"Молодежь Эстонии" | 04.07.03 | Обратно

Официальное мнение и реальная жизнь...

Комитет ООН проверяет выполнение в Эстонии Конвенции ООН по защите прав детей

— Как известно, Эстония подписала Конвенцию ООН по защите прав ребенка почти сразу же после восстановления независимости, еще в 1991 году. Однако и теперь нельзя сказать, что права детей у нас обеспечены, тем более права русскоязычных ребят. Как же получилось, что Комитет ООН рассмотрел отчет Эстонии по выполнению этой Конвенции лишь недавно?

— Давайте для начала напомним читателям, что существует 6 основных документов ООН, для контроля за выполнением которых созданы специальные комитеты ООН. Сейчас идут разговоры о том, что будет принят 7-й документ и создан 7-й комитет — по защите прав рабочих-мигрантов.

— О, это важный и чрезвычайно актуальный для нас документ...

— Конечно. Эту конвенцию уже подписали и ратифицировали 7 государств. И как международный документ она вступила в действие. Можно теперь добиваться того, чтобы Эстония ее подписала. Надо полагать, тогда успешнее будут решаться и многие проблемы наших людей.

Что же касается Конвенции по правам ребенка, то Эстония действительно подписала ее еще в 1991 году. И первый отчет государства о выполнении этой конвенции должен был поступить в Комитет ООН еще в ноябре 1993 года. Но... Эстония подала этот отчет на 10 лет позже. Он поступил в Комитет ООН лишь в 2001 году, обсуждался в течение 2002-2003 годов. А рекомендации Комитета ООН получены лишь недавно.

— А разве нет никаких санкций за столь значительное опоздание?

— До сих пор не было. Но уже идут разговоры, что такие санкции должны быть. Ведь государство взяло на себя определенные обязательства, оно должно их выполнять. Но в любом случае это, конечно, сказывается на имидже государства. Тем более что речь идет о детях. Это наиболее уязвимая категория населения. Недаром именно по положению детей и стариков судят прежде всего о государстве.

К сожалению, государственные структуры, готовя официальный отчет Эстонии по выполнению Конвенции о правах ребенка, не привлекли к работе над ним неправительственные организации, занимающиеся проблемами детей. И тогда Эстонский Союз защиты детей выступил с инициативой написать для Комитета ООН альтернативный отчет. Организатором акции была Малле Халлимяэ, член этого союза. Откликнулись на призыв 10 неправительственных организаций и среди них одна русскоязычная — Центр информации по правам человека. Мы, кстати, обратились тогда к общественным организациям Ида-Вирумаа, занимающимся проблемами детей. Но, как ни странно, ответа не получили.

— Хотя на Северо-Востоке проблем в этом плане, быть может, больше, чем где-нибудь еще...

— Да. И тем не менее... Вообще-то должна сказать, что проблем много и у эстонских, и у русскоязычных детей. Но помимо этих общих проблем у русскоязычных есть свои, специфические проблемы, связанные с их языком, идентитетом и т.д. Именно поэтому, готовя в Центре информации по правам человека свои материалы для альтернативного отчета, мы сосредоточились, в основном, на положении русскоязычных.

— А чем все-таки отличались государственный отчет Эстонии и альтернативный отчет неправительственных организаций?

— Ну, государственный отчет представлял собой, по существу, сухой перечень того, что есть в эстонском законодательстве о детях. Неправительственные организации в своем альтернативном отчете постарались дать статистику, показать реальное положение дел, дать свои предложения, как можно это положение улучшить.

— Какие же проблемы, связанные с детьми, больше всего беспокоят неправительственные организации?

— Говорить об этом можно долго. Поэтому остановлюсь лишь на некоторых моментах.

У нас не существует системы социального обеспечения детей. Или какой-то определенной государственной политики в этой области. И это, пожалуй, главное... При прежних министрах по делам народонаселения была создана комиссия по разработке политики семьи и детства. Но сейчас она как-то не проявляет никаких признаков жизни. Во всяком случае не известно, чтобы она предпринимала какие-то существенные шаги.

Да, скажем, министерства образования, социальных дел занимаются теми или иными аспектами детских проблем. Но нет специального органа, какой-то комиссии, которая координировала бы эту работу, занималась бы сбором информации, связанной с положением детей, разработкой законопроектов в этой области. Нет и механизма контроля за выполнением Конвенции по правам ребенка. Нет настоящего, действенного сотрудничества между государственными структурами и неправительственными организациями, занимающимися детьми... А ведь мог бы быть создан, например, «круглый стол» или любой другой орган, с помощью которого можно было бы донести беспокоящие всех нас проблемы до тех людей, должностных лиц, которые могут, скажем, внести какие-то изменения в существующее законодательство и повлиять таким образом на ситуацию.

У нас нет такой фигуры, как, скажем, детский омбудсмен, который представлял бы и защищал интересы детей.

— Но есть же омбудсмен, он же и канцлер права. Правда, его голос слышен в чрезвычайно редких случаях, и уж тем более не тогда, когда дело касается русскоязычного населения...

— Да, такая должность есть. Но даже если бы он и захотел, то не смог бы охватить все проблемы, особенно такую большую и специфическую сферу, как детство и его проблемы.

А в других странах, между прочим, такой специализированный омбудсмен существует. И почему бы не взять с них пример?

У нас вообще не хватает сотрудников, которые работали бы именно с детьми, с подростками, с молодежью. В докладе неправительственных организаций об этом говорится много. В самом деле, статистика показывает, что в Эстонии 102 социальных работника занимаются детьми и молодежью, хотя последняя перепись населения свидетельствует о том, что в Эстонии 312 тысяч подростков и молодых людей до 18 лет.

— Цифры действительно несопоставимы...

— А вот еще столь же выразительные цифры... В детских домах находятся 1814 детей, сейчас, по-видимому, даже больше. И с этими почти двумя тысячами ребят работают 6 психологов. Могут ли они справиться со всеми этими детскими проблемами, с горем детей, оставшихся без родителей, с душевной депрессией и прочими бедами?

В альтернативном отчете с горечью отмечается рост и числа ВИЧ-инфицированных детей в школах, особенно в регионе Ида-Вирумаа. В государственном отчете этот вопрос был вообще обойден. Но можно ли закрывать глаза на эту страшную беду? А ведь за всем этим стоят какие-то очень серьезные причины.

И вот еще проблема, которую решили поднять неправительственные организации в своем отчете Комитету ООН... Проблемы, связанные с детьми, такие, например, как распад семьи, развод родителей, установление, с кем именно будет жить ребенок, выплата алиментов и т.д., у нас решает обычный городской суд. А европейская практика говорит о том, что этим должен заниматься специализированный суд. Судьи при этом должны быть подготовлены именно к работе с детьми. В Англии, например, на судебных процессах, скажем, при разводах, каждый член семьи — и отец, и мать, и ребенок — имеют своего адвоката. Интересы ребенка при этом защищает представитель, который не связан ни с отцом, ни с матерью. Жаль, что у нас такой практики нет. Ребенок ведь имеет право на то, чтобы его интересы были четко представлены.

— А что же отметили вы и Центр информации по правам человека, говоря о проблемах русскоязычных детей?

— Здесь тоже можно было бы сказать многое. Но я отмечу лишь некоторые моменты...

Начнем хотя бы с распространения информации. Государство, подписавшее Конвенцию ООН и взявшее на себя, таким образом, определенные обязательства, должно позаботиться о том, чтобы население страны об этом знало. Таково требование ООН. И это вполне естественно.

Но текст Конвенции по защите прав ребенка был опубликован на эстонском языке спустя 5 лет после подписания конвенции. А на русском языке он так и не появился. Конечно, разные неправительственные, некоммерческие организации его переводили. Но ведь это не официальный текст, не то, с чем государство должно было бы обратиться к жителям страны.

Кстати, не только Комитет по правам ребенка, но и другие комитеты ООН в своих рекомендациях обязательно отмечают, что официальная информация от имени государства должна распространяться и на русском языке.

Мы отметили целый ряд проблем, связанных с Законом об иностранцах, именно таких, которые касаются детей. Скажем, гражданства ребенка, усыновленного гражданами Эстонии или владельцами серых паспортов. Или опять-таки проблемы постоянных видов на жительство. Некоторые подвижки тут есть, но и проблем остается немало. Кстати, и подвижки возникают не просто так, а в результате длительной упорной работы. И печати, и общественных организаций, того, что мы стали доносить свои проблемы до международных экспертов, международных структур.

Самое главное — добиваться того, чтобы учитывались интересы ребенка. Вот, скажем, самый простой пример... Служба в армии. Есть несколько моментов, по которым служба в армии может быть отсрочена. Например, в том случае, если молодой отец является кормильцем семьи, в которой двое детей. А если один ребенок? Кто его кормит? Ведь молодая мама часто не может работать. К тому же ситуация на рынке труда у нас известна, особенно для русских. Разве это справедливо — обрекать на нищенскую жизнь ребенка, даже если он в семье один? Все знают, что пособия на ребенка малы.

Очень много случаев, когда не выполняется положение конвенции о том, что ребенок имеет право на свое имя. Тут вообще возникают парадоксальные ситуации. Например, такая, когда ребенок рождается от мужчины, с которым женщина не состоит в браке. С мужем она давно не имеет ничего общего, но по каким-то причинам они своевременно не развелись. Порой она даже не знает, где находится этот ее бывший муж. Но ребенка по эстонским законам записывают именно на него, а не на биологического отца, который любит ребенка, хочет его воспитывать, жить с ним.

— Ну, это уже совсем странно...

— И тем не менее... Ребенок уже с самого начала жизни теряет право на собственное имя. Он должен носить фамилию человека, которого не знает и знать не будет, которого не любит и которому ничем не обязан. И таких несообразностей намало.

Конечно, мы посчитали необходимым обратить внимание Комитета ООН на проблемы образования детей, родным языком которых является русский. Проблема пресловутого 2007 года так и не снята окончательно. Оправдаются ли те позитивные толкования законодательства, которые существуют сейчас? Гарантий нет. А ведь государство по всем европейским нормам должно поддерживать национальное меньшинство, тем более, если оно такое крупное, как русскоязычные люди в Эстонии.

Никто не говорит, что дети не должны изучать эстонский язык. Но они не должны забывать и русский, они должны осознавать, что это их родной язык, родная культура.

Написали и о качестве учебников. Они зачастую переводятся с эстонского и очень слабы.

— И что же сказали члены Комитета ООН, посмотрев все эти материалы? Каковы были их рекомендации?

— Представителям государственных структур Эстонии было задано очень много вопросов, что показывает неудовлетворенность комитета. Эстония должна будет ответить на эти достаточно острые вопросы, касающиеся положения детей. А рекомендации Комитета ООН составили 12 страниц текста. Это очень много для подобных документов.

Конечно, было предложено привести в соответствие требованиям конвенции эстонское законодательство. Комитет ООН рекомендовал все же создать орган, который занимался бы только проблемами детей, координировал бы действия в этом плане разных министерств, постоянно отслеживал бы ситуацию с детьми, их положением, их проблемами, стоял бы на страже их интересов.

Разумеется, внимание комитета привлекла проблема безгражданства. В сущности, все комитеты ООН обеспокоены этой проблемой и рекомендуют принять все меры для сокращения числа лиц без гражданства, урегулирования этой проблемы. Настоятельно рекомендуется ратифицировать Конвенцию о статусе лиц без гражданства. По мнению многих, это действенный механизм для решения проблемы. Однако, как мы видим, Эстония это делать не спешит.

Должна сказать, что, судя по вопросам, которые задавали члены комитета, по рекомендациям, которые были сделаны, Комитет ООН очень серьезно отнесся к нашей информации, к нашим материалам и разделил нашу озабоченность. Он особенно отметил, что не должно быть никакой дискриминации детей. Как, например, в случае с несовершеннолетними детьми бывших военнослужащих советской, российской армии. Они, как известно, не получают постоянного вида на жительство. А это как раз и есть дискриминация. Дети не могут отвечать за прошлое родителей. Комитет ООН это отметил.