Деньги и таллиннские девушки сделали иранца шпионом

Виктор КОНОНОВ,
Стокгольм

«Неужели разработчики систем телекоммуникаций не знали, что мобильные телефоны можно прослушивать, а информацию, стертую с жестких дисков, нетрудно восстановить? Разве профессиональных офицеров разведки не учили избавляться от слежки?» Эти и подобные им риторические вопросы о некомпетентности участников завершившегося только что в Стокгольме шпионского скандала задают шведские обозреватели, комментируя итоги этой истории длиною в полтора года.

Во вторник в Стокгольме закончился суд над тремя шведскими гражданами иранского происхождения, обвиненными в шпионаже в пользу России. Главный фигурант на процессе, 46-летний Авшин Баванд, получил восемь лет тюрьмы – огромный срок по мягким шведским меркам, обычно даваемый только злостным убийцам. Судьи, комментируя приговор, сообщили, что преступление Авшина Баванда классифицируется как «злостный шпионаж» и тянет на высшую меру наказания, предусмотренную в Швеции, – десять лет тюремного заключения или пожизненный срок. Однако, поскольку опасности военного нападения на страну сейчас не существует, суд счел возможным смягчить наказание. Два его сообщника в возрасте сорока четырех и сорока лет приговорены к трем и соответственно году тюремного заключения по куда менее тяжелой статье «промышленный шпионаж», где максимальная планка установлена в шесть лет лишения свободы.

Авшин Баванд был завербован офицером российской разведки, работавшим под дипломатической крышей в Стокгольме, в прошлом году. В 2001 году на «Эрикссоне» прошла волна сокращений, под которую попал и Баванд: обида на родное предприятие и нужда в деньгах сделали его привлекательным объектом вербовки. Плюсом было и то, что он, как рассказывают его друзья и знакомые, с симпатией относился к России и все время пытался завести знакомство с русскими красавицами, «чатая» с ними в Интернете и лично знакомясь во время своих частых наездов в Таллинн.

Слежка за Бавандом и его куратором из российского посольства в Стокгольме продолжалась на протяжении восьми месяцев. Инженер, хотя и уволился с «Эрикссона», продолжал беспрепятственно посещать предприятие и давал заказы двоим своим приятелям, оставшимся в исследовательском отделе.Те накапливали предназначенную на вынос информацию в своих компьютерах. Периодически сообщники российского агента стирали опасные улики с жестких дисков, надеясь, что этих мер предосторожности будет достаточно. И в этом заключалась их кардинальная ошибка. Служба безопасности «Эрикссона», заинтересовавшись странными запросами ученых в другие подразделения концерна, восстановила информацию, уничтоженную на жестких дисках. Убедившись в обоснованности подозрений, сыщики концерна связались со своими коллегами из СЭПО, которые к тому времени уже начали следить за двумя главными действующими лицами этой истории – Авшином Бавандом и его куратором из российского посольства.

Добытую информацию иранец передавал российскому дипломату во время встреч в торговых центрах, на парковочных площадках и железнодорожных станциях Стокгольма. Переговоры о свиданиях шли с помощью кодированных сообщений, передаваемых по мобильному телефону. Мобильники всех участников шпионской истории, как выяснилось, многие месяцы стояли на прослушке. Однако выйти на «шпионское гнездо» шведской полиции безопасности СЭПО удалось с помощью проверенного дедовского способа – методом рутинной слежки за передвижениями сотрудников российского посольства в Стокгольме.

Свернуть операцию решили 5 ноября прошлого года, когда Авшина Баванда и российского дипломата задержали на одной из стокгольмских парковок с поличным. Инженер передал своему работодателю лазерный диск с секретной информацией, а взамен получил пачку денег в сумме четырех тысяч долларов. Всего побочный заработок принес ему около ста тысяч долларов.

Агента, предъявившего диппаспорт, отпустили с миром, однако пребывание его в Швеции на этом закончилось. Его и еще одного сотрудника российской разведки из посольства объявили персонами нон грата. Москва в ответ выслала двух шведских дипломатов. Двум приятелям Авшина Баванда удалось отделаться малыми сроками лишь потому, что следствие не сумело доказать факт их работы на Москву. Оба инженера уверяли, что передавали секретные документы Авшину Баванду, поскольку не знали об его увольнении и думали, что информация нужна ему для работы.

Обычно подобные истории вызывают в Швеции волну возмущений действиями Москвы в «старом советском стиле», но на этот раз такого не произошло. Причиной относительной шведской сдержанности стала серия разоблачительных материалов в газете «Дагенс нюхетер», рассказавшей, что российская разведка, возможно, охотилась за собственными тайнами, украденными шведами.

Создателям истребителя JAS 39 Gripen исключительно важно было узнать, какой «щит» имеется у Москвы на этот шведский «меч». Для этого в России легально и нелегально добывались образцы вооружения, с помощью которых можно было протестировать истребитель. Несколько лет назад, к примеру, FMV – подразделение Минобороны Швеции, занимающееся приобретением предметов вооружения за рубежом, — купило в России так называемую электронную бомбу, посылающую при взрыве мощный электромагнитный импульс. Испытания бомбой JAS не выдержал – полетела вся электроника. В результате пришлось усиливать защиту корпуса. Не менее важно было узнать, насколько хорошо виден JAS на российских радарах, а также «позаимствовать», по возможности, соответствующие наработки российских конструкторов для создания носового радара шведского истребителя. Для этой цели в 1996 году была создана подставная фирма Exico AB, закупавшая в России всякую всячину – от удобрений и нефти до металлов и несекретных предметов вооружения. Однако, по сведениям «Дагенс нюхетер», главная задача этой компании состояла в приобретении с помощью взяток секретных разработок радиолокационного оборудования наших Су-27 и Су-30, производимого корпорацией «НИИР». Часть добытой информации переправлялась посольством Швеции в Москве с дипломатической почтой. В Швецию контрабандой доставлялись также готовые элементы радаров российских «сушек».

Виновницей утечки информации о проведении масштабной операции шведской разведки стала налоговая служба. Этим летом компания Exico, выполнив свою воровскую задачу, объявила о банкротстве. Но тут вмешались налоговики, которых возмутило, что фирма, получившая более 10 миллионов долларов на российские закупки от уже упомянутой FMV, не заплатила с этой суммы налогов. Туманные объяснения, что, мол, тут дело государственной важности, а со взяток налоги платить не принято, ревностных охранителей государственного бюджета не остановили. История стала известна журналистам. Сейчас выяснилось, что шведские военные заплатили Exico не 100 миллионов крон, как предполагалось раньше, а 120 миллионов, и адвокат Нильс-Улоф Халлбак, занимающийся ликвидацией дел шпионского предприятия, требует у Минобороны назвать окончательную сумму выплат. Военные отказываются, ссылаясь на секретность. Адвокат уперся, потрясая законом о прозрачности бухгалтерии шведских предприятий.

На этом фоне разоблачение российской агентуры в недрах «Эрикссона» не кажется слишком возмутительной историей. Кто станет сегодня со стопроцентной уверенностью утверждать, что российская разведка просто не хотела выяснить, удалось ли шведам доработать украденный российский радар?