"МЭ" Суббота" | 03.07.04 | Обратно Щедрый авансЭтэри КЕКЕЛИДЗЕ  Специальный приз XXIV Московского международного кинофестиваля «Серебряный св. Георгий», врученный молодымэстонским кинематографистам за фильма «Бунт свиней», - это и признание, и щедрый аванс на будущее. Ничто не предвещалоУверена, что для всех, кто в минувшее воскресенье смотрел трансляцию церемонии закрытия Московского кинофестиваля, присуждение специального приза эстонскому фильму «Бунт свиней» (Sigade revolutsioon) было весьма приятным, но все-таки сюрпризом. Не зря молодые режиссеры (они же и авторы сценария) Рене Рейнумяги и Яак Килми с восторгом говорили журналистам после возвращения из Москвы, что вот, мол, эстонская критика фильм ругала, а теперь, после получения награды, все их поздравляют, даже те, кто ругал. Конечно, поздравляют - любая награда, тем более такого престижного кинофестиваля, как Московский, есть признание кинематографа Эстонии, имеющего славные традиции и славную историю, и все, кто имеет хоть какое-то отношение к искусству кино, не могут не радоваться за молодых коллег, чей дебютный фильм получил такой знак отличия. Как дипломатично сказал на церемонии вручивший этот приз член жюри Армен Медведев, это награда тем молодым, кто ошибки компенсирует задором, отсутствие опыта - дерзостью, а неумение - азартом. Кстати сказать, очень жаль, что нынешние молодые зрители не могут видеть тех картин, которые сняты на «Таллиннфильме» более чем за полвека существования студии, - им было бы с чем сравнивать творчество нового поколения эстонских кинематографистов. Очень было бы любопытно устроить показ дебютных картин Кальо Кийска, Лейды Лайус, Арво Крууземента, Пеэтера Сийма, Олева Неуланда, Арво Ихо… Интересная бы получилась экспозиция и весьма поучительная. Никак не ставя под сомнения выбор жюри, я лично думаю, что искреннюю симпатию мэтров кинематографа фильм вызвал юной энергией и чрезвычайным миролюбием: революция - а никто никого не убил, не изувечил, не растоптал и не покалечил и даже крови человеческой не пролил… Смеясь, расстаются с мифологизированным прошлым…Согласитесь, что на фоне волны насилия, захлестнувшей киноэкраны мира, это выглядит весьма симпатично.
«Дано» и «требуется доказать» Наверняка московская аудитория восприняла картину во многом не так, как местная публика. Местный зритель конкретную привязку к 1986 году воспринимает как временной указатель и точно знает, что ничего подобного описанному в фильме не происходило. Московская аудитория смотрит «с расстояния», и в этом отношении ее восприятие фильма более точно - ведь и создатели картины описывают совсем не то, чему они были свидетелями и участниками. «Бунт свиней», на мой взгляд, - это отпечаток того идеологического хаоса и набора штампов, который царит в головах молодых людей, чье отрочество выпало на годы перестройки, а юность на годы национального становления. Здесь «дано» и «требуется доказать» находятся в строго арифметическом соотношении. «Дано»: в Советском Союзе повсюду висели плакаты и знамена, все ходили в красных рубашках, всюду шнырял КГБ, все ходили строем, никто не мог говорить то, что думал, и так далее.. «Требуется доказать»: молодежь и тогда не терпела догмы и насилия, всячески бунтовала, боролась за национальное освобождение и придерживалась романтического принципа мушкетеров «Все за одного, один - за всех». Это главный идеологический стержень картины, на него в один узел наматывается все. В летний лагерь (а скорее всего, на всеэстонский слет дружин старшеклассников, повсюду эмблемы EÕM) собираются отряды молодежи со всей республики. Вся округа действительно завешена кумачом, и именно здесь должно решиться - кто станет победителем соревнований, тот поедет в Сочи. Собственно, борьба идет между двумя дружинами Krootuse и Hundisaar. И именно в Krootuse все главные герои - Таанел, Эркки и тот, кому грозит армия. Таанел (артист Яссь Сельямаа) - лирический герой, именно ему здесь суждено потерять первую любовь, приобрести вторую (надо думать, настоящую), примкнуть к бунтующей массе, вызваться на подвиг и не совершить его… Эркки - сомневающийся герой, именно он не поддерживал стремления к бунту, потом прозрел, поддержал и стал одним из лидеров. Эркки приходится труднее всех - его отец директор этого лагеря, и приходится выяснять отношения с ним лично. Тот, кому грозит армия, идти туда не хочет и правильно делает - могут послать в Афганистан. Подспудный протест становится явным ночью - появляются листовки с протестом против войны в Афганистане.  Реальный бунт вспыхивает стихийно - во-первых, руководство лагеря заставляет всех подписать письмо Рейгану о том, как счастлива юность Эстонии. А во-вторых - поднятые по тревоге («Флаг украли!») ребята нашли канаву с трупами свиней, и это навело их на мысль, что свиньи для человека такое же пушечное мясо, как солдаты. И вот после зарядки, где весь строй сверкал свеженькими беленькими гольфиками, на сцену, где проводят викторину, вдруг врывается группа голых людей со свинячьими масками и лагерными номерами. Щедро, ведрами, льется краска-кровь, а главный свин распят на кресте… И вот тут взрослые, которые все-таки до этого держались с молодежью лояльно (директор даже вернул недопитую бутылку - по секрету от дотошной вездесущей воспитательницы), проявили свою звериную соглашательскую с существующим строем сущность - стали допытываться, кто именно расклеивал листовки. Особенно лютует товарищ Кадастик - еще раньше он наголо обрил одного патлатого парня (остальных оставил в покое), а теперь просто ведет себя как палач в застенке - свет в глаза, «смотреть прямо!», «отвечать!» и так далее. А потом еще и обыскал зачем-то сумку у одной из девушек, которая в ответ назвала его бандитом. Тут-то и случилась всяческая революция, в том числе и сексуальная, - голые отрядники в реке, и одетые в красные рубашки грязные взрослые на берегу. Потом передовая молодежь заперлась в сарае и стала писать свое письмо Рейгану, с правдой, с требованиями свободы для Эстонии. И следовало найти гонца в Таллинн, который бы это письмо передал какому-нибудь финскому туристу, а тот бросил бы его в ящик у себя в свободной Финляндии… Вызвался было Таанел, но помешали ему бывшая возлюбленная Диана и ее подружка Солнышко, которые попали в неприятную историю, но все закончилось благополучно… А утром на лагерь бдительный товарищ Кадастик наслал бульдозер (привет от московской художественной выставки авангарда, уничтоженной бульдозерами по приказу Хрущева). И тут уже хорошие взрослые вступили в борьбу с плохим товарищем Кадастиком и отказались стрелять (!) в детей! В общем, все мирно разъехались по домам, обогатившись революционным опытом… В принципе, в картине есть очень точные эпизоды, короткие, как клипы, и действительно передающие настроения: Диана в полотенце выскальзывает из своей палатки, а вход в палатку Таанела распахивает товарищ Кадастик, проверяющий, нет ли где какого греха… А потом на экране появляется карта лагеря, где по происходящему в палатках можно изучать Камасутру… Или утки, пролетающие с самолетным ревом… Или трактор, идущий на лагерь с грохотом танка… Но драматургия картины рыхлая и обрывочная, сюжетные линии не завершены, характеры не разработаны.
Творение мифаНа заре восстановленной независимости немецкий актер и режиссер Максимилиан Шелл снял картину «Свечи в темноте» - романтическую историю двух влюбленных на фоне свержения советского строя и якобы военного присутствия танков на Ратушной площади. Не так давно в одной из передач одного российского телеканала кадры из этой развесистой клюквы были показаны как документальные. Что ж, в истории кино еще и не такое бывало - как известно, Зимний революционная толпа взяла в картине Эйзенштейна «Октябрь», а потом эти кадры вошли в учебники истории. Будет забавно, если «Бунт свиней» когда-нибудь кто-нибудь тоже сочтет историческим фактом… |
