Депутаты защищают русский язык

Раиса ЗУБОВА

Нижняя палата российского парламента - Государственная дума - приняла в третьем чтении законопроект «О государственном языке РФ». Законопроект закрепляет статус русского языка как государственного, а также определяет сферы и условия его применения в официальном качестве.

Документ, который вот-вот станет законом, привлек заинтересованное внимание общественности и аналитиков главным образом в силу двух обстоятельств. Во-первых, он практически запрещает публичное использование нецензурных выражений, а во-вторых, стремится ограничить употребление иностранных заимствований.

Оценивая почин народных избранников, стоит иметь в виду, что в последние годы в российском обществе растет тревога за состояние современного русского языка. Ученые-лингвисты бьют в набат: грамотность населения падает, культура речи публичных персон - политиков, бизнесменов, богемы и даже журналистов - ужасает, литературная норма засоряется разного рода жаргонизмами, иностранщиной, просторечием.

А уж тлетворную роль рекламы в деле "разрушения" великого и могучего отмечают все! "Сникерсни", "волюмайзинг-формула" и прочие неудобоваримые кальки иностранных слоганов в телевизионных рекламных роликах приводят в бешенство ревнителей русского языка. В этом неприятии отражается не только оскорбленная гордость великороссов, но и вполне разумные соображения.

К сожалению, говорящий по-русски человек даже под страхом казни не сможет ни запомнить, ни выговорить многие названия известных западных товаров вроде "Хэд-энд-шоулдерс", "Лейди спид-стик" и зачастую, приспосабливая их под себя, подвергает язвительному переиначиванию (по типу "modern talking" - "в морду током"). Неспроста специалисты давно ведут настоятельные разговоры о необходимости учредить при федеральных телеканалах особые попечительские советы, которые следили бы за качеством языка.

Справедливое возмущение у воспитанной части населения вызывает широкое распространение матерщины - национальной брани, которая проникла даже в парламент и правительство. Употребление русских нецензурных выражений, честно говоря, всегда, даже в тоталитарные благопристойные советские времена, считалось своего рода шиком во всех слоях общества, даже у высокообразованной рафинированной интеллигенции. Но тем не менее мало кто решался использовать мат публично, в официальной обстановке, в обществе женщин. А сегодня, по свидетельству вице-премьера правительства Валентины Матвиенко, нецензурщина - обычное дело на заседаниях кабинета министров. Характерно, что, по некоторым оценкам, до 80 процентов россиян ратуют за запрет сквернословия.

Больше дискуссий и иронических замечаний вызывают попытки депутатов ограничить проникновение в русский язык иностранных слов или вытеснить просторечие. Критики этого положения законопроекта справедливо указывают на то, что и "парламент", и "компьютер", и многие другие иностранные слова, которым при желании можно найти соответствие в русском языке (например, "парламент" - "говорильня"), прижились и являются его органической частью.

А просторечие - это та естественная богатая почва, из которой и произрастает древо великого и могучего русского литературного языка, прославленного гениями русской словесности Толстым, Достоевским, Чеховым.

В откликах на принятый думой законопроект звучит и такая точка зрения: закон абсолютно бессмысленный, потому что русский язык сам за себя постоит. Язык - здоровый саморазвивающийся организм, он способен отторгнуть наносное и принять то, что ему на пользу. В этом утверждении есть доля истины, так как законы развития языка непостижимы. Кто может объяснить, почему в русском языке есть "вертолет" вместо интернационального "геликоптера", и в то же время в нем прижился общемировой "компьютер"?

И все же лингвисты - обеими руками за такой закон, хотя исполнять его по общему признанию будет трудно. И дело не только в законодательных противоречиях и недоработках, но и в том, что границы между цензурным и нецензурным, между бранным и небранным словом размыты, нет четких определений жаргонизмам. У закона нет и достаточного современного научного обеспечения - соответствующих толковых и тематических словарей, пособий.

В ходе применения закона, очевидно, будет возникать масса спорных моментов, которые потребуют лингвистической экспертизы и, возможно, даже судебного вердикта. Кроме того, чиновники способны любое начинание довести до абсурда. По идее, если власть будет настаивать на скрупулезном исполнении закона, речь может зайти о создании какой-нибудь специальной лингвистической полиции. Однако, судя по всему, закон о статусе русского языка будет иметь больше ориентирующий, воспитательный и сдерживающий характер, а не карательный.