Мы уже движемся туда, КУДА ПРИДЕТ ВЕСЬ МИР

Нина ГЕНИС

Продолжаем разговор о развитии генетики и новых возможностях здравоохранения с профессором Арво ТИККОМ, председателем комитета по этике Генного фонда Эстонии.

«Наступает эпоха генетической медицины» – на этом утверждении закончилась наша предыдущая беседа.

Этика и генетика

- Итак, польза генных исследований для человечества огромна и очевидна. Почему же все-таки высказываются скептические, а то и критические мнения о банках генных данных?

- Биоэтика – весьма актуальная тема во всем мире. Вопрос в том, как при современном развитии разрешаются этические проблемы в разных странах. И в том, что научный прогресс всегда опережает правовые и этические нормы общества. В конце октября я был в Бразилии на форуме по медицинским исследованиям Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). Там же проходило совещание национальных комитетов по этике, обсуждалась координация общей деятельности. Особенно это касалось области генетических исследований. Так вот, в некоторых странах генетические исследования возможны, но невозможно в достаточной мере проводить программы, охватывающие все население.

Причин много: забота о сохранении приватности, католические догмы, общая консервативность. Очень частый аргумент - возможность дискриминации по состоянию здоровья (со стороны работодателей, например). Хотя пример Скандинавских стран, где успешно работают программы генетического обследования населения, свидетельствует о другом: не возникает даже вопроса, что человека могут ущемить по состоянию здоровья. Наоборот – в случае необходимости, если имеются какие-то отклонения, есть возможность подобрать ему подходящий вариант трудовой занятости. Конечно, такое возможно только при очень хорошо развитом социальном обслуживании и обеспечении. В северных странах все это есть, и люди там знают, что их данные используются в благих целях, для распространения и развития новых знаний.

А, например, Франция и Германия запретили исследование эмбриональных стволовых клеток, да еще с формулировкой как «неэтичные и преступные против жизни». А у этих исследований широчайшие перспективы! В Великобритании эти исследования считаются этически разрешенными, и в ближайшем будущем есть надежда получить важные практические результаты в лечении заболеваний - с их помощью получены и в ближайшее время будут внедрены в практику результаты, приводящие к значительно более успешному, по сравнению с нынешним, лечению болезней Паркинсона и Альцгеймера. В трансплантологии уже получены данные, позволяющие утверждать, что в ближайшее время будет возможность выращивать с помощью стволовых клеток новый орган для пересадки взамен поврежденного. Прогресс в этой области велик, а во Франции и Германии сейчас, можно сказать, тупиковое состояние. И тут возникает любопытная коллизия как раз морального характера: как эти государства могут использовать в собственной практике «неэтичные» достижения других стран?

- Такие развитые страны...

- Тем не менее... А с другой стороны, возьмем государства Латинской Америки. Мы все еще считаем их «странами третьего мира», но здесь сейчас запущены государственные программы обучения в начальной, средней и особенно в высшей школе с упором на генетику и генетические особенности человека. Это и есть новый подход к проблеме, теперь общество там будет подготовлено к масштабным генетическим исследованиям и использованию их результатов в практической медицине.

- А как эти проблемы решаются в США?

- Америка, с одной стороны, является безусловным лидером во многих научных направлениях, в том числе – в медицинских исследованиях. С другой стороны, есть очень серьезные препятствия, которые создает общество. Там, если так можно выразиться, «национальный вид спорта» – возбуждение судебных исков против врачей с требованием возмещения как физического, так и морального ущербов. Это превращается в серьезный бизнес: средний годовой оборот таких исков – 25 миллиардов долларов. Если учесть, что больше девяноста процентов этого оборота составляют судебные издержки и только десять достаются «обиженным» пациентам, то очевидна заинтересованность юристов в этом «спорте». Ситуация просто абсурдна. Отсюда – все медицинские новации сопряжены с большим риском.

Так что в разных странах есть разные противоречия между прогрессом и общественными нормами, и они очень интенсивно обсуждаются. Генетика развивается столь стремительно, что международные соглашения и юридические документы успевают устареть еще в процессе их разработки. Состояние науки меняется так быстро, что ведущие юристы мира просто не поспевают за новыми требованиями, которые меняются почти ежедневно. Потому в этой сфере трудно вырабатывать законы, тем более – такие, которые подходили бы любому обществу, единые для всего мира.

- У нас Закон о генетических исследованиях человека принят.

- Да. И он сейчас является тем образцом, на который другие страны собираются ориентироваться. В Латвии, например, уже принят аналогичный закон, Великобритания составляет правила для своего проекта по образцу эстонского закона. В мире сейчас разрабатывается около десятка подобных проектов, так что есть основания утверждать, что мы движемся в правильном направлении.

Наш проект альтруистичен

- А все же – так ли гладко у нас все проходит? Негативные высказывания в прессе все же появляются.

- Два года назад мы провели первый открытый опрос среди населения. Тогда против проекта Генного фонда было настроено всего 6 процентов опрошенных. Недавно, перед запуском пилотного проекта в тех уездах, которые в нем задействованы, новый опрос выявил уже 25 процентов противников. Мотивировки примерно те же, о которых говорилось выше: боязнь дискриминации, протест против вторжения в частную жизнь. Но мы все же считаем это позитивным результатом, это можно расценивать так: люди, наконец, задумались о том, что же такое генетика, что дает и к чему приведет ее развитие. И радует то, что 60 процентов людей сразу высказали свою готовность участвовать в проекте.

Следует подчеркнуть – наш проект прежде всего альтруистичен: участие в нем не обещает генному донору какой-то прямой выгоды. Хотя и сейчас глубокое обследование генного донора, подробное описание состояния его здоровья дает возможность семейному врачу точнее определить риски пациента и посоветовать обоснованные способы профилактики и лучшие методы лечения. А генные данные, которые можно будет использовать для лечения конкретного человека, могут появиться лишь через 10-15 лет исследований. Так что это действительно работа на благо будущих поколений.

- И, возможно, в числе этих 25 процентов скептиков есть те, которых именно это и отталкивает? Сиюминутного результата нет, мою конкретную сегодняшнюю болячку это не исцелит, зачем мне лишние хлопоты?

- Да, это, безусловно, так. Но к счастью для человечества, число тех, кто желает заглянуть за горизонт, всегда больше. Иначе было бы невозможно никакое развитие.

Повторю еще раз: начинается совершенно другая эпоха развития медицинской науки, эпоха генетической медицины. И для этого необходим новый взгляд на проблему, новый подход к исследованиям. Рано или поздно весь мир придет к осуществлению таких проектов, какой разрабатывается сейчас в Эстонии. И нам очень повезло, что с помощью международного инновационного капитала мы раньше других двинулись туда, куда движется весь мир. Надо подчеркнуть, что в проекте не используются деньги, выделяемые из бюджета на здравоохранение и науку. Мы намерены с помощью других средств и возможностей заложить в Эстонии основу генетической базы данных, необходимую для медицинской практики, и научную основу генетических исследований.

А что касается скептиков и у нас, и во всем мире... Тут важно правильно определить приоритеты. Что на первое место ставить – прогресс, развитие науки, здоровье будущих поколений или соблюдение приватности? Как выдержать при этом разумное равновесие? И перспективы, открывающиеся перед наукой вообще и медициной в частности, все равно заставят скептиков изменить подход к этим обстоятельствам.

- Спасибо за беседу.