Время страхов

Жизнь в Эстонии сегодня похожа на лестницу, по которой многие стремятся вверх, оставляя все больше людей путаться и пугаться внизу, пишет Вийо Айтсам в Maaleht, затронув табуированную у нас тему отношений руководителя и подчиненных.

Публикацию открывает выразительный эпизод на пилораме, куда приезжает руководитель отдела персонала. «В воздухе зависает страх сокращений – никто не знает, кого и скольких уволят. Он (руководитель) – тот, кто казнит и милует, запрещает и ругает», — говорит один из наемных работников пилорамы, решительно отказываясь от упоминания своего имени в печати».

Еще один эпизод поведан учителем основной школы: «Директор чуть ли не каждый день подходил к одному из пожилых коллег, рассказывая, какой отличный молодой работник вот-вот будет зачислен в штат на работу, которую делает он. При этом директор ни слова не говорил о том, что ждет старшего коллегу. С ним случился инфаркт».

Вакуум человечности

Так ли уж внезапно появились у нас люди, которые, самоутверждаясь, унижают, обижают, хамят тем, кто от них зависим? Они, по мнению психолога Урве Уусберг, выросли у нас на культе успеха и отчасти сами же стали его жертвами.

Продолжая эту мысль, профессор социологии Юло Вооглайд доводит ее до конца: успех любой ценой противоречит главному, на чем держится жизнь. Это главное есть единство веры, надежды, любви и уверенности. «Если из этого единства изъять хотя бы одно составляющее — дело швах. Отсутствие уверенности человек ощущает острее всего, оно порождает одиночество».

Все, что связано с положительными эмоциями, развивается и прогрессирует. Негативные эмоции порождают такие химические процессы, которые блокируют восприятие нового. Не будь негативных эмоций, наши люди были бы значительно здоровей.

Бытие в негативных эмоциях без чувства перспективы ведет к без-ысходности и отчаянию, неуверенности в себе.

Я — начальник, ты — дурак

Все разрушается, когда между людьми устанавливаются отношения субъекта и объекта, когда один начинает манипулировать другим – приказывать, заставлять, распоряжаться. Люди, прошедшие школу авторитаризма, знают, что, погреши они против предписаний, не отмоются. Главное — никаких сомнений, самодеятельности, творчества… Отсюда полная апатия к жизни.

У нас ежегодно происходит от 400 до 500 самоубийств. Около полутора тысяч гибнет от пьянства и курения, которые по сути те же самоубийства.

Обнаруживается вакуум в политике, из которой вытеснены люди идейные. Их заменили люди амбициозные, пренебрегающие старыми правилами и не выработавшие новых, но стремящиеся любым способом заявить о себе.

Многие наблюдатели и аналитики отмечают в обществе рост неуверенности и как следствие — страха. «Это страх перед перспективой возможной безработицы, потери заработка и даже крыши над головой, — цитирует публикация председателя Народного союза Эстонии Виллу Рейльяна. – Твое завтра ненадежно… И чем стремительней переходы из одного состояния в другое, тем тяжелей их переносить не только рядовому человеку, но и руководителю. Времени приспособиться нет. Тебя просто толкают в воду – плыви или тони, никто не спасет… Сегодня стали говорить о том, что человек важней всего. Но прежние ценности отброшены, божеством же стали деньги и экономика. Говорим о небывалых успехах страны, но если задуматься, то в Европе мы первые по СПИДу, туберкулезу, самоубийствам, смертям от пожаров, разводам… На фоне социальной неуверенности страх стал сегодня еще одним членом семьи».

И еще одна цитата, но уже из Вооглайда, бывшего свидетелем тому, как один из бывших министров финансов заявил на заседании фракции Рийгикогу: «Проектов и программ в Эстонии множество, но все они имеют одну общую черту: под них нет денег. А потому место им в мусорном ящике. В государстве может действовать только то, что профинансировано. А что финансировать, решает Минфин, точнее, министр финансов».

Страх – разрушитель, а не созидатель

Немецкие историки войны убеждены, что Германия и вермахт рухнули потому, что появился так называемый закон о «третьем ухе», давший службе безопасности полномочия, позволившие ей завербовать стукачом каждого третьего человека в стране. И каждый знал — если он не донесет на собеседника, собеседник донесет на него. А дальше – концлагерь. Тотальный страх охватил весь народ. Замерла жизнь школ, культура, наука, а потом рухнуло все.

Фашистская структура была экономически и организационно очень эффективной, но из людей она оставила только тех, кто молчал и выполнял приказы. Они не могли, а спустя время стали не способны что-либо создавать. Такова одна из причин гибели.

Мы до этого пока не дошли, но время от времени должны друг другу напоминать, что простора развитию тем больше, чем больше простора для творчества. Предпосылка творчества – свобода, а предпосылка свободы – порядок, считает Юло Вооглайд.

Но не устрашение. А из чего появляются правительства устрашения? На этот вопрос психолог Урве Уусберг отвечает так: «Страх – атрибут власти. Если лидер боится потерять власть, возникает замкнутый круг, когда его страх порождает страх у других. Если же руководитель способен любить, он продуцирует любовь и тем самым обеспечивает и укрепляет свою позицию».

Но мы все спешим. Нам не хватает времени заботиться о других. Мы ориентированы на успех и только суетимся, приумножая жертвы. «МЭ»