Со страхом и упреком

Екатерина РОДИНА

У Ирины Холланд, живущей в общежитии на Уус-Малева, нет гарантий от пожара, потопа и других катаклизмов. Фото Александра ГУЖОВА

После взрыва в доме на улице Паэ вице-мэр Кайа Яппинен призвала таллиннцев застраховать свои жилища. Но вот таллиннка Ирина Холланд и рада бы – да не может. Ее комната в общежитии, в которой она, взяв в банке кредит, сделала капитальный ремонт, принадлежит городу, а страховать недвижимость может только ее владелец, так что инвестиции Ирины могут пойти прахом после любого несчастного случая.

Казалось бы, зачем нашей героине вообще понадобилось залезать в долги, тем более перед банком, и ремонтировать 16 метров, принадлежащих городу? Не в самом лучшем районе, не в самом спокойном доме (на Уус-Малева). Два года назад, когда Ирина получала это жилье, договоренность с городом была простая – со временем она получит право на отчуждение комнаты в свою собственность. За символическую плату в размере 3450 крон, в так называемом льготном порядке, который распространяется на тех жителей столицы (в том числе и вынужденных квартиросъемщиков), которые по каким-либо причинам не смогли воспользоваться правом приватизации.

Инвестиции в воздух

«Получив комнату и написав заявление, что не имею никаких претензий к ее техническому состоянию (а оно было ужасно), я подала на приватизацию и взялась за ремонт, — рассказывает Ирина. – Тогда же управа Пыхья-Таллинна прислала мне последнее на этот счет письмо: «Вопрос об отчуждении комнаты в вашу собственность откладывается до выяснения окончательной ее стоимости». С тех пор никаких сдвигов в деле Ирины не произошло, недавно только в счет за комнату добавились ранее в нем не присутствовавшие «расходы собственника» — 6 крон за метр. В итоге апрельский счет за 16-метровку составил 875 крон (в Ласнамяэ, к примеру, двухкомнатная квартира в это время года обходится во столько же).

«Получается, что меня обманули, я вложила в комнату деньги, можно сказать, бесплатно ее для города привела в порядок, а они чуть не арендную плату какую-то добавили? — возмущена Ирина. – А ведь я делала ремонт, будучи уверенной, что в своей комнате! Что застрахую ее, ведь дом не самый благополучный – наш этаж уже два раза горел за этот год». Ирина поменяла в комнате двери, вставила пластиковые окна, покрыла полы ламинатом... Теперь, после взрыва на Паэ, она боится, что и ее капиталовложения когда-нибудь взлетят на воздух и останется она снова ни с чем, кроме пятилетнего сына на руках и больного сердца, которое даже после операции служит только на таблетках. А второй операции, по приговору врачей, 29-летняя Ирина не перенесет.

Умыв свои руки, жар загребают чужими

По иронии судьбы, как нам удалось выяснить в управе Пыхья-Таллинна, ежемесячные шесть крон за метр с Ирины стали снимать в качестве «взносов в ремонтный фонд дома», будто мало она уже вложила, как выясняется, ни во что. Старейшина Пыхья-Таллинна Энно Тамм только разводит руками. «Мы ничего не можем поделать, — говорит он. – Приватизация в Эстонской Республике закончилась в декабре 2001 года». Но комнату Ирина получила 7 ноября 2002 года, спустя год после окончания приватизации, тем не менее ей эту комнату пообещали именно в собственность. «Да, в те времена еще действовал переходный период, когда люди могли «выкупать» гордское жилье в первоочередном порядке по символической цене, — признает Тамм. – Но и этот период истек, и на данный момент отдать комнату Ирине в собственность будет со стороны города противозаконно. Правда, кто как не городские чиновники дотянули с бумагами Ирины до последнего, дождавшись полной невозможности ей помочь?

Тамм видит проблему в другом, виновниками называя как Рийгикогу, так и Министерство экономики. «Министерство в ответ на наши многочисленные письма посылает отписки: реформа собственности не может быть бесконечной, — говорит Тамм. — Но нельзя считать законченной реформу только с одного бока». Приватизация завершилась, а возвращение недвижимости правопреемным владельцам идет до сих пор. «Какие в таком случае есть у государства основания считать приватизацию законченной? – вопрошает Тамм. – Это серьезный юридический конфликт, порождающий социальную несправедливость». В итоге жертвами этой рефрмы остались лишь те, кто и так не был особо благополучен. При этом разгребать после реформы приходится местным самоуправлениям – государство умыло руки.

Каковы шансы против парламентской логики?

В Рийгикогу уже с полгода по комиссиям бродит законопроект центристской фракции, касающийся изменений в законе, необходимых для того, чтобы такие, как Ирина Холланд, смогли хотя бы постфактум реализовать свое право на приватизацию. Председатель административного совета Пыхья-Таллинна и депутат парламента от центристской фракции Владимир Вельман говорит об этих поправках осторожно. «Есть шанс, что этот проект будет внесен в повестку дня, — говорит он. – Но, боюсь, он будет иметь здесь долгую историю». Суть поправок сводится к тому, чтобы дать людям возможность приватизировать снимаемые у города комнаты за символические деньги (именно так обещали Ирине ее комнату). «Сейчас эти поправки лежат в профильных комиссиях, но на повестку дня их не пускают», — уточнил депутат.

Результат, которым может завершиться пока что теоретически возможное обсуждение поправок депутатами, тоже заставляет Вельмана сомневаться. «На мой взгляд, эти поправки очень логичны... Правда, логика парламентариев несколько иная, чем у нормальных людей», — рассуждает Вельман. На наш вопрос о параллелях логических феноменов Вельман отвечает, что парламентская логика – это даже не женская логика. «С женской логикой, извините, нормальный мужчина всегда разберется!» — а вот с парламентской Вельману не справиться никак. Если бы Ирина с пока еще присущей ей напористостью искала ответов не только у Вельмана и Тамма (которые теперь знают ее как родную), но и у всего созыва Рийгикогу – глядишь, депутаты бы поторопились. Тем более, что речь идет, по оценке Тамма, о десятках тысяч человек.

Ничего обнадеживающего не может сказать Ирине и ее товарищам по несчастью и заместитель заведующего городским Департаментом жилищного хозяйства Прийт Пяртельпоэг, к которому наши вопросы о страховке Ирининого имущества переадресовала вице-мэр Яппинен, не нашедшая сама времени разъяснить, а как, собственно, многие горожане могут выполнить ее призыв страховать жилища? «Новые и отреставрированные дома, принадлежащие городу, мы страхуем целиком, — пояснил нам Пяртельпоэг. – В случае домов, где город владеет лишь частью квартир, страховка может состояться только при согласии всех собственников – единолично город не может этот вопрос решить». Ирине лишь остается застраховать свою обстановку (движимое имущество, ей принадлежащее) и надеяться, что оклеенные обоями стены, побеленные потолки и покрытые паркетом полы не исчезнут в результате халатности какого-нибудь соседа или стихийного бедствия.