Стеклянный колпак интеграции

Александер ЭРЕК

В конце года в ряду прочих статистических реляций нам сообщили, что отряду граждан Эстонской Республики прибыло аж 4091 человек. В порядке натурализации.

Из краткого статистического повествования Департамента гражданства и миграции следует, что за это же время ряды эстонских граждан по причине обретения финских, российских и германских паспортов покинули 1325 человек. Итого прирост составил 2766 человек. Но и это еще не окончательный показатель, так как в нем не учтено демографическое сальдо рождаемости-смертности. Точных данных о том, сколько граждан Эстонской Республики за год минувший прибыло на этот свет, а сколько отбыло в мир иной, пока нет. Положим, разница составила минус 300-350 человек. В таком случае в сухом остатке прироста граждан мы имеем не более двух с половиной тысяч человек.

Старение населения и спад рождаемости в одночасье вспять не повернешь, какие бы призывы сверху ни доносились. Поэтому рассчитывать на всплеск прироста за счет детородной активности граждан фертильного возраста не приходится. Хотя в части рождаемости некоторые резервы есть. Например, почему бы не начать, как в США, считать гражданами страны всех родившихся на ее территории? Это, правда, потребовало бы отступления от основного принципа предоставления гражданства. Пришлось бы давать его не по родству, а по месту рождения.

Другой путь - облегчение установленной процедуры натурализации. Причем не въезжающим в страну, а тем давним и постоянным жителям, которым не повезло с предками.

Незадолго до оглашения статистики ДГМ министр по делам народонаселения Эльдар Эфендиев высказался следующим образом: “Думаю, что условия натурализации сегодня слишком тяжелы для людей, не имеющих гражданства, но желающих стать гражданами Эстонии”. По его данным, гражданство Эстонии хотели бы получить более 60 процентов обладателей серых паспортов. Заметим, что предложить огульное послабление министр не решился. Достаточно, считает он, смягчить правила предоставления гражданства пожилым людям.

Спросите, почему именно пожилым? Просто это уже вышедшая в тираж возрастная категория. Они, как правило, уже на пенсии и с получением гражданства ни на какие государственные посты претендовать не будут. На негосударственные тоже.

Но даже для этой категории носителей серых паспортов послабления ждать не приходится. Об этом почти в унисон заявили главный реформист Сийм Каллас и центрист из МВД Айн Сеппик. Первый со страниц “Постимеэс” поведал, что “не видит большой проблемы в том, что 168 тысяч человек в Эстонии являются лицами без гражданства”. Второй же отметил, что любым решениям в этой сфере должны предшествовать политические дискуссии.

Представление о характере дискуссии на эту тему, случись ей разгореться, дает реакция отставного премьера и лидера “Исамаалийта” Марта Лаара. "Потребность в патриотической политике в Эстонии не угасла, и борьба против смягчения требований к языку и условий получения эстонского гражданства сегодня важнее, чем прежде".

При наличии “беспроблемных” 168 тысяч лиц без определенного гражданства само гражданство перестает быть предметом вожделений тех, у кого его нет. Об этом свидетельствует неуклонно идущая вниз кривая натурализации. Округленные до сотни данные Департамента гражданства и миграции были приведены в выступлении министра Эфендиева перед парламентом: “В 1992 году гражданство получили 5400, в 1993-м - 20300, в 1994-м - 22500, в 1995-м - 16600, в 1996-м - 22700 человек. Затем темпы снизились. В 1998 году гражданство получили 9000, в 1999-м - 4500, а в 2000-м - 3400 человек. В прошлом году гражданами Эстонии стали 3000 человек”. В этом же выступлении он отметил, что за десять лет действия Закона о гражданстве число подданных Эстонской Республики сократилось на 120 тысяч человек.

Почему же, теряя в народонаселении в целом и в числе граждан в частности, мы так упорно не хотим приоткрыть дверь в сообщество граждан Эстонии ни за счет упрощения порядка натурализации, ни даже сокращения срока рассмотрения заявлений тех, кто уже сделал выбор в пользу синего паспорта?

Объясняется все очень просто. Чем представители титульной национальности отличаются от остальных жителей республики? Наличием гражданства и знанием государственного языка. Причем и то, и другое ими получено от рождения. Вполне понятно стремление и желание обеспечить свое доминирование в обществе за счет этих почти что естественных преимуществ.

В начале восьмидесятых, примерно в то же время, когда в здешних умах начали пробуждаться национально-освободительные мотивы, в мире появился термин “стеклянный потолок”. Первоначально он использовался для описания невидимого барьера, ограничивающего продвижение женщин по служебной лестнице. Эта форма дискриминации по половому признаку описывалась как “барьер настолько незаметный, что он прозрачен, но в то же время настолько основательный, что препятствует женщинам продвигаться в управленческой иерархии”. Позже понятие “стеклянного потолка” распространилось и на представителей меньшинств. Попробуйте спроецировать все связанное с этим потолком на наше общество. Вы поймете не только природу падения интереса местных нацменьшинств к эстонскому гражданству. Во всей красе предстанет никчемность всего того, что у нас почему-то называется интеграцией, а на деле является плохо прикрытой попыткой не объединить общество, убрав этот стеклянный колпак, а лишь заставить всех остальных жителей страны разговаривать с титульными на понятном их родном языке.