Несколько слов о нулевой толерантности

Олев ЛААНЪЯРВ,
старейшина
Ласнамяэ

В Эстонии громко заговорили о якобы новом подходе к решению проблем преступности.

Зазвучали призывы к непримиримой борьбе с правонарушителями и преступниками и требования, чтобы каждый проступок, каждое нарушение общественного порядка, каждое преступление немедля получали достойный отпор. Нас уверяют, что только бескомпромиссная тотальная война со злом способна остановить рост преступности и возродить в людях веру в безопасность собственного дома. Как правило, при этом ссылаются на опыт Нью-Йорка, где убедительно сработал принцип нулевой толерантности, введенный в конце минувшего века и давший положительный результат буквально через несколько месяцев.

Идея нулевой толерантности в борьбе с преступностью не нова. Почерпнута она из времен отдаленных, если не древних, с их представлением о битве добра и зла, света и тьмы. Это представление делит человечество на добрых и злых, уповает на светлое будущее, которое наступит, как только зло будет уничтожено. В разных вариациях эта идея всплывала на всем протяжении истории, но, всплыв, очень скоро сама же себя дискредитировала, затем забывалась, чтобы спустя время вновь всплыть.

Нулевой толерантностью руководствовалась инквизиция. Идея о врожденной склонности к преступлению — это ее модификация в XIX веке, выдвинутая итальянским криминологом Ламброзо, считавшим, что нечего ждать, когда врожденно порочный человек совершит злодеяние, его надо выявить заранее и немедля изолировать от общества в целях безопасности.

В начале 80-х годов ХХ века флаг массовых полицейских репрессий в отношении преступности поднял президент США Рональд Рейган. Полиция получила щедрые вливания, ее модернизировали, усилили технически, к полицейским операциям привлекли воинские формирования и т.д. В итоге стабилизировали криминогенную ситуацию, несколько снизили преступность. Но, увы, на короткий срок. Уже к середине
80-х годов преступность в США снова начала расти и вскоре превзошла прежний уровень. В ответ на силовой нажим полиции криминалитет отреагировал волной насилия.

Что дает повод думать, будто происходившее в США в 80-е годы не повторится у нас, внедри мы в работу полиции принцип нулевой толерантности? Да ничего. Как и все прежние попытки, нововведение обречено на провал, поскольку опирается на ложные предпосылки и не хочет видеть реальных факторов, порождающих преступность. Она не есть результат врожденной злонамеренности, как добро не бывает результатом врожденной добропорядочности. Добро и зло — вещи оценочные, в разных культурах они имеют разное содержание. В этом смысле и преступность не абсолют, существующий сам по себе, который силой можно сдержать и даже истребить, преступность — одна из форм бытия общества. Если мы не поймем этой простой истины, то не поймем и того, почему полицейские репрессии — называй их нулевой толерантностью или как-то иначе — приносят только временную победу. Практика говорит, что даже временный успех достигается не всегда.

Излишне подробно обсуждать, чем опасна нулевая толерантность для демократического общества. Она чревата ограничением гражданских свобод, прав и свобод личности и т.д. Достаточно вспомнить тысячелетиями проверенную библейскую истину: насилие рождает насилие. Так всегда было и, видимо, будет в истории человечества. Сегодня мы должны пристально вглядеться в минувшие времена, когда в огне ненависти и насилия сгорели десятки и сотни миллионов человеческих жизней, были растоптаны святые ценности культуры. Под внешне привлекательным лозунгом нулевой толерантности мы не должны распалить ненависть в и без того расколотом обществе. Нам надо строить мосты терпимости, создавать такие условия, при которых солидарность людей будет вытеснять противостояние и ненависть. Ради лучшего будущего мы не должны возрождать полицейское государство, опирающееся на страх. По-моему, решение проблем лежит в плоскости большего доверия и сотрудничества между разными людьми и структурами.