Журавли за стеклом

Лев ЛИВШИЦ

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик;
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык...
Ф.И.Тютчев

Побывав на днях в таллиннском Музее природы на улице Лай, 29, и рассматривая его экспонаты: чучела птиц, зверей и рыб за стеклом витрин, я подумал о том, что чернильными пятнами расползлись по лику Земли города, интенсивно вытесняя за свои пределы природу. Все дальше отдаляя от полей и лесов городского жителя, все реже встречается он с ее обитателями.

Просматривая в Национальной библиотеке подшивку «Молодежи Эстонии» за 1973 год, натолкнулся нс статью известного ныне радиожурналиста Герберта Цукера, чьи передачи на Радио 4 о природе пользуются у слушателей неизменной популярностью. 30 лет назад он писал о птицах и лесных зверях, обосновавшихся в городе, и особенно в его парках, где можно было встретить синиц, черных дроздов, зябликов, чижей и других представителей пернатого царства. В Кадриорге жили совы. Там же гнездился сокол-чеглов и ястреб-перепелятник. «А разве не дрогнет сердце фотоохотника, — писал Цукер,- узнай он, что черту города пересекли два медведя, что лоси посягают на какие-то экзотические растения в Ботаническом саду? Или, скажем, разве не интересно понаблюдать за чайками, которые охотятся не за морской рыбой, а за карасями в пруду у Балтийского вокзала?»

Кто из таллиннцев не помнит белок, которые прекрасно себя чувствовали не только в Кадриорге, но и в центре города? Одно время их развелось так много, что вступили в права законы равновесия, продиктованные природой, ведь эти симпатичные зверьки разоряют птичьи гнезда. И тут появилась в Кадриорге... куница, а другая хищница обосновалась в дупле старой ивы напротив гостиницы «Таллинн» (ныне «Гранд отель Таллинн»). Белок стало меньше, но они по-прежнему прыгали среди городских деревьев и доверчиво брали корм с рук человека. И по-прежнему пели весной и летом птицы, садились на вытянутую ладонь сторожкие синицы.

Минуло три десятка лет, и нынешние дети не знают, кого в Таллинне звали «Мики». Почти исчезли из парков города белки, не видно голубей; не забегают в город лоси и зайцы; нет в прудах Кадриорга и у вокзала ни карасей, ни карпов. Казалось бы, некому теперь разорять птичьи гнезда. Но и птиц, даже воробьев, стало заметно меньше. Уже не сидят на ветках синицы в ожидании протянутой ладони с кормом, не прилетают на подоконники поклевать кусочки сала. Город, его машины, люди, да еще вездесущие приспособленцы вороны сделали свое черное дело.

В этих условиях на зоопарк и Музей природы ложится особая роль пропагандистов флоры и фауны нашей маленькой страны. О зоопарке разговор особый, а сегодня о музее.

Вдоль узких улиц старого Таллинна нет деревьев, исключение — две старые липы на ул.Лай, зато во дворах есть небольшие и уютные садики, и, пожалуй, самый красивый и ухоженный во дворе дома № 29 на той же улице Лай. За характерной для средневекового города глубокой аркой как бы эпиграфом к расположенному здесь Музею природы разбит на небольшом возвышении прекрасный сквер. Всего несколько старых деревьев — дуб, клен, сирень... цветники, ландыши, папоротники создают особый настрой.

Музей основан в 1941 году, но его коллекции возникли еще в ХIХ столетии, и собирали их выпускники Дерптского (Тартуского) университета, оставившие след в истории науки не только Эстонии, но и России.

Коллекцию окаменелостей коренных пород Эстонии начал собирать в 1880 году академик Петербургской академии наук, геолог и ботаник Фридрих Шмидт. Окончив университет, занимался изучением геологического строения прибалтики, принимал участие в больших экспедициях Русского географического общества по исследованию амурского края, Сахалина, Сибири, был организатором геологического комитета России, членом научных обществ многих стран. В фондах музея около двух тысяч минералогических образцов. Большинство из них с территорий Эстонии, России, есть и с других континентов.

Самым ценным среди зоологических коллекций считается собрание чучел птиц орнитолога Валерия Руссова. Был он хранителем зоологического кабинета родного Дерптского университета, а впоследствии возглавил Зоологический музей Петербургской академии наук. Все, кто был в этом музее на стрелке Невы, невольно любовался прекрасными чучелами птиц, изготовленными Руссовым, в свое время они считались лучшими в России. Естественно, что и таллиннский музей украшают птичьи чучела, созданные ученым. Есть здесь и коллекция экзотических птиц, в том числе колибри, собранная выдающимся ученым, путешественником, основоположником эмбриологии Карлом Бэром.

Наиболее крупной из старых ботанических коллекций является «Гербарий прибалтики» — в него вошли растения, собранные в 1839-1900 годы. В фондах музея хранится также коллекция растений, собранная известным лингвистом, первым эстонским академиком Петербургской академии наук Фердинандом Видеманном, который, кроме языкознания, проявлял большой интерес к ботанике. В гербарий вошли коллекция исследователя Восточной Сибири, Охотского и Японского морей академика Леопольда Шренка, гербарии ревельского аптекаря Р.Леберта, пярнуского учителя французского языка Ж.Требу и педагога из Таллинна Э.Никлазена.

В результате целенаправленной деятельности работников музея за время, прошедшее после его основания, старые коллекции пополнены образцами всех существующих в Эстонии видов животных, птиц, насекомых, рыб, растений и геологических экспонатов, общее количество которых превышет сто тысяч единиц хранения. Естественно, что в нескольких небольших залах музея разместить можно только малую часть этого богатства. И нужно отдать должное его работникам, которые создали на трех этажах старого здания во дворе дома на улице Лай, 29, интересные экспозиции.

Первый этаж знакомит с физико-географическими данными Эстонии, ее геологическим развитием, полезными ископаемыми. Под стеклом витрин образцы коренных пород, торфа, сланца, известняков, доломита, гранита, диатомита, глин; карты ландшафтов, геологического строения, залежей фосфоритов, природного газа, лечебных грязей, минеральных вод; фотографии пещер.

Второй этаж посвящен Балтийскому морю, озерам и рекам Эстонии, всем, кто живет в их водах и на берегах. За стеклом больших диорам подводный мир. И хотя все его обитатели — от трески и скумбрии до сельдей и миног только чучела рыб, кажется, что наблюдаешь их жизнь, опустившись с аквалангом на глубину... В одной из панорам зимнее море. Из полыньи выглядывает нерпа, а на льду лежит тюлень, под водой рыбы, а над морем парят чайки, гаги... Другие диорамы рассказывают о жизни мелководных заливов, озер, рек и их берегов. Здесь все виды морских и речных рыб: окунь, судак, ерш, щука, лосось, угорь, минога... на торчащей из воды толстой палке сидит серая цапля. К потолку подвешено чучело огромного атлантического осетра, выловленного эстонскими рыбаками в 1996 году, его длина почти три метра, а вес 136 килограммов.

На третьем этаже за стеклом диорам мир лесов, лугов и болот. Чучела птиц: от тетеревов и куропаток, журавлей и сов до летучих мышей, нырков, бакланов... рыб: плотвы, окуней и ряпушки; животных: ондатры, бобры, выдры... Одна из диорам посвящена Чудскому озеру, которое дает до 95% улова пресноводной рыбы Эстонии. В большой диораме животный мир: рысь, лесная куница, енотовидная собака, лисица с выводком, семейство волков, медведица с медвежатами, заяц, еж, барсук; тут же чучела птиц: филин, сокол, черный коршун, ястреб, огромный змееяд...

В отдельном зале природа и животный мир Австралии, Южной Америки, Антарктиды и Арктики.

— Жаль, что вы не пришли в первой половине сентября, когда у нас работала ежегодная выставка грибов, — сказала научный сотрудник музея, ботаник Яна Хабихт, — которая ознакомила меня с экспозицией. И еще я узнал, что музей проводит для школьников дни природы и птиц, и не только в своих залах, но и на природе.

Честное слово, посмотрев экспозиции за стеклом диорам, я захотел отправиться в лес, на берег моря, озера или реки... поближе к живой природе. Возбуждать такое желание, по-моему, — главная цель этого музея.