Большие проблемы маленькой Эстонии

С социал-демократом, экс-министром иностранных дел Эстонии Тоомасом Хендриком ИЛЬВЕСОМ беседует Татьяна ОПЕКИНА.

Около года Тоомас Хендрик Ильвес был наблюдателем Европарламента, а с 1 мая, когда Эстония официально вступила в Евросоюз, стал полноправным его членом. В избирательном списке еврокандидатов, представленном на выборах социал-демократами, Ильвес значится под первым номером.
Согласно данным опроса, проведенного центром исследований Faktum, за Тоомаса Хендрика Ильвеса сейчас проголосовали бы 16 процентов опрошенных. Фирма Emor дает цифру в 15 процентов. Таким образом, Ильвес накануне выборов в Европарламент намного опережает своих соперников. За реформиста Тоомаса Сави, по данным обеих фирм, готовы проголосовать 7 процентов опрошенных.

— Эстония вступила в НАТО и Евросоюз. Началось лето. На повестке дня — выборы в Европарламент. Казалось бы, общество должно ощущать подъем, всплеск надежды и добрых ожиданий. Но... не чувствуется всего этого. Более того, ощущается некая апатия, усталость. Вы с этим согласны? Или нет? А как, в какой атмосфере проходят обычно выборы в Европарламент в других странах — старожилах ЕС?

— Выборы в Европарламент, как правило, выливаются в голосование, демонстрирующее доверие, либо, наоборот, отсутствие такового по отношению к правящей коалиции в своем родном государстве. Так будет и на этот раз. Там, где правительство популярно или только что приступило к работе (как в Испании, Греции, Литве, Швеции), победят правящие партии. Там, где действующее правительство непопулярно (Великобритания, Франция, Польша, Эстония), скорее всего, выиграют партии оппозиционные.

— Есть большой разрыв между макроэкономическими успехами Эстонии (сбалансированный бюджет, устойчивая крона, низкий темп роста инфляции, стабильный рост ВВП и др.) и уровнем жизни большинства людей, который никак не улучшается. Да, растут зарплаты и пенсии, да, чуть-чуть снижается уровень безработицы, но рост цен намного опережает рост доходов, неэффективная реформа здравоохранения снижает доступность медицинской помощи и т.д. Почему макроэкономика не влияет в лучшую сторону на жизнь рядовой семьи? Ведь Эстония — маленькая страна. Здесь легче проводить реформы, чем в крупном государстве.

— Наши экономические показатели в первую очередь отражают состояние дел в среде людей зажиточных, в основном горожан. Не будем забывать также, что Эстония, к сожалению, отдала предпочтение социальной модели, при которой экономическое благополучие отнюдь не распространяется на весь народ, на всех жителей. А если посмотреть на правительственные программы и ближайшие планы, к примеру поправки к проекту Закона о трудовом договоре, то положение еще более ухудшается.

— Вообще, могут ли понять друг друга люди с сильно различающимися доходами? К примеру, один получает 3000 крон в месяц, другой — 30 000. У этих людей разные возможности, разный доступ к образованию, медицинскому обслуживанию, а значит, и разный взгляд на одни и те же проблемы жизни общества и государства. Не отсюда ли проистекает отчуждение людей друг от друга, от политики и политиков?

— Проблема в том, что зарабатывающий 3000 крон в месяц человек должен тратить слишком много на продукты питания, вообще на поддержание жизни.

— Вы хорошо знаете принципы работы Европарламента, атмосферу, царящую там. В каком направлении развивается европейская общественная мысль? И есть ли она, эта европейская общность? Или там, в Европарламенте, все так же разобщены, как мы здесь, в Эстонии?

— Как правило, чем дольше государство пребывает в Евросоюзе, тем сильнее у его правительства и народа развито «чувство Европы». Это заметно и в Европарламенте, где консерваторы или социал-демократы стран-старожилов думают более по-европейски, нежели новые члены союза. Хотя это, разумеется, не всегда и не обязательно так, ибо есть очень проевропейски настроенные новички, как есть и чрезмерно углубленные в собственные проблемы представители стран — основательниц ЕС.

— Как бы вы могли прокомментировать предвыборные лозунги конкурирующих с социал-демократами партий? К примеру, лозунг партии Res Publica «Прорвемся!»? Что вы можете сказать о подключении республиканцами к евровыборам такой персоны, как Кармен Кассь?

— Лозунг «Прорвемся!» представляется мне большой загадкой, потому что непонятно, зачем и куда республиканцы пробиваются. Что касается Кармен Кассь, то единственная прочитанная мною статья, подписанная ее именем, была, вне всяких сомнений, сочинена PR-фирмой партии Res Publica.

— Те же республиканцы сейчас активно пропагандируют мысль о необходимости на уровне Евросоюза осудить прекративший существование советский режим и потребовать от России покаяния и извинений, а еще лучше — компенсаций. Продуктивна ли такая идея? Едва вступив в Евросоюз, Эстония несет с собой груз прежних обид на восточного соседа, с которым ЕС старается установить партнерские отношения.

— Эта идея принадлежит отнюдь не партии Res Publica, хотя она и пропагандирует ее как свою собственную. Это идея Народной партии Европы, а поначалу с ней выступил, кажется, экс-президент Литвы Витаутас Ландсбергис. Я не заметил, чтобы там требовалось что-либо от России, будь то покаяние или компенсации. Там вообще ни слова не говорится о СССР, только о коммунизме. Но если осуждены нацисты и нацизм, то почему нельзя сделать то же самое относительно коммунизма? Ведь Германия извинилась за то, что режим, с которым у сегодняшних немцев нет ничего общего, совершил чудовищные преступления против человечества. Россия не извинилась. Хотя во имя обеих идеологий — как коммунизма, так и нацизма — были убиты десятки миллионов человек. Лично я не вижу никакой разницы между коммунизмом и нацизмом.

Что касается обид и претензий, то Россия могла бы понять, что Эстония — полноправный член Евросоюза. Россия хочет установить партнерские отношения с ЕС, в который входят также семь стран — три балтийские и четыре вышеградские, — к которым Россия (NB! не СССР) последние четырнадцать лет относилась очень недружественно. Речь идет, повторяю, о семи странах, население которых насчитывает десятки миллионов человек.

— Думается, что здесь есть предмет для особого разговора, ибо советский режим и коммунистическая идея — это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Идея не виновата в том, что во имя нее конкретные люди, конкретный режим совершал преступления. Но вернемся к предстоящим выборам. Чем должен руководствоваться, выбирая евродепутата, рядовой избиратель? Собственным пониманием эстонских проблем? Ведь он, рядовой избиратель, не очень искушен в тонкостях общеевропейской политики...

— Выбирая депутата, надо прежде всего исходить из его мировоззрения, учитывать деятельность его собственную и партии, которая его выдвинула. Если никаких идей кандидат не демонстрирует, если избирательная кампания его партии построена в основном на очернении оппонентов, то вряд ли такой кандидат, став евродепутатом, коренным образом изменится, станет мудрее и будет отстаивать в Брюсселе те интересы, которые до сих пор были ему безразличны.

— Как было бы лучше, чтобы в результате выборов евродепутаты от Эстонии рассредоточились по разным фракциям? Или все шестеро оказались в одной фракции?

— Вряд ли в Европарламент будут избраны шесть депутатов от одной партии. И, значит, все они будут прописаны в разных фракциях. И это хорошо и единственно верно. Если бы депутаты представляли только свою страну, то в Евросоюзе доминировали бы крупные государства.

— Через несколько дней вы можете быть избраны в Европарламент. Какие проблемы Эстонии вы будете иметь в виду, работая в Брюсселе/Страсбурге?

— Эстония будет по-настоящему успешной, если власти наконец-то заметят, что рядом с банкирами и предпринимателями, рядом с людьми, родившимися в счастливой сорочке, живут обычные люди. Те, кто имеет очень скромный доход. Те, кто потерял работу и не может ее найти. Те, кто заболел и стал нетрудоспособен. Эстония не будет успешно развиваться, если мы не начнем инвестировать в детей и образование. Если к тому же оставим без внимания семью, считая ее просто рудиментом прошлого. Все перечисленное составляет суть социальной политики, приоритетной для европейских социал-демократов.

— Спасибо за беседу.