Петь свою песню

Йосеф КАЦ

Развитие национальной культуры не должно ограничиваться только поддержкой фольклорно-этнографических коллективов, а быть сосредоточено на изучении национального языка, считает молодежный секретарь проходящего в Таллинне IV Всемирного конгресса финноугорских народов.

— Насколько близка современной молодежи тема сохранения и развития национальной культуры финноугорских народов? — с этим вопросом мы обратились к молодежному секретарю конгресса, уроженцу Удмуртии, в настоящее время обучающемуся в Тартуском университете, Консте Замятину

– Мы, организаторы, даже составили специальную возрастную статистику делегатов: выяснилось, что средний возраст участников где-то около 47 лет. Наша организация МАФУН, или Молодежая ассоциация финноугров, представлена здесь двадцатью членами. Еще несколько десятков молодых людей приехали в составе национальных делегаций. Так что, говоря усредненно, молодежь составляет где-то десятую часть от участников конгресса: примерно шестьдесят человек из шестисот. По сравнению с предыдущими конгрессами это неплохой показатель.

Впрочем, я бы не сказал, что небольшое число молодых участников свидетельствует об угасании интереса к национальным корням. Думаю, тут сказывается привычка, доставшаяся нам от советских времен, — везде и всюду посылать не активистов, а начальников. А ведь конгресс нужен, прежде всего, не для того, чтобы начальство пообщалось, а чтобы возникло единое финноугорское информационное поле, не знающее государственных границ.

— Нет сомнения, что в нынешнем, информационном обществе границы стираются. Притом не только между государствами, но и между национальностями. Не опасаетесь ли вы, что в глобализирующемся мире у малых народов будет еще меньше шансов на сохранение своего идентитета?

– Прозрачность границ меня не пугает. Например, лет пятнадцать назад Удмуртия была фактически закрытой территорией — из-за концентрации там оборонной промышленности. Люди жили в замкнутом мире, считая, что мир начинается и заканчивается Ижевском, в самом лучшем случае — Москвой. Но для того, чтобы чего-то добиться в городе, удмурту надо было становиться «как все». То есть русифицироваться.

Теперь же, когда в Удмуртию свободно могут приезжать наши соплеменники из-за рубежа, местные жители могут воочию убедиться — можно быть финноугром и при этом — совеременным человеком. Так что глобализация, если посмотреть на нее с несколько иной стороны, — не самая плохая вещь.

— Знаете, не далее чем вчера генеральный секретарь конгресса Андрес Хейнапуу высказал мысль, что финноугорские народы России находятся сейчас зачастую еще в более невыгодном положении, чем при советской власти: тогда, по крайней мере, государство беспокоилось о создании «национальной витрины» и вкладывало деньги в развитие местной культуры...

— Больше внимания, на мой взгляд, стоило бы уделять тем сферам культуры, которые, быть может, не столь заметны извне, — в развитие языка, прежде всего. Вчерашний доклад профессора из Венгрии Яноша Пустаи, какую бы оценку ни вызвала его эмоциональная сторона, говорит о реальных фактах — удмуртские школы существуют у нас только в сельской местности и преподавание на удмуртском языке идет только на низшей ступени образования. На высшей ступени он существует только как предмет. Так что когда я слышу, что в Латвии угнетают русский язык, намереваясь сохранить на нем сорок процентов обучения в старших классах, я невольно усмехаюсь — кто бы так поугнетал удмуртский язык в Удмуртии...

— Однако угасание языков малых народов — процесс, происходящий, к сожалению, по всему миру. В той же Латвии носителей ливского становится все меньше...

– Если уж говорить о живущих в Латвии ливах, то здесь я бы не был столь категоричен. Не хочется винить во всем прошлое, но уклад жизни ливов был во многом нарушен искусственно — живущие на морском побережье, они были лишены воможности заниматься рыболовством в традиционном объеме: их место жительства считалось пограничной полосой, границей между двумя противостоящими мирами. Ливы были вынуждены уезжать в города, а сохранять национальное своеобразие в городе среди других народов всегда труднее.

Но последнее время мы наблюдаем обратный процесс — ливом в Латвии стало быть популярно, я бы сказал даже модно. Ведь даже латвийский министр по особым поручениям в делах общественной интеграции Нильс Муйжниекс сказал, что в каждом латыше течет кровь ливских предков, а потому латышей косвенно можно считать финноугорской страной.

В России же ситуация противоположна — национальное большинство не замечает финноугров, не понимает их. Потому и самим представителям финноугорских народов начинает казаться, что русским быть проще, и делает выбор в пользу ассимиляции.

— Возможно ли противостоять этому процессу, и какую роль могла бы сыграть для его предотвращения молодежь?

— Конечно, возможно! И первые шаги к этому делает именно новое поколение. Я бы сказал, что у нас сейчас происходят примерно те же процесы, что и в Эстонии лет сто — сто двадцать назад: годах примерно в 1890-х. Возникают студенческие общества, пробуждается интерес к родному языку. Конечно, шаги эти могли бы быть и смелее.

Что же касается меня лично, то я хочу сказать молодежи — не бойтесь быть иными, чем большинство. Будьте теми, кто вы есть, и гордитесь этим. На свете есть много русских песен, и есть кому их петь. Но что бы этот мир стал богаче и разнообразнее, надо петь свою песню.