Путешествие вокруг себя

Когда турпоездки отменяются в страхе перед террором или природным форсмажором, путешествуют на месте — вокруг себя, открывая подробности соседского быта, нравов и… обнаруживая в самом себе такое, что способно вызвать недоумение.

«Я – венька!» Так озаглавил коллега из Eesti Ekspress свое путешествие в русскую жизнь эстонской столицы. Журналист сменил профессию и стал «венькой» (не от имени Вениамин, а от vene – русский). «Веньки» – половина жителей Таллинна, и, видимо, из побуждений встречной интеграции автор публикации и двинул в дебри русской столичной жизни, одевшись (если судить по приложенной к тексту фотографии) в валенки, буденовку, кожанку, джинсы и прихватив для точности вживания автомат ППШ.

Направление движения – Ласнамяэ, где из 120 тысяч жителей 75 процентов русские. Пол в автобусе, разумеется, усеян шелухой от семечек. Первая авторская остановка – рынок. «Здесь движутся люди, которых в иных местах не увидишь. Радиус их жизненного пространства один километр. Многие, кроме русского, иных языков не знают. Тип моноглота – старушки, десяток лет торгующие вокруг рынка водочным самопалом… Перед рынком на стульчиках расположились непритязательные русские граждане, торгующие парой книг, хозтоварами, цветами. Дядя Петя – бывший летчик-истребитель — продает грибы. Грибы, особенно маслята, у «венек» твердая валюта. И соленые огурцы».

Русские газеты для путешественника к ласнамяэским аборигенам увлекательное чтение. В чем увлекательность — неизвестно. Феномен дешевизны русских книг в сравнении с эстонскими прост – издательство их находится в Тю-Тюнове под Москвой, а типографии в Белоруссии.

Но пищей духовной не прокормишься, приходится путешественнику покупать на рынке реальную еду – «огурцы, помидоры, яблоки дороже, чем в Saдstumarket. Колбаса дешевле, молоко – прокисшее».

Встреча с Андреем — повод рассказать читателю о русском бизнесе в Эстонии. «Русский бизнес, — поясняет Андрей, – это когда купил ящик водки, продал его, а деньги пропил. Расчет за мелкий бизнес – вызов, к примеру, сантехника – идет на пол-литры… Многие договоры русские заключают устно в бане, когда все партнеры по бизнесу одинаково голые. В бане пьют ерша – водку с пивом, кто пьет не так, швыряется деньгами».

Если эстонец убивает себя работой, то русский пьянством. Русским достаточно мелкого бизнеса, то бишь киоска. Тем, кто хочет викнуть в тайны серьезного русского бизнеса, собеседник автора советует посмотреть фильм «Про Фому», выстроившего посреди деревни общественный сортир.

После такого разговора автору-путешественнику, естественно, захотелось освежиться, и зашел он в подвальную пивную Akva – дымную, шумную, где «веньки» пьют дешевый «Оболонь». Пиво автору не идет – видимо, «надо обрусеть побольше».

Решив вжиться в мелкий русский бизнес, путешественник на Балтийском вокзале покупает у Николая на 200 крон гелиевых ручек, которые тот вместе с иконами и восковыми свечами привез из России. Если за каждую просить по 6-7 крон, к вечеру можно заработать полторы тысячи. «Продать просто – достаточно обойти все рынки (15) и предложить товар киоскерам прямо из сумки. Безопасней продавать вдвоем, но тогда выручка вполовину меньше».

Описание рынков, где отовариваются «веньки», короткое – «грязь до рвоты». Разумеется, в окрестностях давно и почти что открыто торгуют контрабандной водкой, психотропными российскими лекарствами – тазепамом и феназепамом, контрабандными сигаретами. За день путешественнику удалось обойти восемь рынков. Вживание в мелкий бизнес прошло успешно. Следующий шаг – бизнес на торговом месте Центрального рынка. Там в соседстве с конфетным ларьком, продавщица которого за день зарабатывает сотню крон, у интегранта в русскую жизнь дело не пошло. К тому же «тип, похожий на «батьку Махно», сделал замечание новоявленному торговцу, продавать товар с картонного ящика здесь нельзя.

Так что вместо подсчета выручки автору этнографических заметок пришлось заняться статистикой: подсчетом, сколько тысяч «венек» работают, торгуя на рынках, в городских киосках, подвальных барах, ломбардах, авторемонтных мастерских, интернет-подвалах, сборщиками старья. Закончив подсчеты, путешественник решил отдохнуть у телевизора на русских телеканалах, отметив, что «в части общеобразовательной и международной уровень их высок». Но досмотреть не удалось. Помешала ругань за окном.

«Открываю окно, слушаю сочный мат, — записывает автор и, чтобы убедить читаталей во владении грязным наречием, прилагает его образцы с переводом на эстонский, путая «лоха» с пьяницей, а «блин» с проституткой, но курсив в тексте выглядит убедительно, как научное изыскание. Дается даже перевод слову «дача», поскольку архитектурно она никак не совпадает с suvila. Дачи — это то, что географически сосредоточено на Суур-Сыямяэ, где рядом с «жемчужинами архитектуры» копаются в «Мерсах» и «Опелях», держат скот, выращивают «фрукты», а мусор выбрасывают позади района в канаву».

Этнографические зарисовки продолжает главка о верованиях «венек». Все «веньки» язычники: сосед с соседом не здоровается, в ходу привороты и заговоры вроде «Омакс, Опукс, Олифакс», новоселья с непременной кошкой-первопроходцем. Детей «веньки» делают только в полнолуние, лечатся у знахарок. Зарисовку про женские нравы пропустим, поскольку сделана не по личному опыту автора, а со слов коплиского старожила.

Но главное – вывод: «русские из Эстонии никуда не собираются. Здесь им лучше, чем в России, и веселей, чем в Америке. Многие отдают детей в эстонские школы, чтобы те стали конкурентоспособными на рынке труда ЕС. Они оптимистичны и независтливы… Зачем у них самовар на столе и ковры на стенках, они вряд ли сами знают. Но покрасоваться и прихвастнуть любят. Как и я», — заключает автор.

Эпилог же путешествия вокруг себя таков: «Русская зажиточность превосходит эстонскую. Если эстонец до сента знает сумму своего банковского счета, то русский обычно расплачивается наличкой. Отсюда кошелек у русских толще. Автомашины у русских новей, чем у эстонцев. Русским нравится читать в общественном транспорте.

Если впереди тебя стоящий у прилавка русский делает покупку, будь уверен, что он непременно что-то позабыл и, припоминая, тянет и тянет процесс.

Служба в армии, и в эстонской тоже, дело чести. Если русский получает взбучку, он орет: «Мама!». Эстонец кричит просто: «Помогите!». Русские страстные рыболовы. Российского президента ценят как хорошего актера. Об эстонском мало что знают». «МЭ»-Обозрение