Прейскурант БК

Ирина БУТЯЕВА

Адо Вийк у медицинской карты страны. Фото Николая ШАРУБИНА

Больничная касса у многих ассоциируется чуть ли не с карательным органом. Для чего и для кого она работает, спрашивают пациенты, получая на руки счета за оказанные им услуги. Почему надо еще дополнительно платить за визит к врачу и т.п.?

«Мы просто больше знаем!»

Поставить хотя бы предварительный диагноз мы попросили директора Больничной кассы Харьюского уезда Адо Вийка. Начали с карты Эстонии, на которой ярко выделялись синие и красные кружки. Оказывается, синие — это семейные врачи, а красными отмечены больницы. Адо Вийк, водя указкой по карте, объяснил, что возглавляемое им отделение общегосударственной Больничной кассы охватывает медицинским страхованием 500 тысяч жителей Эстонии (более одной трети всего населения).

Как раз накануне нашей встречи пришло сообщение из Министерства социальных дел, что оно намерено сократить полномочия Больничной кассы, распоряжающейся средствами государственного медицинского страхования. А как к этому относится один из главных менеджеров медицинской политки?

«Подобное решение пришлось очень кстати. Если нам действительно сократят полномочия, мы наконец-то сможем заняться своими прямыми обязанностями. Дело в том, что за последние десять лет, что существует Больничная касса, количество работников, занимавшихся вопросами здравоохранения именно в министерстве, сократилось. В результате чего мы были вынуждены решать вопросы, которые вообще не в нашей компетенции. Например, слишком много участия приняли в таких вопросах, как закон о страховании, как будут развиваться отношения государства и больниц, какие лекарства будут продаваться в Эстонии. Но это именно та часть работы, которой должны заниматься совершенно иные структуры.

Больничная касса — исполнительный орган. Наши прямые полномочия — обеспечить по закону медицинское обслуживание для всех, кто застрахован, и информировать о возможностях получения медицинской помощи тех, кто не застрахован».

«Мы просто больше знаем!» — говорит Адо Вийк. А потому по сей день, пока с нас не сняли полномочия, продолжаем принимать решения. Но они не могут начать работать, пока не будут поддержаны другими инстанциями. В том числе и правительством. Люди ошибаются, уточнил он, думая, что именно касса своим правом решила то-то и то-то. Да, подтверждает Адо Вийк, мы более мобильны в этой сфере, чем правительство. Разница между государственной системой и предпринимательством в том, что любой предприниматель может принять решение в течение часа или одного дня. А система не может, потому что там бюрократическая цепь очень длинная.

Так, решение о проведении первых в Таллинне операций по слуховым имплантатам, которые были сделаны в сентябре в Региональной детской больнице, принималось не Больничной кассой, которая на них лишь выделила деньги. Это было совместное решение с Министерством социальных дел.

«Естественно, стоимость таких операций высока. Потому прежде, чем разрешить их, мы изучили стоимость таких услуг у других партнеров. Решающую роль сыграл тот факт, что операции проводил и будет проводить специалист международного уровня. Это означает, что нет смысла нам серьезно развивать именно это направление. Другое дело – команда специалистов для последующей реабилитации. Что касается цен, то могу сказать, что, например, стоимость операции в 100 тысяч крон для нас довольно обычна. Их делается в Эстонии в год порядка 250», — прокомментировал одно из направлений работы кассы ее директор.

О схеме распределения средств

В 2001 году Больничная касса начала создание компьютерной базы данных. Там зафиксированы все случаи предоставления услуг застрахованным людям. Там содержатся данные от насморка и кашля до пересадки донорских органов. То есть от самой простой до самой сложной и дорогостоящей услуги.

Откуда же касса берет деньги на оплату подобных операций? Цена каждой услуги есть в прейскуранте, утвержденном правительством. В том же списке обозначено, что бюджет Больничной кассы складывается из определенной суммы за счет поступления налогов.

Десять лет назад, сказал Адо Вийк, 13 процентов, поступающих от каждого работодателя, хватало. Но сегодня уже нет. Объясняется это тем, что в то время не было такой безработицы, выросла стоимость лекарств. Если тогда на лекарства Больничная касса тратила всего 2 процента от общей суммы, то сейчас уже около 20.

«Но мы все же пока можем распланировать 98 процентов бюджета на оплату работы, которая ведется больницами в течение года, – говорит он. — Именно исходя из этих процентов Больничная касса и заключает договоры с партнерами- больницами. Оставшиеся 2 процента – это так называемый региональный запас, из которого мы оплачиваем медуслуги в неожиданных случаях».

Что такое «неожиданные случаи» на языке Больничной кассы? Оказывается, к ним относятся трагедии, подобные массовому отравлению метаноловым спиртом.

Что касается операций по пересадке органов, то их могло бы быть и больше, но проблемы с донорами. Но в бюджете (те же 2 процента на неожиданные ситуации) Больничной кассы подобные операции предусмотрены.

Больничный «бархатный» сезон

Адо Вийк сравнивает Больничную кассу с медведем. Почему? Оказывается, образы жизни этого зверя и Больничной кассы имеют некоторую схожесть: «Люди болеют в начале года всегда больше. Это резонно, ведь летом – отдыхают, болеть им неинтересно, — уверен директор. — Осенью опять некогда, надо собирать урожай...

А вот после Нового года все начинают лечиться, потому деньги кассы только тратятся, поступает мало. Но летом начиная с июля и до середины осени деньги в бюджет начинают активно поступать. Вот тогда-то мы, как тот медведь, и начинаем запасаться жиром на предстоящую зиму. Понимаете, у нас в стране много людей, которым требуются дорогостоящие операции, но они не могут их оплатить из собственных доходов. Исходя из этого, правительство приняло решение, что именно этим людям и необходимо помогать в первую очередь. Но из-за этого пришлось пожертвовать такими вещами, как оплатой работы зубных врачей, пришлось ввести плату за визиты к врачу и врача».

Что касается возможных новых услуг Больничной кассы в следующем году, то на этот вопрос Адо Вийк затруднился ответить. Он говорит, что трудно предсказать все события. Зачастую сами больницы — партнеры кассы не знают, что их ожидает. Но когда возникает необходимость в проведении той или иной операции, которой нет в прейскуранте, что-то же надо делать!

Как только появляется такая необходимость, объяснил Адо Вийк, больница подает в Больничную кассу заявку, которая рассматривается сначала в правлении кассы, затем на совете, далее заявка идет в министерство, а оттуда — в правительство. На это уходит от полугода до года. Если операции оцениваются не очень дорого, то дело двигается быстрее.

Каковы же рамки «дорого» и «не очень дорого»?

Про недорого, то есть «обычно», мы уже знаем. А вот сумма в 300-500 тысяч крон — дорого. Бывает, правда, что и 20 тысяч крон дорого. Это когда бюджет уже исчерпан.

Финансирование конкретной операции, по словам директора, зависит еще и от того, как сам человек или больница представят перед советом Больничной кассы свою операцию. Ходатайствующий просто обязан доказать ее необходимость членам совета Больничной кассы, он должен рассказать, как операция отразится на качестве дальнейшей жизни человека, нуждающегося в ней. По словам Адо Вийка, важен даже эмоциональный фон просьбы.

Но есть правило: новые услуги включаются в прейскурант больниц только после того, как сделаны первые операции, оплаченные самими пациентами.

Другие новости

С нового года коллектив Больничной кассы Таллинна и Харьюского уезда уменьшится на десять человек. Затем сократится еще на половину. Это – первое.

Во-вторых, в течение трех-пяти последующих лет Эстония должна полностью перейти на дигитальные рецепты и дигитальные больничные листы.

В-третьих, возможно, удастся затормозить рост цен на лекарственные препараты.

Новость этого года: работодатель освобожден от необходимости приходить в Больничную кассу, чтобы оформить документы на нового или уволившегося человека — все теперь можно сделать через Интернет.