"МЭ Среда" | 25.08.04 | Обратно

Школа толерантности

Мы продолжаем тему интеграционной политики Швеции (см. «МЭ», 24.08), где только за прошлый год было выдано 56 787 видов на жительство и подано 27 100 ходатайств о получении гражданства. C руководителем Мультикультурного центра Стокгольма Лейфом МАГНУССОНОМ беседует Александра МАНУКЯН.

— Лейф, вот в нашей стране есть отдельные культурные центры разных народов. А чем занимается Мультикультурный центр — разве можно смешать все культуры воедино?

— Мы не подходим к аспектам культуры с традиционной точки зрения: вот это культура одной нации, а вот это — другой. Этот подход в ультрасовременном обществе устарел. Сейчас практически невозможно четко определить отношение индивида к той или иной культуре. В этом смысле мы скорее имеем дело с взаимодействием, а не с разделением культур. Вот, например, смешанные браки, что не является в Швеции редкостью. Мать — родом с Балкан, отец — курд, они живут в Швеции. Кем будет их ребенок? Скорее всего, шведом, хотя культурная память поколений в нем сохранится. Сейчас каждый ребенок, который родился и растет в Швеции, в принципе считается шведом. Раньше деление на национальности было куда более четким, но со временем границы стираются.

— Но что значит — быть шведом?

— Этот вопрос является для нас дилеммой нового времени и вызывает постоянные дискуссии. Формально быть шведом — значит иметь шведское гражданство. Но этого, разумеется, мало. Гражданами Швеции являются тысячи людей, имеющих абсолютно разное этническое происхождение. Вот здесь в игру и вступает культурный аспект. Отношение к шведской культуре является исходным для национального идентитета. Конечно, если ты — голубоглазый блондин и носишь фамилию Андерсон, то никаких вопросов не возникает. Ты — свободен. Но если ты смугл, кареглаз и имеешь труднопроизносимое для Швеции имя, то окружающие будут с трудом воспринимать тебя как шведа, несмотря на то, что ты считаешь Швецию родной страной, свободно говоришь по-шведски и ощущаешь себя шведом. Приезжие из ближних стран — будь то Финляндия, Эстония или Латвия — не сталкиваются с такими уж острыми проблемами, просто потому, что они не сильно выделяются из толпы на шведских улицах. Современная картина общества Швеции очень сложна — наша страна с течением времени стала мультикультурной.

— Как относятся к такому многообразию культур коренные шведы — те самые голубоглазые блондины по фамилии Андерсон?

— Разумеется, далеко не все «восторженно аплодируют». Иной Андерсон может недовольно хмыкнуть: «А зачем это нам тут нужна мечеть?» Но с мультикультурностью шведского общества приходится считаться, особенно в тех населенных пунктах, где подавляющее большинство жителей составляют выходцы из других стран. Можно сказать, что отношение к мультикультурности у шведского общества в целом и шведских политиков в частности скорее прагматичное, чем позитивное. Это проявление демократии и уважения к культуре другого народа.

— Бывают ли в Швеции случаи, когда человека нешведского происхождения принимают за своего, если он добился каких-то успехов в области спорта или искусства, и открыто подчеркивают его «иностранность», если он окажется преступником?

— Очень наглядным примером является история Людмилы Энквист — шведской спортсменки русского происхождения. Когда она завоевывала золотые медали на Олимпиаде и чемпионате мира, шведы очень гордились ею, тогда она была «своя» на сто процентов. Но стоило ей попасться на допинге, как в Швеции все вдруг вспомнили о том, что она — иммигрантка, и отвернулись от нее.

— Но на уровне закона любая дискриминация запрещена?

— Законы, запрещающие дискриминацию по какому бы то ни было признаку, в Швеции очень сильны, но даже они не могут защитить людей от так называемого «ежедневного нацизма». Этот вид дискриминации проявляет себя почти неощутимыми, незримыми знаками. Но для человека, который испытывает «ежедневный нацизм» на себе, такие сигналы недоверия и неприязни могут быть очень болезненными. Например, когда темнокожий человек приходит в магазин, и продавец обслуживает его в последнюю очередь, хотя получивший предпочтение белокурый швед подошел к прилавку позже. Или когда шведский продавец дает этому же самому темнокожему человеку сдачу, пересыпая монеты в ладонь так, чтобы не коснуться его руки. Быть может, продавец и сам не отдает себе отчет в том, что такими почти невидимыми знаками он дискриминирует человека, дает ему понять, что он — чужой. Это и есть наш новый расизм — не явная дискриминация, а ощущение дискриминации. В результате человек, непохожий на белокурых Андерсонов, чувствует себя в Швеции неуютно. Таким образом шведское «большинство» оказывает сопротивление «меньшинству».

— Однако от многообразия в обществе никуда не денешься — с этим нельзя бороться, к этому нужно приспосабливаться...

— Так оно и есть. Повсюду идет глобализация — и между странами, и внутри одной страны. Мне кажется, что в шведских школах должны быть введены уроки толерантности. Эта дисциплина ничуть не менее важная, чем физика или биология. Мы много думаем над тем, что значит «иметь культурный идентитет». Каждая нация решает этот вопрос по-своему, потому что у всех народов есть своя история. В Швеции, в отличие от Эстонии, исторического конфликта между представителями коренного и некоренных народов как такового нет. В нашей ситуации в игре сильно замешана экономика. В 70-х годах иммигрантов, приезжавших в Швецию на работу, принимали почти с распростертыми объятиями. Во многом это было связано с нефтяным кризисом 73-го года. Тогда существовало очень тесное сотрудничество между индустрией, профсоюзами и государством. Люди из других стран приезжали в Швецию в воскресенье и в понедельник уже шли на работу. Тогда Швеция руководствовалась девизом: «Мы богатая страна, мы можем позволить себе роскошь принять иммигрантов». Швеция в тот момент хотела занять определенную позицию в мире, выразить свою солидарность в борьбе за права человека. Но после 70-х годов ситуация изменилась, и вместе с ней поменялось и отношение к иммиграции. Сейчас люди из других стран приезжают в Швецию в основном не для работы, а ради политического убежища. Кто-то просто ищет хорошей жизни. Огромное количество вновь прибывших — это родственники иммигрантов, уже получивших вид на жительство в Швеции. Эти самые родственники, которые ни дня в Швеции не работали, получают в общей сложности 25 миллионов шведских крон пособия ежегодно. Понятное дело, иной белокурый Андерсон вряд ли приходит от этого в восторг — это, мол, деньги из моего кармана, которые я плачу в виде налогов.

— Ваш Мультикультурный центр — это и есть школа толерантности для шведов?

— Мы занимаемся исследованиями — как принцип мультикультурности работает в школах, детских садах, в области политики, культуры, в повседневной жизни... Например, мы искали ответ на вопрос «Что шведские мусульмане делают на Рождество?». Для исследований мы используем местную среду — ведь не зря же наш центр находится в многонациональном районе Фиттья, где коренных шведов почти нет. Но только этим районом мы свою деятельность, конечно, не ограничиваем. У нас есть своя библиотека, мы организуем тематические выставки. Будучи единственным мультикультурным центром в Швеции, мы также работаем над проектами для шведского правительства. Невозможно заниматься проблемой интеграции и многообразия общества только на политическом уровне, нужно спуститься на индивидуальный уровень. От мультикультурного общества никуда не убежишь, эта проблема касается всех. Мультикультурный центр выпускает знания об этой ситуации. Мы пытаемся вызвать у представителей разных этнических групп взаимное уважение. Я уверен, что мир можно изменить к лучшему с помощью знаний.