Сигнальный экземпляр

С Борисом БУРАЧИНСКИ, старшим библиотекарем Национальной библиотеки Эстонии, беседует Наталия СИНДЕЦКАЯ

— Борис, правда ли, что в последнее время русская книга в любой библиотеке нашей республики, в том числе и в «националке», утратила свое некогда привилегированное положение?

— За все библиотеки Эстонии я отвечать не вправе, — начал свой рассказ Борис Бурачински. — Что же касается конкретно нашего учреждения, не следует забывать об официальном статусе главного книгохранилища страны. Мы – Национальная библиотека. Это одновременно и прерогатива, и ограничение. Нам гарантированы правительственные субсидии. Но как узкоспециализированная библиотека мы, в первую очередь, заинтересованы в покупке парламентской и научной, а не художественной литературы.

Лично я абсолютно ничего не имею против систематического пополнения так называемого развлекательного фонда, поскольку считаю, что те же самые криминальные романы способствуют развитию читательского вкуса. Но все же моя прямая обязанность — заказ и приобретение печатных изданий гуманитарно-научного характера. Может быть, именно эта второстепенность по отношению к популярной литературе создает обманчивое впечатление о пренебрежении русской книгой.

Кстати, сейчас в ходу два основных названия: эстонское и зарубежное издания. Комплектацией обеих разновидностей изданий занимается отдел развития фондов. Понятием «русская книга» мы оперируем только касательно издания, которое напечатано на территории России. Русская книга рассматривается как часть иностранной литературы. Местной же считается любая, с точки зрения языка, в том числе и русскоязычная, брошюра, изданная в нашей республике.

Штат специального библиотечного отдела — кстати, я прикреплен к Восточной Европе — работает со всеми странами одновременно. Иными словами, наш бюджет рассчитан на приобретение книг во всех относящихся к указанному региону странах. Не существует отдельной кассы для закупки печатных работ из Болгарии, Литвы или России.

— Хорошо. Тогда как издание, увидевшее свет в Восточной Европе, попадает на книжные полки Национальной библиотеки, и какое место в этой печатной массе занимает книга из России?

— Конечно, уже давно изжила себя старая советская система, по которой, независимо от нашего желания или заинтересованности, Национальная библиотека Эстонии получала от издательств обязательный экземпляр практически каждой указанной позиции. Теперь библиотечные фонды пополняются за счет закупки и межбиблиотечного обмена. И в том, и в другом случае действуют схожие механизмы попадания книги в библиотеку. Но если при обмене речь идет о сотрудничестве на договорной основе с определенной заграничной библиотекой, то при закупке в качестве посредников задействованы эстонские фирмы, которые распространяют книги.

Ведется работа с каталогами и библиографиями. Я тщательно изучаю списки литературы и пересылаю их своим референтам, которыми, как правило, являются консультанты различных читальных залов. Имея непосредственный контакт с читателем, библиотекари знают, на что есть и будет спрос, поэтому могут дать дельный совет, чем обогатить фонд политической, экономической или исторической книги. Нередко выбор книги осуществляется также по заказу самого читателя.

Издания из России занимают почетное место среди всей закупаемой нашим отделом научно-гуманитарной литературы. Причина тому качество российской печати и значимость партнера, помноженные на пусть небольшое, но постоянное число библиоманов Эстонии, проявляющих не только большой интерес к русскоязычной продукции, а любящих и, главное, желающих читать.

— Борис, как развивается сотрудничество вашего отдела с отдельными восточноевропейскими странами?

— В свое время огромнейшим подспорьем для нас был проект Пушкинской библиотеки. Его разработал небезызвестный господин Сорос, ориентируясь на провинциальные библиотеки России. Этот проект по дипломатическим каналам был предложен национальным библиотекам посткоммунистических стран, в том числе Эстонии. В рамках этой инициативы в 1999 году «националка» получила бесценнейший подарок — порядка 800 единиц новейшей российской книжной продукции.

Сначала это начинание развивалось довольно успешно. Мы на выгодных условиях делали заказы и получали книги, но потом стали появляться проблемы с доставкой. Позднее началась неразбериха с ценами. Все чаще стоимость книги, указанная в каталоге и счете, не совпадала. Конечная цена книги была занижена, что российская сторона объясняла своим стремлением избежать проблем на таможне.

К настоящему моменту участники этого проекта, не поставив к назначенному сроку ряд изданий, задолжали нам значительную денежную сумму. Каждая идея имеет свое начало и свой конец – это естественно, но вся беда в том, что перечисления осуществлялись не на бумаге, где одну неполученную позицию при оказии можно заменить другим наименованием, а через компьютер. Поэтому сложившаяся ситуация весьма неприятна.

Наиболее уважаемым и проверенным временем российским компаньоном для нас является Национальная библиотека Российской Федерации. Обмен между библиотеками производится регулярно и на высоком профессиональном уровне. Естественно, и тут случаются трудности, но все они разрешимы. К сожалению, досадные недоразумения являются правилом в работе с балтийскими соседями. Особенно часто, присылая уйму рекламных буклетиков и откровенной пропаганды, халтурит Латвия. Оставляет желать лучшего и сотрудничество со странами бывшего соцлагеря. Приятным исключением здесь можно считать только библиотечную кооперацию с Венгрией, Польшей и Чехией.

— Борис, упомянув о компьютере, вы предопределили мой последний вопрос. Такие достижения современности, как вездесущий Интернет и неутомимый ксерокс, серьезные конкуренты книге или дань моде?

— Здесь все зависит от подхода. Интернет, безусловно, соперничает с печатным изданием, но, так как это ведет к общему развитию каждой из сторон, подобные взаимоотношения можно зачислить в ранг здоровой конкуренции. А ксерокс оправдать невозможно — это элементарное пиратство, хотя я понимаю, что иногда жизненно важно скопировать несколько страниц из книги.

Наглядным доказательством незаменимости книжного сочинения служит печальная статистика изданий, сворованных из читальных залов Национальной библиотеки. И это невзирая на тройную степень защиты книги!