Куда дунет ветер

Евгения ГАРАНЖА

Популярность идеи вступления в Европейский союз не зависит от организованности и многочисленности движения евроскептиков в стране, выясняется в ходе подготовки девяти кандидатов в ЕС к национальным референдумам.

Эстафета всенародных голосований стартует, вероятно, уже 9 февраля в Словении и завершится 20 сентября в Латвии. Наиболее велика вероятность положительного голосования в Словении, Словакии, Мальте и в Венгрии. Кипр вообще отказался от референдума, поскольку в местных социологических исследованиях даже отсутствует такая категория, как противники Евросоюза. Есть только немногочисленные сомневающиеся. Далеко не так очевиден результат голосования в Польше, Чехии и Балтийских странах.

Государства, склонные сомневаться в выборе своих граждан, за исключением Литвы, постарались назначить референдум на более поздний срок, ведь результат голосования в одной стране может непоправимо повлиять на общественное мнение у соседей. Тем более что выделить те общие факторы, которые определяли бы симпатии электората во всех девяти кандидатах в ЕС, практически невозможно.

Это определенно не конституционные основания для проведения референдума. Если основной закон Словакии, к примеру, обязывает государство выносить на международное голосование вопрос вступления в международную организацию, то для Польши такое решение является рекомендательным, а конституция Эстонии, одна из статей которой позволяет выносить на референдум важные для страны вопросы, а другая гласит, что международные соглашения всенародному голосованию не подлежат, вообще породила юридический диспут, в результате которого эксперты так и не пришли к единому мнению. В Чехии решение о референдуме было принято на парламентском уровне, хотя местная конституция не дает никаких указаний на этот счет.

Это также не национальная традиция референдумов и не интерес населения к Европейскому союзу. В некоторых странах – кандидатах в ЕС для признания референдума действительным требуется, по крайней мере, явка 50% избирателей, в других всенародное голосование считается состоявшимся в любом случае. Что касается предваряющих референдумы информационных кампаний, то в Польше она началась уже в мае 2002 года, но за это время интерес населения к Европейскому союзу не увеличился ни на йоту. Посетить организованные государственными и общественными организациями мероприятия соизволили всего 3% поляков.

Это и не уровень благосостояния страны. Если для Кипра или Мальты рост благосостояния – это та сила, которая движет страну в сторону ЕС, то Эстония по мере развития экономики стала все чаще задумываться о том, что она неплохо справилась бы и без покровительства Брюсселя.

Как ни парадоксально, это даже не многочисленность и организованность движения евроскептиков. В Польше, где оппозиционная Европейскому союзу католическая Лига семей и созданная специально для противостояния ЕС фермерская Партия Самообороны вкупе занимают около 20% парламентских мест (больше, чем в любой стране-кандидате) и постепенно отбивают популярность у более почтенных политических объединений, число сторонников Евросоюза, по данным разных социологических фирм, колеблется от 60 до 75%, что на 10 с лишним процентов больше, чем в Эстонии, где организованное движение евроскептиков практически отсутствует. Еще более скептично по отношению к ЕС настроена только Чехия.

Таким образом, результат референдума, который на долгие годы определит судьбу страны, будет во многом зависеть от сиюминутных обстоятельств вроде случайно запомнившихся народу громких политических высказываний, довольства избирателей институтами власти и даже погоды в день голосования. В Эстонии начинать строить претендующие на доверие прогнозы стоит лишь несколько месяцев спустя после мартовских выборов в Рийгикогу.