Без особых перспектив, без оптимизма

Такова в общих чертах оценка своего будущего в Эстонии, которую вынесли старшеклассники двух столичных русских гимназий — Юхкентальской и Ласнамяэской, — письменно ответившие на вопросы газеты Postimees. Газету интересовало, есть ли у русских школьников ощущение дискриминации их в Эстонии.

Прочитав ответы русских гимназистов, газета узнала, что с русскими фамилиями на ответственную государственную службу в Эстонии не берут, даже если человек свободно владеет эстонским языком. По признанию одного из опрошенных, ему пришлось изменить свою украинскую фамилию, эстонизировав ее, в надежде чего-то добиться в перспективе. Русские гимназисты считают также, что на бесплатные учебные места в вузы страны предпочитают брать, прежде всего, эстонцев.

Косвенным подтверждением тому может служить и прошлогодняя статистика поступивших в вузы абитуриентов. Гимназию в прошлом году окончили в общей сложности 10 783 эстонских и русских учащихся. Продолжили свое образование в вузах 3045 выпускников эстонских школ, 40 процентов из которых на бесплатных местах, то есть более 1200 человек. Из выпускников русских школ продолжили учебу в вузах только 1163 человека, из них на бесплатных местах 35 процентов, или около 400 человек.

На фоне конкретной, а не процентной статистики будет понятно, почему опрошенные русские абитуриенты пишут, что при одинаковых баллах государственных экзаменов эстонские университеты принимают на бюджетные места сначала эстонцев, а потом всех остальных, если останутся вакансии. Понятно, почему пишут, что большинство из их поколения намерено покинуть Эстонию, не видя для себя в ней перспектив.

На фоне той же конкретной статистики будет не совсем понятно удивление пессимизмом ребят сотрудницы МИД Эстонии Натальи Лутс, которое она высказала в комментариях газете. Пример Лутс, в девичестве Клюжевой, уроженки Брянской области, должен убедить ребят в том, что русским молодым людям ничуть не труднее эстонских учиться в стране и найти здесь хорошую работу. Наталья Лутс во всех смыслах всем примерам пример. Мало того, что родом с Брянщины, она еще и дочь отставного советского военнослужащего, что никак не помешало ей, окончив русскую школу, поступить в Таллиннский Технический университет, отучиться там на русском языке, а потом пойти учиться на эстонском языке в Школу дипломатов.

Пример, безусловно, уникальный, если вспомнить, как еще в прошлом году нашей газете пришлось рассказывать, как Академия национальной обороны жестко отказала в приеме на отделение административного управления группе русских ребят, невнятно обосновав отказ ссылкой на тонкости государственного языка, которые мало кому под силу, хотя все ребята владели языком свободно.

Как и положено сегодня государственному чиновнику, г-жа Лутс считает, что мнение русских абитуриентов неискренно, а искусственно сформировано российскими медиаканалами, которые только и делают, что уверяют, будто в Эстонии русским плохо. Возможно, служба и обязывает сотрудника МИД отслеживать восточные медиаканалы, но хотелось бы посмотреть на того подростка любой национальности, что проводит вечера, отслеживая информационные телеблоки вместо того, чтобы болтать с приятелями в интернет-чате или слушать новости музыки и приколы местных радио-диджеев.

Настроение русских подростков и молодых людей определяется не столь прямолинейно, как это формулируют представители госструктур. Оно зависит от многих привходящих факторов — семейных, материальных и прочая. Пессимизм опрошенных школьников стоит также в контексте все еще не преодоленной однобокости интеграционного процесса и невнятности образовательных реформ, зависящих от политических установок часто сменяемых высоких чиновников. «МЭ»