов. Каждый останется, что называется, при своих. А мы так еще и при неизбывном стремлении поддерживать с Россией долгосрочные и добрососедские отношения.