Горячие финские дни

Этэри КЕКЕЛИДЗЕ

В общей толпе вы выходите из темноты зрительного зала и вдруг буквально сталкиваетесь с президентом республики, которыйчто-то азартно рассказывает окружающей театральной толпе, при этом чуть ли не пританцовывая. Что вы при этом думаете?

- Смотри, это кто - неужели Тарья Халонен? - тихонько толкает меня коллега из Петербурга.

Президент Финляндии, говорят, действительно страстная театралка, и, как нам потом объяснили, нет ничего странного в том,что она безо всякой помпы приехала в город Тампере, где в эти дни проходил театральный фестиваль. Странного, наверное,действительно ничего нет, а вот так запросто встретиться с президентом-театралом —это приятно.

Tampereen 36

- Если этого нет на фестивале в Тампере, значит, этого вообще нет в финском театре, такой у нас девиз, - смеется исполнительный директор Тампереского фестиваля Райа-Лийза Сейло, рассказывая о его истории и сегодняшнем дне.

В гости к финским коллегам приехала делегация петербургского фестиваля «Балтийский дом», и директор Райа-Лийза Сейло и художественный руководитель Тампереского фестиваля Маарит Руйкка нашли время встретиться с нами, несмотря на свою огромную занятость.

Первый Тампереский фестиваль состоялся в 1968 году и был исключительно смотром лучших финских спектаклей - это была возможность для театральных людей раз в году встретиться друг с другом, увидеть все лучшее, обсудить насущные проблемы. Понемногу стали приглашаться и иностранные гости, по одному-два спектакля, не больше. Перелом фестивальной концепции связан с именем известного театрального деятеля Вийвики Бандлер, лично знакомой со многими мировыми знаменитостями - в 90-м году, когда художественным руководителем фестиваля стала она, то в Тампере стали приглашать театры и знаменитых режиссеров и драматургов из разных стран. Но их все-таки значительно меньше, и слово «международный» в названии по-прежнему отсутствует.

На сегодняшний день фестиваль работает по такой схеме: есть постоянная дирекция, и каждые три года выбираются три новых художественных руководителя. В этом году как раз художественное руководство сменилось, и «на пост» заступили Маарит Руйкка, Юкка-Пекка Пайунен и Сиркку Пелтола. Они и приняли на себя, так сказать, художественную ответственность за основную программу, в которую входит более тридцати названий. Но кроме основной, существуют еще несколько программ, рассчитанных на самую широкую публику, потому что фестиваль должен быть праздником для всех горожан, а не только для группы интеллектуалов, поясняет Райа-Лийза Сейло. Город принимает участие в финансировании фестиваля и заинтересован в том, чтобы как можно больше людей нашли себе в эти дни представление по душе. Поэтому кроме основной и почти на всех фестивалях существующей программы Off, в Тампере есть и такая диковинка, как, например, Ресторанная программа - в разных увеселительных заведениях выступают небольшие группы с шоу, близкими кабаретным.

Вообще в Финляндии публика в театры ходит - 3,5 млн посещений в год на 5 млн жителей страны не такая уж и плохая цифра. Таким образом, Тампереский фестиваль объединяет три больших слоя публики: и профессиональную группу режиссеров, актеров и критиков, которые съезжаются сюда со всей страны, встречаются друг с другом, обсуждают теоретические и практические вопросы; и публику, которая ходит в театры, и тех, кто жаждет развлечений.

Сам по себе Тампереский фестиваль никакой продукции не производит (то есть спектакли по его заказу не ставятся), а стремится стать форумом, местом встречи. И нынешнее руководство мечтает о том, чтобы превратить Тампере в европейский форум театралов, особенно в масштабе Балтийского региона. Хотя - комплимент гостям - вряд ли удастся по уровню художественности превзойти принципиально международный «Балтийский дом», с которым Тампереский фестиваль очень дружен.

Праздник для всех

Действительно, праздничная атмосфера в городе ощущалась в эти дни повсюду. Особенно, конечно, по вечерам - толпы людей, повсюду музыка, а одна ночь, с четверга на пятницу, вообще называлась Ночью искусств, и столы были накрыты прямо на главной площади, книжные магазины работали далеко за полночь, везде проходили встречи со знаменитыми людьми. А в ночь перед закрытием фестиваля город украсил замечательно красивый фейерверк.

Городу Тампере, нужно сказать, очень повезло с городским руководством. Когда в 60-е годы встал вопрос, что делать с огромными производственными корпусами разных фабрик, когда-то построенными в самом центре города семейством Финлейсон, то было решено, что эти здания из красного кирпича не снесут, а превратят в театральные залы, клубы, картинные галереи, мастерские, в общем, создадут художественный центр города. Так и сделали, и жизнь здесь кипит с утра до ночи, музеи - на все вкусы (есть даже Музей шпионажа, о котором удалось только прочитать в путеводителе по городу). Так что кроме двух крупнейших городских театров TT (Tampereen Teatteri) и TTT (Tampereen Tyovaen Teatteri), в каждом из которых по три сцены, в Тампере еще, судя по программкам, есть семь (!) постоянно действующих коллективов - и это в городе с населением 200 тысяч.

Кстати сказать, сколько ни читала о музее Ленина в Тампере, никогда не знала и не думала, что он расположен на третьем этаже ТТТ - Тампереского Рабочего театра. Представляете - поднимаетесь вы по широкой красивой театральной лестнице, и вдруг дальнейший путь наверх вам указывает с плаката вождь мирового пролетариата. Конечно же, мы зашли и увидели две небольшие комнаты, в которых помимо крошечного уголка с обстановкой того времени все остальное пространство занято плакатами, картинами, газетами, книгами и выставкой фарфоровых скульптурок на темы русской жизни. Музей не пустует - и книга посещений хранит массу откликов, и экскурсанты имеются, и экскурсоводы. Хорошо, что тампересцы хранят историю и не поддаются моде.

Самое интересное, что сегодня в Тампере есть два самых крупных работодателя - сам город и концерн «Нокиа». Кроме того, есть и целлюлозно-бумажное производство, и полиграфические комбинаты, выведенные на окраины города, недостатка в рабочих местах пока не ощущается. Так что город и для фестиваля является основным финансовым источником, и просто счастье, что городские власти понимают его значение и ценят приносимый им авторитет.

Сложность выбора

Выбрать себе программу для просмотра было очень и очень нелегко. Хотелось, конечно, в первую очередь посмотреть финский театр. Но и пройти мимо совместной эстонско-финской постановки «Таксисты» было невозможно. И работу немецкого режиссера Армина Петраса посмотреть было нужно. И, конечно, вечного «возмутителя спокойствия» Андрея Жолдака, приглашенного именно в этом качестве. А фестиваль между тем достаточно короткий - с 10 по 15 августа.

В общем, из всего увиденного подробнее остановлюсь на четырех постановках, потому что говорить о тех постановках, где речь идет о пограничных состояниях человеческой психики, о поисках возвышенных страстей на самом дне жизни, куда опускаются вполне добровольно, о переломанном сознании, честно говоря, совсем не хочется, хотя такой продукции хватало. Однако в последнее время у меня создается четкое ощущение, что мода на такую псевдоглубину проходит, что деклассированные и асоциальные герои перестают быть на острие художественных интересов постановщиков и что в театр возвращается интерес к просто человеку.

Что ищут финны в Таллинне?

Спектакль «Таксисты» - совместный эстонско-финский проект. Два драматурга - финн Юсси Нийлекселя и эстонец Михкель Ульман. Три актера - эстонцы Иво Ууккиви и Марианне Кютт и финн Аско Салман. Эстонский режиссер Ингомар Вихман.

Сюжет одновременно и жизненный и фантастический: таллиннский таксист, потерявший надежду получить плату за проезд с пьяного в стельку финна, привозит его к себе домой. Финн же вовсе не хочет трезветь, а, наоборот, хоть лыка и не вяжет, но хочет развлекаться и пристает к бывшей жене эстонского таксиста с грязными намерениями… Потом выясняется, что финн тоже таксист, из какого-то маленького городка, у него есть свой дом и «Мерседес», то есть по эстонским меркам он богат. А у нашего таксиста ветхий дом, доставшийся ему от бабушки, который, к несчастью, памятник старины, и его нельзя снести, а ремонтировать - никаких денег не хватит. И постепенно-постепенно они перестают друг на друга кричать и начинают разговаривать. И к ним присоединяется бывшая жена - у нее своя философия и свой взгляд на этот мир. И уже за бутылкой оба они начинают выяснять отношения на уровне народов, причем эстонец агрессивнее - что ищут финны в Таллинне? Получается, только водку, ведь стариной они не интересуются, и вообще ваш Маннергейм такой же «лось», да еще и в русской царской армии служил. Впрочем, как и эстонский герой Лайдонер… Пожалуй, единственное, в чем они полностью единодушны, - это в ругании русских. Причем финн им простить не может финскую войну, потом нет никаких претензий, а у эстонца личное и эмоциональное отношение к проблеме до сих пор превалирует над разумным подходом.

Играют актеры на двух языках (потом Иво Ууккиви сказал мне, что здесь, в Тампере, он старается тоже побольше говорить по-фински - для финской публики).

Зал принимал спектакль великолепно. Действительно, он говорит о животрепещущих вещах, и через судьбы этих двух людей высвечиваются и судьбы двух народов, и история их отношений. Как заметил известный переводчик Юкка Маллинен, если бы вдруг Финляндия вошла бы в состав Советского Союза, а Эстония осталась бы независимой, то все было бы наоборот - финны бы завидовали эстонцам, а получив свободу, пересматривали бы свое к ним отношение.

- Ничего, - успокаивает эстонского коллегу финский таксист, - вы вступили уже в Европейский союз, скоро и у вас все будет хорошо, и денег будет больше, и дом свой ты починишь. Только вот с кем ты будешь разговаривать по душам?

Финн для того и приезжает в Таллинн, чтобы и выпить на свободе, и найти, с кем поговорить - одиночество его заело, и благополучие материальное не помогает… А отсутствие материального благополучия взаимопониманию тем более не способствует.

Они пока еще не полностью понимают друг друга, но уже гораздо лучше, чем в тот пятидесятилетний период, когда два родственных народа были разделены непреодолимой стеной идеологии…

Много в этом спектакле нюансов, о которых хотелось бы поговорить подробнее, но одно ясно - «Таксисты» понятны людям разных национальностей. Только все-таки нужен перевод - вот в Германии, как сказал режиссер Ингомар Вихман, где они показывали спектакль, на немецкий переводились обе части - и эстонская, и финская речь, и было больше смеха, и больше вздохов. Но ведь эстонцы думают, что они понимают финский, а финны- что эстонский, поэтому на родине будут играть, как играли….

Стейнбек и Чехов в финском шведском театре

Два спектакля хельсинкского Lilla Teatern, безусловно, были заметными событиями. «Люди и мыши» Стейнбека поставила молодой режиссер Лаура Яннти, и самой сильной стороной были актерские работы. На роль Ленни, слабоумного добродушного великана, который так любит животных, что своими ласками доводит их до смерти, приглашен актер из Национального театра Эско Салминен, признанный лучшим актером прошлого сезона. Роль Ленни трагична по сути. Великан, не сознающий своей силы, он никому не хочет зла, хочет только кормить кроликов на своем маленьком ранчо. Исполнение этой мечты было невозможно в Америке времен Великой депрессии, да и сегодня, наверное, вряд ли она бы сбылась. Ленни нет дела до людей, но людям есть дело до Ленни, они задирают его и провоцируют, и дело заканчивается трагедией - он случайно убивает кокетничающую с ним жену хозяина, а самого Ленни, чтобы не допустить самосуда озверевшего хозяина и его верных слуг, вынужден убить Джордж, который с детства о Ленни заботился, жалел его и как мог оберегал.

Однако подлинным открытием театра стала для нас постановка молодым режиссером Микко Ройха чеховских «Трех сестер». Когда на предваряющей показ пресс-конференции Микко Ройха говорил о том, что Чехов для него - не Фрейд, а человек, который и смеется и плачет, что у него в этой пьесе три женщины сильнее мужчин, и что главное здесь - зависимость людей друг от друга, невозможно было даже представить себе, что ждет зрителей. Первый акт режиссер поставил как откровенный фарс, во втором фарс обернулся драмой. Фарсовая окраска задана сразу - идет русская пирушка, как принято во всех анекдотах, - дамы пьют водку так же лихо, как и кавалеры. Первое, что потрясает, - очень пожилые три сестры, с уклоном в цыганщину. Какой-то военный лезет на стол с ногами, торжественно поднимает тост - и падает замертво. И - звучит чеховский текст «Отец умер год назад». Некоторое время спустя дорогой покойник встает и уходит за кулисы, чтобы как призрак отца Гамлета время от времени появляться на сцене. Ему выплакивают герои свои горести, а усопший папа лично почему-то неровно дышит к Наташе, которая от него шарахается… Сначала от неожиданности цепенеешь, затем понимаешь, что это чистой воды фарс, причем обыгрывающий множество мифов, и национальных, и театральных, совсем необидный - и тогда смех начинает душить до конца акта. Зрители в зале даже оглядывались - сидят шесть человек с блокнотами на коленях и умирают от хохота. А как, скажите, не хохотать, когда Анфиса вдруг начинает причитать на чистом русском языке, а Вершинин сентиментален настолько, что каждую минуту начинает рыдать навзрыд… Причем все играется артистично, с тонкими подводками, с неожиданными ходами… То вдруг Соленый, не расстающийся с аккордеоном, вдруг начинает наступать на Ирину с неизвестно откуда взявшимся шлягером «Ты не такая, как все!», и тоже по-русски… А вот второй акт… Те же немолодые актрисы играют тихо и органично, и ты понимаешь, что режиссер поставил спектакль не о драме молодости, а о драме наступающей старости, когда впереди действительно мало что осталось, и даже мечта о далекой Москве уже не греет… Антон Павлович Чехов, как всегда, в обиду себя не дает.

Прививка Жолдаком

Андрей Жолдак, творчество которого таллиннцы знают по спектаклю «Чайка» московского Театра наций, был приглашен специально, чтобы финны посмотрели, каким может быть театр, не ограниченный рамками этики и эстетики. Творчество Жолдака резко делит аудиторию на «за» и «против» везде, и публика Тампере не была исключением. Кому-то увиденное понравилось безусловно, и Жолдак провозглашался надеждой века, кто-то был резко против. Постановки Жолдака всегда сопровождаются скандалами, я бы сказала, умело срежиссированными им самим. Так и вокруг постановки «Один день Ивана Денисовича» в Москве скандал бушевал еще весной - как оказалось, Жолдак даже не спрашивал у Солженицына разрешения использовать его повесть. И хотя сам Жолдак извинялся перед автором на страницах «Известий», ничего не изменилось, он по-прежнему держит спектакль в репертуаре возглавляемого им Харьковского драматического театра им. Леся Курбаса, и по-прежнему возит его по заграницам, чему актеры, безусловно, бесконечно рады.

…В зал до поры до времени никого не пускали, и перед началом спектакля собралась огромная по-фински тихая очередь. Когда распахнулись двери - а шел спектакль в огромном неустроенном зале бывшего завода, тоже переделанного в театральный центр, - и из темноты раздался собачий лай, многие поежились. Зрителей встречали люди в белых халатах с овчарками на поводках, собачий лай звучал запредельно громко, и когда люди, наконец, добирались до своего места, их восприятие уже было агрессивно ориентировано на унижение и подавление человека силой. Любимая мысль Жолдака о низости человеческой натуры развернулась здесь в полную силу. Здесь все опускались до уровня животных - и палачи, и их жертвы, и дети, и собаки, и даже классическая музыка, которая хоть и написана низменным человеческим существом, не поднимает его из грязи. Все насилуют всех, все унижают всех, все ненавидят всех… И мысль солженицынской повести о стойкости человеческого духа, о том, что можно остаться человеком среди грязи и тотального унижения, - эта мысль отсутствует начисто. Солженицын писал о сопротивлении злу - Жолдак поставил спектакль о торжестве зла. Бог ему судья…