Ощущать себя СОБОЮ

Любовь СЕМЕНОВА

Майре Кебинау: «Vaatame, mis probleem sul on…»

Когда-то я решительно отказалась экспериментировать с отправкой собственного сына на учебу в эстонскую школу из опасения, что через несколько лет он перестанет признавать своих русских родственников. Однозначно выбрав для него «русскость», я одновременно лишила парня возможности научиться свободному владению эстонским языком. Однако альтернативы у меня тогда не было…

С этими прелестными детьми я повстречалась в таллиннском Кукольном театре на презентации новых учебников для учащихся первых и вторых классов «Tere, kool!» и «Tere, sõber!», изготовленных совместно Эстонией и Канадой в рамках программы языкового погружения. Поначалу приняла ребят за обычных эстонских школьников, приглашенных на мероприятие в целях «культурного приложения»: детишки мило исполнили песенку на эстонском языке и вообще украсили своим присутствием помещения детского театра.

Однако позже выяснилось, что я ошиблась: детишки, щебетавшие со своими учителями по-эстонски, оказались самыми что ни на есть русскими. Это были ученики классов языкового погружения таллиннской гимназии Ляэнемере.

Погружение в язык

Обычный урок в необычном классе. 2 х фото Александра ГУЖОВА

Об этом проекте особенно энергично заговорили пару лет назад, когда в сентябре 2000 года в четырех русских школах Эстонии (в Кохтла-Ярве, Нарве и Таллинне) открылись первые классы языкового погружения с преподаванием на эстонском языке. Дело было новое и необычное, доводов «за» и «против» приводилось множество, сомнения по поводу необходимости подобного вмешательства в «детские» дела и сейчас еще не исчезли.

Я же тогда восприняла это нововведение весьма настороженно, посчитав за еще один эксперимент «для тех, кому делать нечего» и очередную попытку превратить русских детей в «иванов, родства не помнящих».

Но вновь ошиблась, потому что языковое погружение – это нечто иное, совсем не похожее на все прочие способы изучения эстонского языка, включая школьные уроки, языковые курсы и даже обучение русских детей в эстонской школе. Языковое погружение – это, прежде всего, уникальная возможность остаться русским человеком при перфектном знании эстонского языка. Впрочем, не только русским, но и представителем любой другой национальности. Во всяком случае, дети из гимназии Ляэнемере на заданный мною по-эстонски вопрос «Вы эстонцы?» по-эстонски же громко ответили: «Нет, русские!»

Завуч гимназии Ляэнемере Розалия Александровна ВИРГА: «Почему наши дети хотят учить эстонский язык? Потому что хотят общаться с эстонскими детьми, хотят ходить в эстонские театры, не думать о языке при выборе, в какой поехать летний лагерь, наконец, просто жить, понимая своих соседей-эстонцев. Нам задавали вопрос, на каком языке они будут писать выпускное сочинение по родному языку. Я ответила, что родной язык для них русский. Значит, на русском языке».

Это окончательно обезоружило и явилось решающим аргументом, приведшим меня на уроки в третий класс языкового погружения Ляэнемереской гимназии.

Урок неродного языка

Ох, как обидно, что ни мне, ни моим детям не пришлось в свое время учиться по той системе, которую я наблюдала в классе учительницы Майре, третий год «погружающей в язык» своих учеников. То, что мне довелось увидеть, я бы даже не назвала уроком – это было доброжелательное общение взрослого человека с юными созданиями, как губка впитывающими каждое слово учительницы. Добавлю – каждое эстонское слово, так как õpetaja со своими русскими учениками говорила исключительно на эстонском языке, как и они с нею.

Но самое главное и поразительное – Майре не требовала на уроке соблюдения полной тишины и безоговорочного внимания к своей персоне, она как будто играла с детьми в некую игру под сложносочиненным названием «Tubli! Väga hea! Kuulen sind, räägi!» - только позитивная оценка, способствующая развитию у детей чувства собственного достоинства и уверенности в своих силах. Совершенно необычный подход к обучению: неверного ответа нет, все ответы правильные, у каждого есть право иметь свое мнение и высказать его. Могли ли мы об этом мечтать?

Буквально на моих глазах Майре каким-то непостижимым образом удалось превратить обычный урок эстонского языка в «комплексный», где скучное чтение текста и разучивание стихотворения органично перешло в увлекательную беседу на географические, общественно-исторические и разные другие темы.

Светлана БЕЛОВА, руководитель проекта языкового погружения в детских садах: «Погружать ребенка в язык раньше пятилетнего возраста не стоит, надо дать ему возможность хорошо овладеть родным языком… Современная философия образования ориентирована не на учителя, а именно на ребенка».

Это было нереально и потрясающе: третьеклашки так увлеклись уроком, а учительница - учениками, что не обращали абсолютно никакого внимания на присутствие в классе постороннего человека, которого (меня то есть) так и подмывало встрять в учебный процесс: «Меня, меня спросите! Я тоже знаю». В общем, «погрузилась в неродной язык» по полной программе вместе с Сережей и Сассем, Кристиной и Катей, Элис и Владиком, Полиной и Игорем. Вместе с русскими детьми, даже между собой на уроках говорящими по-эстонски.

Урок пролетел незаметно. Неужели звонок на перемену? Какая жалость!

Но как, скажите?

Как дети, чьим родным языком является русский (а, например, для Игоря, отличающегося от остальных своей ярко выраженной восточной внешностью, и русский язык неродной), за два с половиной года умудрились овладеть незнакомым языком на уровне родного? При том, что в школу большинство из них пришло, не зная НИ ЕДИНОГО слова по-эстонски.

Рассказывает Майре КЕБИНАУ, преподаватель третьего класса языкового погружения гимназии Ляэнемере: «По программе языкового погружения в первом классе все учебные предметы преподаются на эстонском языке, поэтому единственное условие – учитель должен быть носителем языка или владеть им на соответствующем уровне, ибо любой акцент учителя тут же передастся его ученикам. А я просто говорила с ними как можно понятнее, подкрепляя свои слова языком жестов. Ведь вместе с эстонскими словами они учили совершенно новые для себя понятия, которых даже на русском не знали. Они учили не эстонский язык, а предметы, учились всему точно так же, как обычный эстонский ребенок, который, придя в первый класс, не умеет ни читать, ни писать».

По программе преподавание родного (русского) языка в классе языкового погружения начинается со второго года обучения. И с каждым следующим годом процентное соотношение предметов, преподаваемых на русском языке, увеличивается, к шестому классу сравниваясь с количеством предметов, преподаваемых на эстонском языке.

Кстати, в школе с эстонским языком обучения вообще такого предмета, как русский язык, может не быть, и тогда русский ребенок навсегда останется безграмотным русским.

Система погружения в язык такому абсурду препятствует. И очень важно, что русские дети остаются в русской среде, так как все мероприятия в школе, все праздники проводятся по-русски. Таким образом, и русский язык, и русская культура остаются для них родными.

А вдруг это выход?

Все вышесказанное могло бы стать поводом для раздумий тех, от кого зависит принятие решений в вопросах образования. Ведь после того как русские дети овладеют эстонским языком на уровне родного (класса с седьмого, например), можно и увеличить количество «русскоязычных» предметов. А с учетом того, что преподавать их будут русские учителя (ибо кто лучше образованного русского человека владеет грамотным русским языком), можно было бы снять напряженность, мешающую сейчас работе учителей русских школ. И здесь канадская система погружения в язык могла бы очень помочь в решении некоторых весьма важных эстонско-русских проблем.

Почему именно Канада?

А вы когда-нибудь слышали о языковых проблемах в этой стране? Вот то-то и оно.

В Канаде классы языкового погружения распространены очень широко (300 000 учеников), весьма успешны и полностью себя оправдали. Практика насчитывает больше 30 лет.

Программы погружения в другой язык впервые были применены в 1956 году в округе Монреаль. Целью было помочь говорящим на английском языке ученикам, проживающим во франкоязычном Квебеке, освоить французский язык, который там является единственным официальным.

* * *

…«Погружаться в эстонский язык» моему русскому сыну пришлось уже в одном из батальонов Сил обороны Эстонии. Поначалу было невыносимо трудно, так как постоянное присутствие эстонского языка действовало столь негативно, что после отбоя он просто затыкал уши, чтобы вообще ничего не слышать. Постепенно неприятие ушло, и появилось двуязычие. Но скольких же усилий это потребовало.