Слагаемые поражения

Александер ЭРЕК

Плачем по отделенной от организма прическе кажутся все поствыборные сетования и сожаления лидеров наших русских партий, собравших 2 марта рекордно низкий урожай голосов избирателей.

Более удачливая ОНПЭ самую малость недобрала до половины 5-процентной квоты и имеет в своем активе 11108 «за». Русской партии, представленной на выборах 12 штыками, пришлось довольствоваться 990 голосами, что составило 0,2 процента, или одну двадцать пятую проходного балла. К слову, четыре года назад, когда РПЭ также не попала в парламент, на ее долю пришлось в десять раз больше голосов – 2 процента. На этих выборах 12 кандидатов от РПЭ смогли огрести со всей Эстонии на сотню голосов меньше, чем получил в своем округе представитель ОНПЭ Владимир Афанасьев (1094). И чуть больше, чем его соседи по списку — Евгений Томберг (949) и Николай Куташов (943). Чисто арифметически получается, что единый список всех русских кандидатов мог бы рассчитывать на 2,8 – 3,0 процента голосов. Если добавить сюда некий бонус, которым избиратели поощрили бы готовность местных русских лидеров презреть личные амбиции и кажущиеся им принципиальными межпартийные разногласия, можно было надеяться на сумму, почти что равную проходным 5 процентам. Но разве что надеяться.

Теперь о плаче. Лидер Русской партии Николай Маспанов (54 голоса «за») на следующий после выборов и крайне неутешительных для его списка итогов день сказал, что самое печальное заключаются в следующем. Вопрос о сохранении финансируемого государством образования на русском языке теперь будет решаться без участия русских депутатов. Касающаяся гимназического образования статья, как известно, заморожена до 2007 года. После этого вполне вероятно, что она начнет действовать, и тогда, согласно закону, часть учебных дисциплин в русских гимназических классах начнут преподавать на государственном эстонском языке. Справедливости ради следует отметить, что сам закон был принят, когда в парламенте вообще не было ни одного русского депутата. Потом, руководствуясь отнюдь не славянофильскими мотивами, авторы этого закона были вынуждены отложить его вступление в силу. Раз, другой. Причина заключалась в отсутствии материальных предпосылок для выполнения требований этого закона. Ни программ, ни учебников, ни учителей, способных преподавать в русских школах учебные предметы на государственном языке.

Сам же закон существенных изменений не претерпел. Поэтому нельзя не согласиться с лидером Русской партии в том, что этот акт и сегодня представляет нечто сродни бомбе замедленного действия.

Проблема лингвистических прав русского меньшинства, включающая и вопрос о возможности получения образования на родном языке, действительно является ключевой и практически единственной, объединяющей живущих в Эстонии обладателей как синих, так и серых или красных паспортов. Эта проблема могла бы заставить лидеров наших карликовых и находящихся на обочине общества партий забыть обо всех разногласиях. Не исключено, что понимание такой необходимости и пришло. Но пришло слишком поздно. В итоге фиаско на осенних выборах в местные органы власти, которые многими воспринимались как генеральная репетиция перед выборами парламентскими. И как следствие – провал 2 марта.

Показательно, что отсутствие русской фракции в зале на Тоомпеа вызвало некоторую озабоченность и в стане эстонцев. Не имеющие прямого выхода в коридоры власти выразители специфических интересов русскоязычного меньшинства теперь получат вполне оправданную возможность говорить об этих интересах на языке уличных манифестаций, митингов и пикетов. Это не может не отразиться на уровне общественной стабильности, которой так городится наш официальный Таллинн.

Хотя до многотысячных митингов периода Интердвижения или крестных ходов в защиту православия дело вряд ли дойдет. Ситуация не та. Уже хотя бы потому, что в начале девяностых в первый, как любят подчеркивать сегодня, конституционно избранный парламент, русские не попали по воле борцов за восстановление государственности республики по образцу и подобию довоенной республики. Сегодня же отсутствие столь необходимой для нормального самоощущения русской фракции дело рук самих русских партий. Дело ведь не только в том, что прагматичный избиратель изверился в том, что такая обреченная на пребывание в оппозиции фракция нужна. Это недоверие подпитывали сами партии, не давшие ни одной из фракций благополучно дотянуть до истечения срока полномочий парламента.

Потенциальная база для сбора голосов русскими партиями – это те самые примерно сто тысяч граждан республики славянского происхождения. На этих выборах за два русских списка проголосовали около 12 000 избирателей. Если следует понимать как то, что русские партии поддерживаются в лучшем случае одним из десяти граждан республики некоренной национальности, маловато.

Случись чудо и проголосуй все эти сто тысяч за русские списки, получилась бы мощнейшая русская партийная прослойка. И ее бы в парламенте держали не как экзотический фрукт для показа заезжим евромиссионерам, а с нею бы считались. Но чего нет, того нет. Нет шести мест, которые были в законодательном собрании предыдущего созыва. Правда, благодаря двум депутатам эстонцам – Тийту Тоомсалу и Энделю Паапу.

К кому эти самые места уплыли? Все тот же простой арифметический подсчет показывает, что к новым республиканцам. Полученные ими 28 мандатов представляют сумму потерь умеренных (- 11), Исамаалийта (- 11) и фракции ОНПЭ (- 6). Примечательно, что обобранными новыми республиканцами оказались партии, скомпрометировавшие себя два бывших члена недавней правящей коалиции. За бывших сторонников этих двух оскандалившихся партий Res Publica пришлось побороться, обещая навести в стране законность и порядок. Что же касается некогда принадлежавших русской фракции мест, то они в нужный момент оказались бесхозными, и их оставалось только подобрать.

Пример новой республиканской партии показателен. Нужда в качественно новой политической организации русскоговорящего меньшинства назрела давно. На первых порах казалось, что в такую организацию со временем превратится СОРСЭ. Как в свое время ОНПЭ выросла из Представительной ассамблеи русскоязычного населения, так хотелось бы, чтобы из Союза соотечественников вышла бы новая русская партия. Партия, которая вобрала бы в себя все положительное от уже существующих партий и свела на нет их негативные стороны. Однако сегодня этот союз представляет что угодно, но не зародыш будущей партии. А в тех, что есть, похоже, преобладает то, с чем обещает расправиться Res Publica. С беспорядком. Во всей республике. У русских партий задача скромнее. На всю страну замахиваться не надо.