Нарушители конвенции

Николай ХРУСТАЛЕВ

В конце минувшего года в Таллинне была показана российская картина «Пол Маккартни. 72 часа в России», повествующая о блиц-визите в Москву и Питер великого битла. Одним из ее авторов был режиссер-документалист Алексей Шипулин. Выпускник Тартуского университета и обладатель немалого числа кинопризов, наш земляк уже немало лет снимает кино преимущественно в России, но домой наезжает регулярно, чтобы показать новые работы. Так было и с последней картиной.

Не нарушишь - не возьмешь

- Леша, начнем с истории вопроса...

- Сводится она к тому, что у Пола Маккартни подписан контракт с Би-би-си, только она или те, кому она это поручает, может что-то снимать о сэре Поле Маккартни. Так что снимали мы кино по-наглому, скрытой камерой, это была стрингерская работа.

- Другими словами, с нарушением порядка?

- Любая документалистика почти всегда нарушает порядок. Документалист - это человек, фиксирующий время, и ему нельзя сказать: это снимать запрещается, это значит запретить фиксировать время. 90 процентов в картине - наш материал, не своими были только кадры официальной съемки Путина, их нам подарил Первый канал, а фрагменты интервью с Алексеем Митрофановым - подарок тележурналиста Владимира Соловьева. На самом деле главную тему нашей картины я бы определил так: Пол Маккартни и народ, наш, естественно, народ. Как он ждал гостя, как дождался, как встречал, принимал. Тут ведь вот что произошло: когда-то была тусовка 70-х, которая, понятно, со временем начала распадаться - кого-то семья забирала, кто-то за бугор сваливал. В отсутствие повода люди перестают общаться, а тут весть о приезде Маккартни, и сразу стали раскаляться телефоны, люди почувствовали потребность вспомнить о давнем, мы это поняли и сразу были готовы снимать.

Берлога Коли Васина

- Кто - эти «мы»?

- Прежде всего - Максим Капитановский, бывший барабанщик «Машины времени». Он уже немало лет носится по телевизионным инстанциям со сценарием, как «Битлз» и джинсы повлияли на современную историю России. Сценарий классный, но с другой стороны - требует немалых денег, а на телевидении все завязано на дебильном понятии рейтинг. Пола же Маккартни, как ни крути, считают элементом городской культуры, во всяком случае один телевизионный начальник так и говорит: город еще куда ни шло, а комбайнеру в деревне ваш Маккартни до лампочки.

- Но один из главных персонажей вашей картины Коля Васин придерживается, надо думать, совсем другого мнения?

- Коля Васин - он легенда. Когда-то ушел от родителей, нормальных советских чиновников, и еще в 70-е начал строить храм «Битлз». После гибели Леннона храм был посвящен уже конкретно ему, а теперь все это называется петербургским офисом храма Джона Леннона, еще проще - берлогой Коли Васина. Это огромное помещение, связанное с рок-музыкой вообще и «Битлз» в частности. Еще в те годы Коля получил какие-то вещи лично от Леннона, то есть еще в советские времена «Битлз» знали, что в России есть их фан, которому на все чихать, лишь бы иметь о них какую-то информацию. Вообще Питер - огромная тусовка битломанов, у нас в кадре можно увидеть известного предпринимателя, благодаря ему Коля изредка ездит на «Мерседесе».

Кстати, нам сильно помогала народная молва. Например, мы знали, что, меняя программу визита, Маккартни прилетит сначала не в Москву, а в Питер, и потому в пожарном порядке отправились туда. Дальше по Питеру нас вела все та же молва. С гостиницей «Европейская» было понятно, но было непонятно, сел ли уже самолет. Разговоры у гостиницы на эту тему мы сняли достаточно подробно. Позже график питерского пребывания был известен достаточно точно: во столько-то выступление перед детьми-сиротами в Меньшиковском манеже, тогда-то в консерватории, стало проще.

Камикадзе

- Почти четыре десятка лет Россия жила ожиданием встречи с «Битлз» и Полом Маккартни. И вот - свершилось. Реальность сильно отличалась от того, что представлял себе многие годы?

- Ничем не отличалась. Говорят, что состояние ожидания иногда важнее самой встречи. Рано или поздно кто-то из битлов обязательно должен был к нам приехать, тогда и была бы поставлена последняя точка. Ведь всех, кого мы хотели когда-то увидеть, мы рано или поздно все равно увидели и услышали. Хождение-то наше в запретный мир западной рок-культуры, неведомой нам тогда свободы начиналось как раз с «ливерпулькой четверки», и эта встреча становилась знаковой, не могла не произойти.

- Как мечта выглядела при ближайшем рассмотрении?

- Начнем с того, что мы не были такими уж фанами, чтобы говорить: вот встретим сэра Пола, и можно помирать. Такого не было, была некая связь между нами и этой музыкой, и людьми, которые ее играют, есть, наконец наш мир, частью которого были «Битлз». Скорее, наши съемки я бы назвал своего рода игрой. Тут был некий азарт: сумеем или не сумеем снять Маккартни. В Питере особых проблем не было, ну, толпа поклонников, все с фотокамерами, этого же людям не запретить. И мы со своими камерами тут же снимаем фанов, так что Би-би-си в нас особых нарушителей конвенции не видело. Не с чего было сигнализировать охране: ну-ка, вяжите этих ребят. Другое дело - Москва. Там все связанное с концертом на Красной площади и непосредственно с сэром Полом было приоритетом Би-би-си. Таким лакомым кусочком она не собиралась делиться ни с кем. Официальному телевидению было дано разрешение только на какие-то установочные кадры: приезд, пресс-конференция, беседа с г-ном Путиным. Но все - от сих до сих, шаг влево, шаг вправо - ни-ни. Так что наш замечательный оператор Николай Волков, который где только и чего только не снимал, на этот раз стоял среди коллег на специальном помосте с профессиональной камерой, и когда наступил «час Х», сделал то, чего не сделал больше никто.

- И что же он сделал?

- Вот этого не скажу, не мой секрет. Но в результате мы стали обладателями редкого, практически эксклюзивного материала, где Маккартни ведет себя очень непосредственно и отвязно, прикалывается, смотрит на часы, словом выглядит очень непосредственно. Подобного больше никто не снял. А вот стоящему рядом с Волковым украинскому оператору повезло меньше. Его английская охрана потрепала, не стесняясь, и вид у коллеги был бледный.

Но все это происходило до Красной площади, а вот при входе на нее уже стояли разные «рамочки», металлического, железяк не пронести. Но у нас среди организаторов концерта был союзник, свой и достаточно влиятельный. Он, когда мы входили на площадь, отвлекал охрану, а наши небольшие камеры мы завернули в одежду. Сначала мы пронесли камеры на тусовку в ГУМе, названную «земляничная поляна», там гостям и прессе под музыку битлов щедро раздавали клубнику. Из ГУМа пройти с техникой на площадь было еще сложнее, но и тут улыбнулась удача. А дальше начался концерт, и камеру надо было достать. А как ее достать, когда на наших глазах английская охрана выбила из рук какого-то мужика фотоаппарат метрах в 20 от нас. Потом один милицейский полковник говорил: на что уж мы порой не проявляем деликатности, но это ничто с тем, как вели себя английские коллеги. Когда Маккартни вышел на сцену, я достал-таки камеру, начало концерта снять надо было обязательно. И тут у Маккартни что-то там не заладилось с микрофоном, он начинает поправлять какой-то штеккер, шутит, что теперь все поймут, что он не собирается петь под «фанеру», а я понимаю, что не могу поставить точку в съемке, пока он не запоет, и чувствую себя настоящим камикадзе. И вот я снимаю, снимаю, а он все никак не поет и не поет, и я понимаю - впереди нечто ужасное. И действительно в мою сторону поворачиваются головы охранников, раздается по-английски: «Камера, камера!» - в картине видны люди, бегущие в мою сторону, но удар по плечу и руке я получил значительно раньше, кто-то подошел сзади и выбил камеру. К счастью, она была на ремне. Минут 20 после этого я не снимал, потом вел съемку уже от пояса.

Много Коля Волков снял в сотрудничестве с нашими родными омоновцами, они пошли нам навстречу, когда мы пожаловались: что же это, братцы, делается, в собственной стране нам указывают, что снимать, а что нет. Омоновцы оказались настоящими патриотами, и это была уже практически оперативная съемка. Так что две трети концерта мы снимали беспрерывно. А дальше на Красной площади вообще воцарилась атмосфера всеобщего братания, во всяком случае на фотоаппаратуру менты не реагировали. Потом Волков пошел в толпу снимать реакцию зрителей, а мы с Максимом Капитановским его прикрывали.

Плюшевые мишки

- Картина длится 52 минуты, а сколько материла было всего?

- 8 часов. От часового интервью с Колей Васиным осталось всего минуты три. В фильм вошло только то, что никак не могло не войти. Например, казус, когда девочка-переводчица никак не могла перевести гостю витиеватую речь Валентины Матвиенко. Но это дела репортажные. Сложнее было отказаться от огромных кусков концерта, которые мы сняли. Песни мы давали фрагментарно, словно бы комментируя что-то из того, о чем говорят люди на экране. Когда, к примеру, депутат Госдумы Алексей Митрофанов назвал Маккартни «пенсионером, популярным 40 лет назад», мы показали, как подвижен «пенсионер», как может скакать и прыгать.

Так постепенно выстраивалась ритмико-музыкальная канва картины. В финале решили особенно не выпендриваться, тем более что «Назад, в СССР» Маккартни исполнил дважды. Второй раз для Путина, который припоздал, но все же появился. Кстати, еще в Питере мы заметили, что Маккартни возит с собой массу плюшевых мишек. Эту линию решили уточнить. В итоге на московском рынке был куплен белый плюшевый медвежонок, один к одному с тем, что сидел у Маккартни на колонке. У нас был кадр, как охрана вынимает медвежонка из машины Маккартни. А своего мы посадили отдельно, и этот кадр стал как бы метафорой сцены прощания сэра Пола с Россией.

- Маккартни приезжал ведь с супругой?

- Да, и не секрет, что еще до встречи с ним она попала в беду, в автокатастрофу, но это совсем другая история... Хизер выглядела милой, застенчивой, ничего сверхъестественного в том, как вела себя, не наблюдалось. Выбор Маккартни кажется мне удачным... Тем более что эта дама привыкла к подиуму, на публике держаться умеет.

- Леша, теперь, когда одно сбылось, и ты причастен к фильму о Маккартни, куда дальше простираются планы и надежды?

- Еще в феврале-марте прошлого года с одной таллиннской студией мы говорили о картине, посвященной Юрию Лотману. Но пока дело остановилось - сам понимаешь, все завязано на деньгах.