Конец игры в одни ворота

Гость рубрики - писательница, психоаналитик и общественный деятель Мария АРБАТОВА

Николай ХРУСТАЛЕВ

Президент с косичками

- Мария Ивановна, можно ли при всех ваших профессиях назвать вас еще и специалисткой по женским судьбам?

- Скажем так, что, исходя из трех своих занятий, я занимаюсь женской судьбой на постсоветском пространстве как бы здесь и сейчас.

- О каком пространстве ни говори, но есть ведь вечные ценности, и женщины продолжают любить и рожать детей вне зависимости от того пространства, в котором живут.

- В данном случае изменение пространства меняет функциональные законы. И совершенно однозначно можно утверждать, что в новых условиях женщине жить стало легче. С точки зрения существующей патриархальной дискриминации, теперь многие сегменты общества вынуждены отладиться. Особенно на тех территориях, что вошли в состав Евросоюза. Сейчас жительницы стран Балтии сразу получили в одном пакете то, что европейские женщины завоевывали долгие годы. Только что я была на конференции в славном городе Риге, и меня очень повеселила разница в ситуации российской и европейской. В латвийскую столицу приехали представительницы совершенно новых для нас национальных звучаний - македонянки, словенки, сербки, и они вели речь о том, сколько женщин в их странах пришли во власть на разных уровнях.

- Начальницами, то есть, стали...

- Начальники - это чиновники, а тут выборная исполнительная власть. И когда у меня спрашивали, почему в России так мало женщин-губернаторов, я отвечала, что женщина-губернатор у нас только одна, Валентина Матвиенко, но ее губерния по размеру, как любая из ваших стран. И примерно с таким же бюджетом. А коллеги настаивают на своем: вот ведь Евросоюз рекомендует, чтобы женщин во власти было столько-то. И я - матерая феминистка - им отвечала: ребята, мы - сверхдержава, и ваши рекомендации, к сожалению, в этом смысле нам, мягко говоря, по барабану.

Но у нас не только разные территории, но и разные правила игры, и вопросы женского равноправия, за которое мы бьемся в России, как раз в Балтийских странах во многом решаются. В Риге, кстати, я случайно вступила в радостный такой диалог с одной девчушкой со смешными косичками. Она и мне обещала заплести косички, рассказывала про маму, папу и собачку, а потом я спросила: наверное, когда вырастешь, ты хочешь стать бизнес-леди, на что девочка, удивленно на меня посмотрев, ответила: бизнес-леди не хочу, хочу стать президентом, у нас же в Латвии президент - женщина. И мне это безумно понравилось, подобное было бы понятно услышать, например, в Исландии, где женщина в кресле главы государства уже не первый срок, и потому там девочки спрашивают у мам: а у нас и мальчики могут быть президентами?

- Жизнь и преимущества Евросоюза могут действительно представляться в неких идеалистических тонах, но как быть, скажем, с насилием в семье, от которого никто, нигде, в том числе и в Евросоюзе, не застрахован?

- Это проблема всего человечества, но Евросоюз даже в том виде, в каком он пришел в Балтию, подразумевает всю инфраструктуру общества, которая предполагает защитить женщину от насилия. Как она выглядит, известно давно: у вас, сколько знаю, есть убежища, кризисные центры, нет проблем с их финансированием.

Однако стоит понимать, что с чем сравнивать. Я посмотрела, как работают в Латвии кризисные центры, вряд ли в Эстонии они работают хуже, и тут ситуация с российской не сравнима. А вот в Турции 80 процентов женщин считают, что их надо наказывать. Есть даже статистика, что З0 процентов называют поводом для наказания женщины ее неумение тратить деньги. Наказания может заслуживать и недостаточно качественное поведение в постели, и плохая учеба детей в школе. Я к тому, что всегда надо определить точку отсчета, и в этом смысле положение балтийских женщин кажется более предпочтительным. Другое дело, что у вас, чему не раз была свидетелем, существует проблема эмоциональной закрытости и герметичности, здесь о насилии в семье не очень положено говорить вслух. Русская женщина все всем расскажет, ей свою беду на всех разложить легче. Северная, скандинавская, к такой открытости не предрасположена.

- Кроме насилия в семье есть еще и сексуальное насилие.

- Вот как раз здесь женщина нередко остается один на один со случившейся бедой не потому, что общество к этому равнодушно, а потому что оно еще боится и не умеет открыто говорить про это на достаточно серьезном уровне, не умеет перейти из сферы стыдливого в сферу юридическую. Не стоит забывать, что само понятие изнасилования возникло только в начале прошлого века, до этого же все сводилось к одному: ну, а что с нею еще делать-то? Что об этом говорить, если изнасилование в «горячих точках» было отнесено в разряд военных преступлений только несколько лет назад, пока же генералы говорили: мол, дело житейское, чем солдату еще поживиться? И пока закон не работает, до судов доходит всего два процента подобных случаев. В результате насильник, если и попадается, то только на 35-м эпизоде. Есть и другая цифра: только по статистике МВД, в России ежегодно от домашнего насилия погибают 12-14 тысяч женщин. Конечно, Россия - страна огромная, но цифра все равно невероятная. Не говорю уже о психологических последствиях любого насилия.

Богатые тоже плачут

- Еще Толстой говорил, что все счастливые семьи счастливы одинаково, но есть же типичные истории и для семей несчастливых. Чем могут помочь психоаналитики?

- Психоаналитика - наука постиндустриального общества, и сегодня многие понимают, что свою проблему не решить, если только рассказать о ней другу за бутылкой или поплакавшись подруге. Для снятия стресса требуются другие технологии. Не знаю как в Балтии, но уже много лет в России одной из самых тяжелых, кризисных групп являются жены новых русских. По ней наибольшее число суицидов, алкоголизма, депрессий, наркомании. Вслед за женами идут мужья, потому что быть богатым в первом поколении трудно и связано не только с большими обретениями, но и с огромными потерями. Чрезмерные нагрузки и связанные с ними стрессы - это не дай Бог. Сначала вы боитесь, что вас подстрелят, потом, что бизнес рухнет, и т.д., и т.д...

Все это так сужает эмоциональную сферу, что человек уже не способен получать удовольствие. А наши удовольствия - это психический ресурс, ими мы подпитываем собственную энергетику. Если же ничто не радует - дети, семья, секс, то на помощь призывается тяжелая группа защиты - алкоголь, наркотики, и потом помочь уже бывает трудно, потому что переступается черта, где механизмы восстановления не работают. Порой, впрочем, все не так уж безнадежно. Один мой приятель, известный продюсер, делает бизнес еще и на том, что собирает богатых людей и устраивает для них игру в бомжей. Они соответственно одеваются, натираются чем-то даже, чтобы приобрести специфический запах, делают предварительно ставки и идут, предположим, на Казанский вокзал, где «собирают» деньги. Кто добудет больше - выиграл. Трудно представить, какими счастливыми игроки возвращаются после этих приключений. На первый взгдяд, смешно, но, с другой стороны, для тех, кого уже вроде ничем не обрадовать, в этом есть элементы и актерства, и терапии. Особенно интересно, как люди, видящие мир только из окон своих «мерседесов», вступают в конфликт с настоящими бомжами в борьбе за место под солнцем.

Успешный выбор успешных

- Мария Ивановна, насколько изменили женщину последние 15 лет?

- Годы были непростыми, но исследования показали, что женщина лучше мужчины адаптируется в социальных катаклизмах - революция, война, эмиграция, экономические реформы. Здесь она оказалась менее амбициозной, кроме того, завязана на ребенке, не может комплексовать, опускать руки. К тому же наше общество таково, что спокойно смотрит на отца, который не кормит ребенка, но к женщине, которая плохо относится к нему, очень пристрастно.

Открылся для женщин и рынок возможностей. Правда, всю собственность поделили мужчины, поскольку составляли прежнюю номенклатуру, тем не менее средний класс уже наполовину состоит из женщин, их все больше появляется в корпусе директоров и управляющих. И о правах женщины с окончанием советской туфты вроде опереточного Комитета советских женщин тоже заговорили серьезнее, так что женщины в немалой степени выиграли от перестройки, так же, как проиграли от нее мужчины за 40 и старше по причине неумения жить по новым правилам.

- С корпусом директоров и управляющих ясно. А стали ли женщины счастливее по-женски?

- Конечно.

- Уточните.

- Я очень люблю цифры...

- Они могут касаться и женского счастья?

- Могут. Исследования академика Ромашевского из Института народонаселения показали, что при опросе более довольными мужем, семьей, детьми, сексом в России оказались женщины, как раз социально востребованные. Менее довольны при этом были домохозяйки, а также женщины, занятые непрестижной и, значит, малооплачиваемой работой. В социологии, кстати, есть такое понятие - брачная ярмарка, и если еще десяток лет назад здесь котировалась женщина, что называется, «босая, беременная и на кухне», то сейчас успешная женщина более успешна и в выборе партнера. Впрочем, безусловно и то, что женский выбор смещается сейчас в сторону молодых мужчин, что естественно, потому что наш средний мужчина - это группа риска: он пьет, умирает в 58, в постели годится лишь на то, чтобы его гладили по голове. Но это длинный разговор, скажу только, что игра в одни ворота закончилась, наступает время равноправных отношений, модель брака становится другой - я независима, и от него мне не нужно ничего, кроме него самого. Но и понятие «его самого» - уже совсем другой набор. Отчего многие мужчины и опасаются феминизма, других правил игры.

- Насчет опасаются - не знаю, а с тем, что мужчины феминисток не любят, не поспоришь.

- Это смотря какие мужчины. Есть феминистки, а есть феминисты. На равных правах настаивают же не только женщины. Между прочим, в позапрошлом веке за высшее образование для женщин в России боролась вся интеллектуальная элита - Пирогов, Кропоткин, Герцен с Огаревым.

- В феминистках, насколько понимаю, мужчин настораживает не их понятное стремление к равным правам, а, извините, чрезмерная мужественность.

- Есть такой замечательный прикол: в год, когда американские феминистки добились права спускаться в шахту, русские феминистки добились права туда не спускаться. Феминистка - это дама, которая считает, что нет таких позиций, которые бы она не могла освоить. Кроме половых ролей. И с нормальным мужиком она живет нормально. Журналисты постоянно мне говорят: феминистки - это так ужасно, их все боятся. В 91-м году я первой в России назвала себя в России писательницей-феминисткой, и, честное слово, не было в моей жизни, чтобы мужчины меня сторонились и не любили. Не было, уж поверьте, подобного и с моими подругами-феминистками. Сегодня неуверенная женщина, которая прячется за спиной мужчины, неконкурентоспособна. Еще 15 лет назад вциомовские опросы показывали, что 70 процентов родителей в первую очередь хотят для своих дочек хорошего мужа. Теперь те же 70 процентов во главу угла ставят сначала хорошую профессию.

Слушая судьбу

- Смысл нашего разговора можно свести в конечном счете к одному: можно ли одновременно жить правильно и счастливо?

- Наверное, это не мое амплуа - сидеть в золотом пиджаке и публично размышлять на темы надо-не надо, правильно-неправильно, просто всегда стремлюсь легализовать феминизм в России. Я - махровая натуралка, слежу, чтобы глаза были накрашены, успешна в любви, у меня, тьфу-тьфу-тьфу, потрясающие дети.

В нашей национальной истории феминистки всегда были суперсексуальными, вспомните Ларису Рейснер. А Александру Коллонтай занесли в Книгу рекордов Гиннесса как единственную в мире женщину, которая дважды входила в правительство, где работали оба ее мужа, бывший и нынешний. А уж какими красавицами слыли, какие романы крутили... Так что там все в шоколаде было... Но поскольку по-настоящему на Западе о феминизме заговорили только в 60-х, то образ феминистки у многих связан с женщиной не-секс: нечесанная, ходит без бюстгальтера в растянутом свитере, к тому же розовая. В России такого не было никогда, это просто не наша история.

Что же до правильно и счастливо, то здесь лучше всего поставить знак равенства. И, как говорят изотерики, слушать свою судьбу. Мне кажется, я слышу, куда надо идти. Мои сыновья-близнецы, которым по 27, сейчас неожиданно бросили заниматься тем, в чем делали успехи: один был блистательным креативщиком, другой занимался философией. При этом оба были музыкантами в группах. Я думала: поиграют и успокоятся, после наденут очки в золотой оправе и взойдут на кафедру, мамочке так этого хотелось. Ничего подобного - ушли в профессиональную рок-музыку. Понятное дело: папа оперный певец, а кровь - не водица. И все же было обидно: такие мозги - и рок-музыка. А потом подумала: все правильно, нельзя долго стоять на цыпочках. Они слушают свою судьбу, живут правильно и, значит, счастливо.