Что будет с рынком труда в Эстонии после вступления в ЕС

В рубрике «Анализ» Postimees публикует большую статью Рауля Эаметса, доцента кафедры теории экономики Тартуского университета.

Эаметс вполне справедливо начинает свои размышления с того, что в преддверии референдума о вступлении Эстонии в ЕС люди высказываются в черно-белом стиле: сторонники говорят, что все будет очень-очень хорошо, противники – что все будет очень-очень плохо. Но на самом деле, продолжает Эаметс, ситуация полна разных оттенков – как негативных, так и позитивных. «Абсолютной объективности в социальных науках нет, к тому же у каждого автора есть свое мнение», - пишет Эаметс. Итак, сразу же после присоединения не произойдет ничего такого, что можно было бы заметить или потрогать рукой. Каждодневная жизнь продолжится так же, как она продолжалась последние 10-15 лет. Другими словами: продолжатся те же тенденции, которые до сих пор оказывали влияние на наш рынок труда. Во-первых, экономика Эстонии, начиная с середины девяностых, постоянно растет. Это означает, что в целом доходы людей выросли, увеличился и выбор товаров и услуг. Сегодня кажется фантастикой то время, когда в самом большом продовольственном магазине в Тарту без талонов продавали только консервы из морковных кубиков, а все рынки были забиты финским концентратом Mehukatti. Теперь кажется, что все это было в какой-то другой жизни. Во-вторых, наша работа стала гораздо эффективнее – люди работают намного больше и интенсивнее, чем 15 лет назад. Вспомним советские времена, когда в конторе работали пять человек, из них один выполнял всю работу, а остальные рыскали по магазинам в поисках каких-нибудь интересных товаров. Сегодня все это в прошлом. В-третьих, очень мало осталось от процветающего сельского хозяйства, которое снабжало продуктами не только всю Эстонию, но и Северо-Запад России. Если в 1989 году в сельском хозяйстве (вместе с охотоводством и лесоводством) были заняты 149 000 человек, то в первом квартале 2003 года – всего 32 000. Но, с другой стороны, те, кто остался, выжили в сельском хозяйстве, останутся там надолго. Прежде всего - это крупные производители. В-четвертых, чрезвычайно резко вырос сектор обслуживания. В сельской местности появилось множество туристских хуторов, множество различных услуг предлагается в городах. В-пятых, возникла безработица. Явление, неизвестное нам в советское время, стало каждодневной частью нашей экономики. Особенно плачевна ситуация в небольших поселках или городках, если крупный работодатель становится банкротом и людям становится негде работать. Но не лучше ситуация в Ида-Вирумаа, где крупная промышленность еще не встала на ноги, а сектор энергетики резко сократился, оставив без работы тысячи людей.

Как видно, за этот период произошли как положительные, так и отрицательные события. Можно сказать, что самые крупные изменения на рынке труда уже произошли. Уровень занятости уже не падает, уровень безработицы стабилизировался и даже упал. Что же будет после присоединения к ЕС? Для этого нужно рассмотреть рынок труда ЕС. Во-первых, общего рынка труда ЕС не существует. Каждое государство занимается своими делами – одно устанавливает большие социальные гарантии, в другом эти гарантии поменьше, в одном права работающих защищены больше, чем в других, в одном есть сильные профсоюзы, в другом они слабые. Даже уровень безработицы в странах ЕС различен – самый низкий он в Голландии, самый высокий – в Испании, разница четырехкратная. Из этого можно сделать несколько выводов. Во-первых, рабочая сила не очень мобильна и не передвигается из одной страны в другую, в противном случае все, кто работает в Испании, отправились бы в Голландию и уровень безработицы выровнялся бы. Во-вторых, пособия по безработице и другие социальные гарантии в разных странах разные, и люди боятся их потерять, если уедут из страны. Кроме того, экономические структуры в разных странах очень разные. В одних, например, в Португалии. большая роль принадлежит сельскому хозяйству, в Германии важна роль промышленности, в Голландии на одном из первых мест сектор обслуживания. В Голландии почти треть населения работает не полный рабочий день. Экономика этой страны настолько эффективна, что и за эти деньги можно прожить вполне безбедно.

ЕС от США отличает большая защищенность работников. Для этого установлено много законов, где ясно сказано, когда, как и кого можно сокращать, какую компенсацию при этом выплачивать. Есть также влиятельные профсоюзы, которые стоят за права работающих. Местами чрезмерная упорядоченность делает рынок труда жестким, то есть работодатель не может сократить работников, если в экономике трудные времена, не может быстро принять на работу новых работников, если ему нужно увеличить объем производства. Против последнего выступают профсоюзы, которые не заинтересованы в приеме на работу новой рабочей силы, особенно если они еще не члены профсоюза, потому что тогда работодатель может не повысить зарплату членам профсоюза. В ЕС у работающих большая социальная защищенность, чем в США.

В Европе гораздо шире система пособий и компенсаций. В то же время эта самая социальная защита и высокие социальные гарантии стали тормозом экономического развития ЕС, потому что, во-первых, экономика ЕС не отличается необходимой гибкостью, чтобы следовать новым тенденциям, во-вторых, все это общество процветания стало слишком дорогим для налогоплательщиков. Чего же нам ждать для Эстонии в составе ЕС? Начнем с позитивного. Во-первых, сохранится интерес иностранных инвесторов к Эстонии, и, очевидно, он возрастет. Экономика не может расти без дополнительных денежных вливаний, и деньги, которые поступают из-за границы, нужны Эстонии, как воздух. Дополнительные денежные поступления означают постоянный экономический рост и новые рабочие места. Другой вопрос, останутся ли в каждой волости или в деревне те рабочие места, созданные частным сектором, которые есть сейчас. Крупные фирмы любят большие города, где шире выбор рабочей силы, где лучше инфраструктура. В реальной жизни придется свыкнуться с мыслью, что не всегда можно будет найти работу в радиусе 5-10 км от места жительства, а придется ездить за 50 –100 км. Это факт, к которому в Европе давно привыкли. У нас основной преградой является общественный транспорт, так как железнодорожная система не действует, а автобусное движение сосредоточено на линиях, приносящих доход. Во-вторых, ЕС заставит нас прямыми и косвенными методами больше заниматься социальными гарантиями, улучшением условий труда, политикой труда. Ничего не поделаешь – если принадлежишь к клубу богатых стран, нужно принять многие истины, которые были отброшены в сторону в условиях нынешнего дикого капитализма. В-третьих, ЕС поможет через структурные фонды и фонды развития сельской жизни финансировать обучение людей, активные программы рынка труда, сохранить и развить жизнь в деревне и стимулировать развитие малого предпринимательства. В ЕС сейчас на 100 000 человек в два-три раза больше мелких бизнесменов, чем у нас, и хуторянин (даже держащий одну корову) живет как король по сравнению с эстонским собратом.

А что негативного может принести нам вступление в ЕС? Во-первых, и нашему рынку труда грозит опасность чрезмерного регулирования. Всевозможные законы и предписания свяжут наших предпринимателей по рукам и ногам, и конкурентоспособность экономики может снизиться, по крайней мере, сразу после присоединения. Кстати, в Эстонии и так уже предостаточно законов, скажем, о сокращении, другое дело, выполняются ли они. Во-вторых, дотации ЕС могут в какой-то мере увеличить существующее у нас неравенство. Те, у кого дела идут хорошо, лучше справятся и в новых условиях. Для тех, кто не может и не хочет помочь себе, ничего в жизни не изменится. Правда, есть и такие дотации, которые получают люди пассивные, но все же больше поддерживают тех, кто проявляет какую-то активность. А сколько у нас таких активных?

В-третьих, какое-то число наших ведущих специалистов и талантливой молодежи найдет себе применение в других странах ЕС. Массовую утечку мозгов на основе предыдущей практики ЕС предсказать нельзя, но все же движение рабочей силы увеличится. Из Эстонии могут уехать около 5000 человек. Учитывая, что безработных у нас 65 000, это число не станет роковым для нашей экономики.