"МЭ" Суббота" | 15.03.03 | Обратно «В своих песнях я рассказываю себя»Певец и композитор Тото КУТУНЬО в беседе с Эллой АГРАНОВСКОЙ. Впервые он увидел ее на морском берегу и сразу понял: это судьба. И не ошибся: они вместе уже больше 35 лет. Эта замечательная пара всегда считалась едва ли не самой образцовой в артистическом мире Италии, и мало кто знал о драме, постигшей эту семью. Они всегда хотели ребенка, и он должен был появиться на свет. Но случилась беда, и стало ясно, что детей у них больше не будет никогда. Она была в отчаянии. А он, чтобы оградить ее от назойливых вопросов, говорил, что не будет их по его вине. Однажды в самолете он познакомился с красивой девушкой вдвое моложе его, по имени Кристина. И у этой встречи было продолжение: на свет появился мальчик. Он во всем признался жене, сказал, что по-прежнему ее любит и не хочет разрушать семью. Она нашла в себе силы понять и простить… - Однажды вы сказали, что у вас нет никакого образа, вы никогда не играете, никого не изображаете, что на сцене вы такой, как в жизни. Но в те времена у вас не было огромного публичного успеха, потому что песни ваши исполняли известные певцы. Как вы думаете, нахлынувшая популярность как-то повлияла на ваш характер?
«Мы собираемся в зале, чтобы побеседовать о сокровенном»
Если бы повернуть время вспять... 4 х фото Николая ШАРУБИНА |
- Если в жизни у вас заболит голова, вы примете таблетку и приляжете отдохнуть. Но когда вам нужно выходить на сцену, уверяю вас, вы забудете даже о таблетке, потому что находитесь во власти совершенно других ощущений. Я выхожу на сцену, вижу огромный зал – я принадлежу тем, кто меня слушает. Там, на сцене, я такой же естественный, такой же спонтанный, как в жизни, но я постоянно сознаю свою ответственность и отдаю зрителям свою душу, свое сердце. И в этом смысле совершенно такой, как в жизни. - Часто на концерте вы приглашаете кого-то из зрителей на сцену… - Да… - И поете свою песню как бы исключительно для этого человека… - Да, да… - Это спектакль? Это сценический прием? - Для меня пригласить людей на концерт – это все равно что пригласить их к себе домой в гости. Мы собираемся в зале, чтобы посидеть вместе, поговорить о самом сокровенном. Я должен чувствовать своих слушателей, я должен видеть, что они меня чувствуют. Мне хочется видеть рядом с собой чуткого, понимающего человека, хочется видеть его глаза. Иногда на концерте у меня возникает желание подойти к человеку в зале, коснуться его рукой. Но вообще здесь все зависит от публики, от ее эмоций, от того, как меня воспринимают зрители, насколько чутко реагируют на то, что я им пою.
«Каждая песня – история»
«Я пою истории, которые сам прожил». |
- У вас фантастически мелодичные, бесконечно трогательные песни! Они рождаются в вашем сердце, в мыслях или за инструментом? - Благодарю вас! Каждая моя песня – это история, и все мелодии рождены моей душой и только ею. В жизни я очень чувствительный, очень восприимчивый человек. И если вы расскажете мне какую-нибудь историю и она затронет мое сердце, я не только обязательно ее запомню, но могу сделать песней. И когда я пою, всегда надеюсь, что люди чувствуют, что все это, возможно, случилось с ними. Я пою истории, которые прожил и которые когда-то услышал. Да, да, каждая моя песня – это история из жизни, из моей жизни, из вашей жизни. - Когда я впервые услышала вашу песню «Время уходит», мне показалось, что поняла не только общий смысл, но и слова, которых не знала. А когда мне перевели текст, убедилась в том, что все поняла почти дословно. - Как прекрасно! Я счастлив, когда через мою музыку люди могут понять, о чем я пою, когда вроде бы непонятные слова отзываются в сердце. - Как вы думаете, этот дар у вас благодаря родителям или дан вам свыше? - Несомненно, способность создавать песни – это дар. Думаю, передался он мне от папы с мамой. Я написал около 250 песен, и даже если некоторые не очень удачные или не очень известные, я вложил в них столько души и отношусь к ним с такой же нежностью, как и к тем песням, которые стали очень популярными.
«По жизни есть о чем рассказать»
«Тото, чи-и-из!» - всегда кричат телевизионщики. |
- Ваши песни исполняли многие знаменитые певцы, но мне кажется, что лучше других их поете вы сами. - Благодарю вас. - Уверяю вас, это не комплимент. - Надеюсь. Потому что в свои песни я вкладываю столько чувств и столько души, что когда их пою, получается, рассказываю самого себя. А мне по жизни есть что рассказать. - Вы счастливый человек? - Мне кажется, счастья как бесконечно длительного, как постоянного состояния не существует. Счастье может охватывать тебя в какие-то моменты, эти моменты могут быть даже довольно долгими, но все равно это лишь ограниченные отрезки времени. У меня есть замечательный сын, которому тринадцать лет, его зовут Нико. В своей жизни я достиг того, что могу сам зарабатывать деньги, иметь все, что захочу, и делать все, что захочу. Я в прекрасной физической форме, что очень немаловажно. Вообще я счастливый человек. Но если бы можно было повернуть время вспять, я отказался бы от всего, что имею, лишь бы вернуть своих родителей, которых мне очень не хватает. Конечно, это естественное чувство любого сына или дочери, но я был так молод, когда их потерял, и это чувство утраты живет во мне всю жизнь. Оглянувшись на свою жизнь, могу сказать, что я удачливый человек. Но, наверное, как в каждом, во мне живет желание достичь чего-то большего. Быть может, это и хорошо, но не совсем справедливо, потому что каждому из нас следует овладеть умением смотреть по сторонам, видеть, как несовершенен мир, как плохо живется африканским и латиноамериканским детям. Не везде и не всем так хорошо, как тебе. Поэтому ты должен помогать людям, которым на этой земле хуже, чем тебе. И тогда почувствуешь, что ты действительно счастливый человек, потому что у тебя есть все.
Всю жизнь – Тото!- Ваше подлинное имя – Сальваторе, меж тем всю жизнь вас зовут детским именем Тото… - Так меня звала мама, когда я был маленьким. И где-то с шести-семи лет меня вообще никто не называл Сальваторе. А когда кто-то так обращался ко мне, даже не понимал, что это я. Сальваторе – имя моего дедушки, отца моего папы, потому что у нас на Сицилии такой обычай - первенца в семье называть в честь дедушки, а остальных детей уже так, как угодно родителям. Вот у моего брата могло быть любое имя, а у меня – только Сальваторе. Вообще я считаю, что это неправильно: каждый должен иметь право носить то имя, которое ему нравится. Почему ребенок должен всю жизнь носить то имя, которое ему навязали при рождении? Например, у нас, итальянцев, есть женское имя Дженувеффа, оно не такое звучное, как французское Женевьева. А если девушке по имени Дженувеффа хочется зваться красивым именем Кристина? Почему бы нет?
«Улыбаюсь, когда просит душа»- Синьор, Кутуньо, у вас всегда такое серьезное выражение лица, хотя вы очень доброжелательный человек. Могу ли я попросить вас улыбнуться специально для наших читателей? - (улыбается) У меня, как у всякого сицилийца, очень смуглая кожа, поэтому я часто кажусь мрачным, недовольным и даже злым. Но это совершенная неправда! Видимо, так получается от застенчивости, от внутреннего стеснения. Ведь улыбаться человек должен только тогда, когда этого просит душа, а телевизионщики часто кричат: «Тото, чи-и-из!». И от этого улыбка у меня получается какая-то дурацкая. Но я всегда улыбаюсь, когда вижу ребенка: дети настолько захватывают сердце, что улыбка появляется непроизвольно. И, конечно, всегда улыбаюсь при виде красивой женщины. Вот сейчас я улыбаюсь с нескрываемым удовольствием!
Зимняя сказка- В свой самый первый приезд в Россию вы рассказали поразительную историю о том, как одна ваша поклонница каждый вечер дарила вам цветы. - О, вы это помните! - Потому и помню, что все эти годы пребываю в недоумении, каким образом она могла к вам приблизиться сквозь три линии милицейского оцепления. - Нас действительно очень сильно охраняли. Но это был еще Советский Союз, и все иностранцы находились под контролем. Нам объясняли, что подобные меры предпринимаются исключительно в целях нашей безопасности. А история, которую вы вспомнили, действительно была, это правдивая и очень романтичная история, и на меня она произвела сильное впечатление. Мы приехали в Москву зимой, жили в олимпийском центре. Каждый вечер, когда после концерта мы возвращались к себе в гостиницу, нас сопровождал эскорт охраны. И вдруг на нашем пути возникла девушка с цветами. Охрана не хотела останавливаться, но я попросил шофера притормозить и вышел из машины. Девушка протянула мне цветы, и я ее поцеловал. Мы пробыли тогда в Москве две недели, и каждый вечер повторялся этот романтический сюжет: из тени деревьев на дорогу выбегала девушка, я выходил из машины: мне хотелось поздороваться с этой прекрасной незнакомкой. Она дарила мне цветы, а я ее целовал. Была зима, декабрь, падал снег, и мне казалось, что я попал в сказку. - Эта история не имела продолжения? - Почему не имела? Ведь я же помню эту историю. И все, кто ее знает, тоже помнят. |
