Заговор идиотов

Юрий ГРИГОРЬЕВ

Говорят, что нет анекдота, который бы не был повторен жизнью. Криминальная история, с которой недавно ознакомился столичный суд, еще одно подтверждение тому.

Заговор

Познакомьтесь с действующими лицами этой во всех отношениях глупой истории. Игорь Зиновский. Рыжий, с конопушками на молочно-поросячьем личике, в глазах — муть цвета вареного янтаря, нос похож на кривой огурец. Откликается на прозвище Муравей. Дмитрий Дарымов. Больше всего похож на изгнанного из института студента, кем, как выяснилось, и был на самом деле. Оба работали грузчиками в одном весьма уважаемом горожанами универсаме.

В тот памятный день Муравей, не имея ни гроша в кармане, страшно захотел выпить. Это желание для коллектива универсама оказалось настолько не новым, что даже уборщица, силами добрых подруг выведенная из запойных в регулярные, брезгливо отмахнулась.

И только его коллега по переносу тяжестей Дмитрий Дарымов отозвался с сочувствием: «Не канючь, Игорек. Сам видишь, маюсь, с утра во рту ни капли. Можно сказать, усыхаю».

«Час коктейлей давно минул, — сказал начитанный студент-расстрига. — А до часа мартини еще целых два. — Дарымов показал на настенные, которые замерли на трех часах пополудни. — Нам и этот час придется пропустить». Вздохнул и добавил: «Потерпим до атаки». Атакой для тех, кто уже успел забыть или вообще не знал, что это такое, в годы перестройки называли штурм винного отдела в трагические минуты закрытия магазина, когда опоздавшие совали в карманы грузчиков и уборщиц деньги за вынос хоть чего-нибудь. Ситуация в наши дни изменилась, но термин остался.

При слове «атака» Зиновского и Дарымова передернуло. До нее надо было еще дожить. Друзья вернулись в складские переулки, где располагался их штаб и питательный пункт. Перед ними замаячила обитая жестью дверь, за которой хранилась вся алкогольная продукция.

«А зачем терпеть? — вопросил Дмитрий и уставился на тяжелую замочную серьгу. — Ломиком сковырнем...»

«Я полагаю, — солидно молвил Муравей, — лучше будет, если на вынос. Пару ящиков. Только как? Хорошо бы в окно — и сразу на улицу. Но на окне решетка». - «Для идиотов, Игорек! Зачем же ящиками? Бутылками просунем. Я подаю, ты принимаешь. Как ведра на пожаре».

«Люблю смотреть пожары, — обрадовался Зиновский. — Помнишь, как наша дача горела?.. Так о чем мы толковали? Я забыл». — «И я забыл». — «О бабах?» — «На хрена мне бабы! Все они...»

«Слушай, а вчера что мы складывали в коробках?» — «Плиску». — «А зачем нам «Плиска»? — сказал студент, приникнув глазами к голубевшей двери, которую решили откорежить. — Кладовщица сказала, что фирменная тормозная жидкость». — «Я ей не верю, — твердо произнес Муравей. — Она «Тройной» с «Цветочным» путает, а шампунь с политурой».

Идиоты

Примерно так они говорили в тот день. Потом сковырнули замок, взяли две коробки с «Плиской» и отвезли в кафе, расположенное возле железнодорожного вокзала, где по сходной цене продали спиртное знакомому бармену. А на вырученные деньги купили у него водки.

Бизнес по-русски: украсть ящик водки, продать, а деньги пропить...

Конечно, парни просчитались. «Плиска» — напиток крепкий. Почти коньяк. Стоила чуть ли не вдвое дороже водки. Когда сыщики объяснили «бизнесменам» их стратегический просчет, те взялись за голову: «Чокнулись мы, что ли? Идиоты, самые настоящие идиоты!!!»

У сотрудников полиции, беседовавших с горе-предпринимателями, тоже возникли мысли о том, что у этих подопечных не все в порядке с головой. Решили проверить. Отправили Зиновского и Дарымова на соответствующую экспертизу. А из клиники пришел категорический диагноз: стойкая шизофрения...

Бармен в афере признался не сразу. «Плиску» успел либо затырить, либо продать. Водку же изъяли у Муравья. Правда, не без потрясения. Вот как он перед своим принудительным лечением в психиатрической больнице описывал собственное задержание: «Пришли ко мне в квартиру, а там на диване красотка сидит. В одной нижней рубашонке. Нога на ногу, шляпка на голове, сигарета в руке. Картинка! Следователь обратился к дамочке: «Здрасьте!» А она будто окаменела. Молчит. Тогда мужик ее за руку тронул. Да как закричит: «Холодная!» А девушка на пол свалилась. Потом мы следователя крепким чаем отпаивали. Девка-то манекеном оказалась...»