Семь вечеров

Два месяца Москва будет театральной столицей мира – 17 мая здесь открылся пятый Международный театральный фестиваль им. Чехова, который продлится до 12 июля.

Наш корреспондент Этэри КЕКЕЛИДЗЕ рассказывает о первой неделе этого грандиозного праздника.

Театр начинается… с улицы

Впервые Москва увидела мировые уличные и площадные театры два года назад на открытии и закрытии Всемирной театральной Олимпиады, которая проводилась вместе с четвертым чеховским фестивалем. Уличные представления и мировые карнавалы, обрамляющие Олимпиаду, превратились в настоящий праздник города с фейерверками, огненной феерией и народными гуляньями. Это и стало началом новой традиции – открывать и закрывать чеховские фестивали спектаклями уличных театров.

Нынешний открыла испанская труппа «Комедианты» – спектакль «Демоны», вызвавший детский восторг москвичей, был не только философской притчей о борьбе Добра и Зла, но полуторачасовым непрекращающимся фейерверком на Тверской, от памятника Юрию Долгорукому до телеграфа. В последующие дни газеты пестрели заголовками «Тверская в огне», «Каталонские черти» и тому подобными, отражающими самую суть этого зрелища.

Мировые премьеры

После Всемирной Олимпиады Москва на театральной карте мира приобрела совершенно особое значение. И когда генеральный директор фестиваля Валерий Шадрин говорил о том, что чеховский фестиваль по количеству и качеству афиши вполне соперничает с авиньонским, знающие люди соглашались – так и есть.

Подтверждение тому – решение руководителя французского конного театра «Зингаро» Бартабаса сделать мировую премьеру нового спектакля «Кони ветра» именно в Москве и только после этого показать ее в Авиньоне.

Вообще в афише (если так можно назвать многостраничный буклет) значились три мировые премьеры, две из которых были проектами самого чеховского фестиваля: «Двенадцатая ночь» англичанина Деклана Донеллана с московскими актерами и «Жорж Данден» француза Жака Лассаля с петербургским театром БДТ.

На первую неделю пришлись две из них, что косвенно послужило причиной выбора для поездки в Москву именно этого времени, хотя в июне зрители будут разрываться между интереснейшими спектаклями мировых режиссеров – Кристофа Марталера, Франка Кастрофа, Тадеши Сузуки, Матиаса Лангхоффа и театров «Кабуки», «Но», Пекинской оперы и многого другого, чего мы, к сожалению, уже не увидим…

«Двенадцатая ночь» Деклана Донеллана – совместный проект чеховского фестиваля и британской компании Cheek by Jowl, основанной Декланом Донелланом и художником Ником Ормеродом, - поставлена со сборной московской труппой актеров из разных театров. Из звезд в спектакле заняты Александр Феклистов (сэр Тоби), Игорь Ясулович (шут Фесте), Михаил Жигалов (Антонио). Герой из «Бригады» Сергей Дюжев (Космос) смешно и неожиданно играет сэра Эндрю Эгьючика, а герой знаменитого «Пластилина» Андрей Кузичев - Виолу.

Все роли в спектакле Донеллана исполняют мужчины – и в традициях шекспировского «Глобуса», и в доказательство мысли о том, что любовная страсть не делает разницы . «Я не то, что есть» – эта фраза Виолы становится ключом к постановке, но при этом Донеллан в программке замечает, что точно такую же фразу у Шекспира произносит Яго в «Отелло».

Спектакль начинается пустой белой сценой, на которую выпрыгивают актеры в одинаковых светлых традиционных мужских костюмах. У каждого в руках музыкальный инструмент. Это оркестр, который должен хорошо сыграться, чтобы исполняемые им пьесы не звучали бы фальшиво. Начинается пролог, в котором распределяются роли – на Виолу и Оливию надевают юбки, сэр Тоби надевает галстук-бабочку, Эгьючик – пояс со сверкающей пряжкой, в общем, каждый приобретает индивидуальную примету. Должна отметить, что я смотрела второй премьерный спектакль, и он шел довольно тяжело, оставляя впечатление несыгранного оркестра. Но, судя по отзывам коллег-критиков, он набирает силу и раскованность, и становится тем, чем задуман, – веселой игрой с каким-то чисто русским тоскливым надрывом: в сцене пьянки сэра Тоби и претендента на руку Оливии сэра Эндрю Эгьючика развеселая компания вдруг затягивает рыдающую песню о том, что есть, мол, в Сибири земля Колыма… Убойно смешная сцена вдруг выворачивается таким неожиданным парадоксом, что зал от хохота буквально падает с кресел. И – совершенно неожиданный финал: Мальволио, подав шампанское нашедшим свое счастье Оливии и Себастьяну, Орсино и Виоле и все гостям, выходит на авансцену и отчетливо произносит: «Я отомщу всей вашей мерзкой шайке»… Он отомстит за свое поруганное доверие, но финальная точка комедии оказалась совсем не смешной.

Конный театр «Зингаро» Бартабаса, безусловно покоривший Москву «Весной священной» во время Олимпиады, новым спектаклем «Кони ветра» многих разочаровал. Бартабас, собственно, представил зрителям не спектакль, а некую медитацию на тему вечности, человека и коня. Он пригласил тибетских монахов, которые сопровождают представление ритуальными песнопениями (при входе в огромный шатер, разбитый в Коломенском, зрителей ждет запах восточных благовоний и предупреждение о том, что аплодисменты во время представления запрещены, поскольку для тибетских монахов пение - часть богослужения). Медленно и неспешно разворачиваются картины – вот за прозрачным шатром пасутся вольные кони (все кони, кстати, одинаковой светлой масти и красивы невероятно), вот странник склонился в одиночестве у костра, вот всадники в тибетских масках скачут по кругу манежа… Бартабас вырывает зрителя из бешеного темпа современной жизни, заставляя его остановиться, вглядеться, вслушаться в окружающий мир, который не нами начался и не нами закончится. Но это его желание наталкивается на встречное желание зрителей увидеть мастерство наездников, ощутить силу и мощь конного потока, испытать чувство причастности к могучему древнему искусству верховой езды. Бартабас понимает это и как контрапункт вводит сцену с гусями – стадо белейших гусей с желтыми клювами и наездница в белом костюме на белом коне сказочной красоты. Наездница кормит это вольное стадо, и гуси как белоснежный шлейф послушно следуют за ней… Так что вечность – это не только созерцательность и верность природе...

Восточная тема

В программе этого фестиваля сделан очевидный крен в сторону Востока: спектакли из Японии, Китая, Тайваня, Ирана… И даже проект финского хореографа Теро Сааринена объединил танцоров и музыкантов из Японии и Сенегала. KAZE - «Ветер» - так называется представление, в котором японский ударник и композитор Яс-Каз со своим ансамблем добивается буквально гипнотического воздействия на зрителя музыкального ритма, а шесть танцоров экспериментируют с движением и телом, добиваясь максимальной выразительности. При этом музыканты мне показались чувственными и естественно грациозными, а танцоры безликими, бесчувственными и бесхарактерными. Тело танцора выступало как нечто среднеарифметическое, лишенное индивидуальности.

Московская программа

Чеховский фестиваль в этом году имеет четыре программы: мировая серия, экспериментальные и молодежные постановки, спектакли для детей и постановки московских театров.

Из московской программы удалось посмотреть три спектакля: «Из путешествия Онегина» в «Школе драматического искусства» Анатолия Васильева, «Макбетта» Ионеско в «Сатириконе» и «Безумную из Шайо» в Мастерской Петра Фоменко.

Анатолий Васильев работает над пушкинским романом уже более семи лет, первый вариант постановки был показан на Пушкинском фестивале, над вторым работа не прерывается до сих пор – после официальной премьеры режиссер вновь закрыл спектакль для доработки, добиваясь одному ему известного идеала и делая открытые для зрителей репетиции. Постановка производит ошеломляющее впечатление. Во-первых, стихи и пение существуют в ней на равных, и на программку вынесены имена Пушкина и Чайковского, при этом драматические актеры достойно справляются с оперными партиями, а особая техника произнесения стиха позволяет избежать монотонности, как правило, неизбежной при большом массиве текста. Во-вторых, разные жанры и стили органически сплетены в блестящее театральное действо, где даже антракт превращен в именины – госпожа Ларина с дочерьми Татьяной и Ольгой отдельным приглашением уведомляют каждого зрителя, что его ждут полонез, мазурка и котильон, куплеты месье Трике и хор барышень «Вот так сюрприз!». Несколько Онегиных, несколько Татьян и Ленских – этот прием дает режиссеру возможность устраивать герою дискуссии с самим собой и даже выяснять с самим собой отношения. Масса сценических находок - вроде возвращения Онегина и Ленского с именин, когда актеры, сидя на скамье, синхронно имитируют конский галоп, или откровенная пародия на заезженную арию Ленского, где Ленский на две головы ниже Ольги, и особенно концептуально важная заключительная Вечерняя песня о Ленинграде и прощальная сцена с кентавром - возвращают нас к Васильеву поры «Взрослой дочери молодого человека» и «Серсо», когда эксперименты Мастера проводились полностью на театральной территории, не затрагивая пространство Храма.

«Макбетт» Ионеско в постановке Юрия Бутусова чуть ли не первое воплощение этой пьесы на российской сцене, и чрезвычайно удачное – Григорий Сиятвинда (знакомый таллиннцам по гастролям «Сатирикона»), Денис Суханов, Агриппина Стеклова и другие актеры составляют замечательный ансамбль, и условность постановки только подчеркивается безусловностью проживания ролей. Пьеса Ионеско не повторяет сюжет шекспировского «Макбета» - здесь король Дункан такой же самодур и деспот, как всякий правитель, имеющий неограниченную власть. Таким же становится Макбетт, и еще более страшным станет будущий правитель Макол, который прямым текстом обещает, что все прежние правления покажутся народу счастливыми, так как он, наконец, им покажет, что значит порок и разврат на троне… Замечательно придуманный и отлично сыгранный, спектакль этот может стать украшением любого мирового театрального форума.

…Пятый чеховский фестиваль только в начале пути. Он закроется уличным представлением «Падший ангел» итальянского театра «Студио Фести» на Театральной площади 12 июля, и главным выразительным языком вновь станет огонь.