"МЭ" Суббота" | 15.11.03 | Обратно Николай Волков: «Все замечательное в прошлом»Павел МАКАРОВ Ушел из жизни замечательный артист Николай Волков. Он сыграл много ролей в театре и в кино. Но мог бы сыграть гораздо больше… Сегодня мы публикуем одно из последних интервью Николая Волкова. Нам оно кажется провидческим. - Чем старше становишься, - сказал артист, - тем больше кажется, что ничего не успел. Старение имеет странную особенность – проверяешь себя на качество, и накапливается чувство неудовлетворенности, причем все время, до нервного перенапряжения. - А в чем видите причины этой неудовлетворенности? - Только в себе. Много было во мне легкомысленности, самообольщения, прекраснодушия. Как мне теперь видится, все в жизни можно было делать более сосредоточенно и более собранно. То, что раньше казалось успехом в собственных глазах, сейчас вызывает сомнения. В общем, несладкая жизнь… Я всегда очень легко относился к жизни, к профессии. В молодости у меня была полоса, когда я был завален ролями. Но все воспринимал нормально – раз дают, значит, доверяют. Значит, чего-то ждут от меня. - Но есть стремление вылепить из себя нечто большее, чем есть на самом деле? - Нет. Конечно, бывает азарт, когда каждую роль хочется сделать. Не какая-то глобальная установка, мол, вот я, артист. Нет во мне ни победоносности, ни соревновательности. Правда, я вижу, что так живут многие. Хотят обязательно попасть в десятку, пятерку, тройку первачей – первых артистов. У меня никогда такого стремления не было, хотя частенько и получалось, но я к этому не стремился. И в этом смысле я собой удовлетворен. Другое дело, может, мне не хватает большей целеустремленности, я не прикладываю усилий. Иногда лень немножко начинает властвовать. Для того, чтобы всерьез и по-настоящему работать, мне нужно увлечься. А таких случаев мало. Роль должна быть такая, чтобы она тебя с потрохами увлекла за собой, и режиссер, которому можно верить, безусловно. Должно быть очень много обстоятельств, чтобы все сложилось, собралось, чтобы произошла мощная вспышка. Вот тогда, может, что-то получится всерьез. Так бывает нечасто, но у меня случалось. В каком-то смысле я собой удовлетворен.
Инстинктивный фаталист- Вы фаталист? - Наверное, фаталист, но инстинктивный. Не в мистическом смысле этого слова. Поскольку я выбрал эту профессию сам, а вернее, она меня выбрала, потому что родился в актерской семье, для меня театр – это в основном детские впечатления, причем самые яркие. Позже театр стал в моей жизни как воздух. Как только перестаешь его чувствовать - беда. Дышишь только им - и все. Многие из тех, кто впервые, генетически, что ли, оказывается во власти театрального дела, не устают чувствовать остроту впечатлений. У меня такого чувства нет. - Вы сумели воспользоваться тем, что вам передалось генетически от родителей? - Думаю, да. Мой папа, которого я очень любил, и мой дядька, его брат, которого я очень уважал и любил – талантливый был человек и большая умница, - они, думаю, были бы мной довольны, именно тем, что я от них унаследовал – отсутствие ретивости. Как бы я ни надрывался, именно они передали мне отсутствие соревновательности. Соревновательность - это такая вещь, когда в ход идет все что угодно, и запрещенные приемы в том числе.
Все замечательное в прошлом- На дворе двадцать первый век. Что ушло безвозвратно из того, прошлого времени? - Безвозвратно уходит культура. Общая культура. Она прямо утекает. И мне кажется, что все шире становится пропасть, которая называется – традиция. Ниточка традиций все больше рвется, а ведь именно преемственность, то, что мы наследуем, – питает и создает нас. В прошлом осталось много замечательного. Собственно говоря, все замечательное в прошлом. Движение явно ощущается в науках, а вот в культуре его почти нет. - Отчего это происходит? - Прагматизма стало больше. Стало больше не нежности, а сентиментальности, жестокости и безразличия. Безразличие – очень плохое свойство, одно из самых отвратительных свойств в человеке. Это внешнее проявление внимания, когда ничего не стоит его выказать. А когда доходит до существенной необходимости оказаться полезным другому человеку, увидеть его проблемы, люди сразу стараются укрыться, посторониться, не утрудиться. Стыдно. - Себя вы утруждаете? - В принципе, я всегда был к этому расположен. Когда стареешь, происходит отмирание нервных окончаний, они увядают, и все мои чувства, вся моя любовь, все мое внимание сейчас сосредоточились на моей семье. В ней вся моя любовь и нежность. Что же касается участия в общественной жизни, то я к этому охладел давно. Династия- Как вам кажется, ваш сын успешно продолжает актерскую династию Волковых? - Я им доволен. Он артист театра «Современник». Человек работоспособный, несуетный и, как мне видится, многое взял от нас – Волковых. Ваня - сын актрисы Ольги Волковой. Мы с Олей развелись, но остались друзьями на всю жизнь, и наши новые семьи, которые мы создали, ее муж Владимир и моя жена Вера, наши дети – мы все в прекрасных взаимоотношениях. С Верой у нас еще трое замечательных детей: Николай, Дмитрий и Александра. Так что все у меня в порядке. - Что хочется передать по наследству внукам? - Многое. Они просто не могут не унаследовать то, что мне хочется. По истории нашей семьи знаю, что генетически очень многое передается. Передается несуетность. В работе передается азарт, творческое начало… Мои родители всегда были в тени популярности, хотя папа одно время и был очень известным – особенно после фильма «Старик Хоттабыч», где он сыграл самого Хоттабыча. Но по сравнению со многими другими актерами его известность была не так велика. Такая вот полубезвестность – это свойство нашего рода. Мне кажется, это и есть наше достоинство.
Неудобное кино- Что для вас кинематограф? - Кино - это такая вещь, которую я воспринимаю умозрительно. В нем есть очень много неудобного для меня. В молодости, когда мы что-то начинаем, многое не осознаем. Не осознаем ни цели, ни практического интереса. Как все начинающие актеры, которым предлагали сняться в кино, меня это радовало. Это была примета того, что к вам относятся с доверием, от вас чего-то ждут. Кроме того, еще и деньги какие-то за это платят. Но чтобы душой прирасти - такого у меня не произошло. В кино меня не покидает чувство, что ты сам себе не очень принадлежишь. Там с тобой что-то делают, в чем ты не очень разбираешься. Когда наконец-то начнут тебя монтировать, отрезать и разрезать и что-то из тебя составлять – это не совсем ты! Мне нравится театр. Люблю, когда в работе над спектаклем разрывается пуповина с режиссером, и ты начинаешь играть сам. Ты сам себе становишься хозяином, творцом и художником. Мне нравится чувствовать в себе художника, нравится, что я сам что-то создаю. - Вы любите делать комплименты? - Я не лицемер. Врать не умею. Если мне что-то всерьез нравится, готов прямо целовать человека. Когда это возникает, я счастлив, но, к сожалению, мне мало что нравится. - Что вам понравилось в театре за последние двадцать-тридцать лет? - Ничего. - Вы так строги? - Не строг. Я прямо ответил на поставленный вопрос. Я могу с уважением отнестись к затрате усилий, но «нравится» - это совсем другое.
Сильные впечатления- А в других сферах искусства что нравится? - Мне нравится сочетание, которое крайне редко бывает в литературе или искусстве. Набоков - его наукообразные мозги и совершенно раскованная фантазия, воображение. Это сочетание дает потрясающий эффект. Или у Борхеса, там всегда очень умная затея. Затея, которая выражена в конце концов излюбленными моими художническими средствами. Это не формула, какой пользуется наука, а только искусство. Но при этом потрясающие мозги. Я называю наиболее поздние мои впечатления. Набокова я, конечно, читал и в наши коммунистические времена, но мало. А потом, когда все эти книги появились, предался самозабвенно чтению. Мне нравится сочетание - не просто спонтанное рождение и случайное угадывание какого-то смысла, а вполне осознанное и роскошно выраженное художественными средствами содержание. Чаще всего в искусстве, в особенности в нашем театральном деле, присутствует бессмысленность и глупость, извините. Артист, если он способный, играет органично и даже ярко, но все глупо, бессмысленно, неинтересно.
Просто радоваться жизни- Мысли о бессмысленности жизни вас часто посещают? - Если бы я нашел смысл жизни, мне бы цены не было. Смысл жизни искали люди и помощнее, чем я. Смысл в том, чтобы просто радоваться жизни – это, наверное, не совсем человеческое. И травка, наверное, радуется жизни. А если раздумывать о жизни, надо радоваться ей непрестанно. Ради жизни, ради того, чтобы жизнь ваша не прервалась преждевременно. Собственно говоря, это какой-то подарок, тайна, загадка - каким образом и почему мы возникли на этом свете и живем. Потом, через некоторое время, отведенное нам природой, мы должны будем уйти. И это пространство, называемое жизнью, есть величайшая загадка. Недаром, видимо, у каждого свой отведенный срок. Невольно люди начинают думать о божественной природе всего происходящего. Предполагается, что мы в этом пространстве, которое нам кто-то отвел, должны что-то сделать, как-то его использовать. Для чего? Есть ли в этом какая-то цель? Мне кажется, что есть. - Каждый пытается вникнуть в эти материи, но ответ уж очень сложен. - И в какой-то степени мы очень часто обманываемся. Трудно объять необъятное. Но если бы можно было объять... Мы должны своими скромными усилиями самоопределиться немножко. Мне кажется, нельзя отравлять себя мыслями о том, что все плохо и безнадежно. Мы и права-то на это не имеем. И должны искать какую-то логику - в просветленном, в обнадеживающем смысле. Но пока еще ничего толком не поняли. Но это вовсе не значит, что мы должны в петлю лезть и, что еще хуже, призывать к этому других своим театральным делом. Искусство обязано служить высоким материям. - И давать надежду. - И обязательно давать надежду. |
